Николай Пряничников - Золотой гроб
— Около ста метров, — на всякий случай, соврал я.
— И что же было дальше?
После этих слов я увидел, что и Серый навострил уши, и с подозрением глядел на меня.
— К проему подошел ваш покойный товарищ и вот этот, — я кивнул на Серого. — Дальше, как вы его назвали, сержант — стал настаивать продолжать путь по галерее вслед за моими друзьями, а Серый… Я ведь правильно назвал его имя?
— Да, правильно. Дальше.
— Серый стал убеждать сержанта, вернутся к обвалу, и через него попытаться выйти наружу. Так как, если пойти вслед за туристами, то на другом конце тоннеля может ожидать засада? Но, сержант возражал, говоря, что туристы уже давно выбрались на поверхность и сбежали? Я все правильно говорю? — обратился я к Серому.
— Ну — у! — настороженно буркнул тот в ответ.
— Поскольку, у сержанта закончились все патроны, он передал свой пистолет Серому, и стал требовать у него его револьвер. Серый отказался отдать оружие. После этого между ними произошла схватка, и сержант ударил Серого кулаком в лицо.
— А, так вот откуда у тебя фингалы? — воскликнул Октябрь, принявший самое активное участие в слушании. — А ты сказал, что тебя камнем садануло?! Я еще тогда подумал, что не могут камни с потолка падать го'гизонтально?
— Дальше! — нетерпеливо прикрикнул Палыч.
— Серый выхватил нож, и в подземелье разыгралась смертельная схватка. Правда, я видел не все, поскольку в середине схватки и фонарь, и револьвер у милиционера упали в воду, и я слышал только шум драки, потом какие то крики и стон. Затем услышал, как кто — то убегает по проходу.
— Он врет, собака! — еще громче заорал Серый, приближаясь к бревну. Тимоха меня действительно ударил, но никакой драки не было и никакого ножа я не доставал! А вот тебя, я сейчас, точно припорю, гадина!
Серый выхватил из — за пояса нож и метнулся ко мне. Его, искаженное злобой лицо дышало такой угрюмой решимостью, что я немедленно вскочил, готовясь обороняться. Кто — то подставил Серому ногу, он упал, на него навалились и обезоружили.
— Палыч, бля буду я не трогал Тимоху. Он же мой корефан, ведь ты знаешь, Палыч?! Турист все врет, скотина! Неужели ты мне не веришь, Палыч? Серый лежал на земле, придавленный двумя хлопцами. В его голосе легко можно было уловить нотки страха.
— Продолжайте!! — приказал мне Палыч.
— Я услышал шум драки и стон, — специально повторился я. — Затем, в полной темноте выбрался из склепа и поплыл по галерее под рекой. Под потолком еще оставалось несколько сантиметров воздуха, поэтому, я благополучно выбрался на противоположный берег.
— Падла! Он все врет, Палыч. Это он убил Тимоху, я знаю.
— Кстати, добавил я, — вы можете проверить. У Серого, должен оставаться пистолет убитого им сержанта, если он не выбросил его, чтобы скрыть улику.
Палыч кивнул головой, и один из его окружения обшарили Серого и достал из заднего кармана джинсов пистолет 'Макарова'.
— Да, это табельная пушка Тимофея, — подтвердил Октябрь, повертев вороненый ствол в руке и разглядев номер пистолета.
— Сука! — сказал Серый с ненавистью глядя на меня с земли. — Тимоха же сам мне отдал свой пистолет. А я ему дал револьвер…
В это время к Палычу подошел кто — то из его окружения, что — то шепнул, показывая на реку.
Снизу по реке к лагерю приближалась одинокая байдарка с седоком.
Палыч распорядился закрыть меня в будке на машине, а Серого велел отвести в бункер. Матерясь от навета и не справедливого обвинения, Серый, в сопровождении двоих братанов, пошел под арест. С пол дороги он кричал, что прирежет меня, как поросенка, как только выяснится правда.
В тесной будке, куда меня определили на отсидку, вдоль стен тянулись деревянные лавки, закиданные, судя по запаху, промасленным тряпьем. Снаружи щелкнул замок. Я осмотрелся. В будке не было окон. Их заменяли несколько просверленных в стене отверстий для вентиляции, которые все равно, кто — то закрыл стеклом. Стекло было настолько закопченным и грязным, что через него можно было видеть только неровные очертания леса на том берегу и движущиеся силуэты хлопцев.
Я пощупал стекло, которое было приложено к отверстиям изнутри, и обнаружил несколько поддерживающих его шурупов снизу и с боков. Ножа у меня уже не было, а в будке было так темно, что разглядеть что — либо было совершенно не возможно. Я стал шарить руками по полу и по стенам, в надежде разыскать что — то металлическое. Нащупал на стене вколоченный и загнутый гвоздь, на который работяги вешали свою одежду. Загнул его сильнее и, выворачивая вправо — влево, наконец, выдернул из стены. Этим гвоздем я поддел стекло около шурупов и стал его потихонечку крошить. Через несколько минут дело было сделано, и я осторожно вынул стекло из импровизированной рамки и поставил к стенке. Гвоздь, на всякий случай, я положил в карман.
Теперь можно было наблюдать часть реки, противоположный берег и вход в палатку. Не прошло и минуты, как я увидел, что к пляжу снизу реки приближается, ранее увиденная байдарка. Ею управлял один из хлопцев, которого Октябрь посылал на берег обревизовать место 'боестолкновения'. Кроме вёсельщика я заметил, что в байдарке один на другом лежат два тела. Значит, хлопцы погрузили в байдарку двоих бандитов, уничтоженных нами во время преследования. А остальные хлопцы, если не продолжили преследование наших парней, то возвращаются в лагерь по берегу. Судя по тому, что я задержал бандитов около старицы не менее, чем на три четверти часа, то наши парни смогли за это время уйти далеко и раствориться в густых лесах левобережья Керженца.
Мною овладевало мрачное отчаяние и безысходность. Болела спина, покусанная псом. Бежать из этой тюрьмы не было никакой возможности. Стены будки были прочные, да и как убежишь? Противник всего в нескольких шагах. Оставалось только положиться на судьбу и ждать развития событий.
В общей сложности под замком я просидел не менее часа и глаза, не смотря на тревожность ситуации, стали слипаться…. Меня разбудил шум отпираемого замка.
— Выходи! — сказал долговязый хлопец с вытянутым, узким лицом похожим на перевернутую грушу.
Я спрыгнул с машины и с трудом размял затекшие ноги. Грушеподобный подтолкнул меня к костру. Около него, вместе с вернувшимися с противоположного берега нашими преследователями, собралось около десятка бандитов. Серого среди хлопцев не было. Оболганный мною бандит сидел взаперти и страдал от желания отомстить за навет. Я не очень тешил себя мыслью, что бандиты меня отпустят. Надо было насколько возможно тянуть время и ждать подходящего случая, чтобы вырвать себе свободу. Как это сделать? — я пока не придумал.
