Елена Горелик - Земля мёртвых душ
— Стана! Стана, давай скорее!
— Уходи. Я скоро буду, — ответила я — через "громкоговоритель".
Ирочка не стала долго раздумывать и нырнула во Врата.
Почти сразу за ней пробежала женщина в узком платье с грязными пятнами на коленях. Я скорее угадала Надин по мощным потёкам "поплывшей" косметики на лице, чем узнала. Во времена "Титаника" было модно слегка злоупотреблять тушью для глаз. В руках у неё была сумочка, довольно тяжёлая, судя по всему. Что ж, стодвадцатилетняя магичка, наверное, сможет прижиться и в нашем мире, если не пропала в этом.
Иномирянам и тем, кто пожелал уйти с ними, хватило четырёх минут.
— Ну, охрана, теперь ты, — Сандер с едва обозначенной улыбкой, казавшейся чужой на его лице, хлопнул Игоря по плечу.
— Не задерживайся, Джеймс Бонд, — туляк коротко и добродушно рассмеялся, и побежал в сторону Врат, до которых от красного гранитного круга было не больше сотни метров.
— Заканчивайте с этой болванкой, — сотник кивнул на артефакт. — Времени мало.
— Идите, — глухо сказал Дойлен. — Ваше место там. А здесь я уж сам как-нибудь управлюсь.
И, высвободив руку, достал из-за пазухи свой ТТ.
Последние мгновения в этом мире. Последние мгновения вместе. Вот что он сейчас чувствовал, думал, переживал. Артефакт объединил нас, и мы могли обойтись без слов.
"Иди. Время не стоит на месте".
"Мальчишек береги, они на тебя похожи…"
"Я всегда буду помнить тебя".
"И я тебя…"
Два толстенных причальных каната натянулись до звона. Две дороги.
Я выбрала свою.
Прощай, Дойлен. Вот уж кого не забудешь при всём желании.
Я и не хочу забывать.
Руки от рубина пришлось отклеивать: артефакт неохотно отпускал пользователя. Я не стала травить душу и сразу повернулась к гигантскому цилиндрическому кристаллу — и Дойлену — спиной. Пошла. Всё быстрее и быстрее. Потом побежала.
Самая главная стометровка моей жизни, наверное.
Сандер, махнув на прощанье своим погранцам, быстро догнал меня.
Харьковская площадь мелькала синими огнями милицейских авто и удивительно оперативно подъехавшей "скорой", белыми вспышками фотоаппаратов и смартфонов. Шумела сотнями голосов, встревоженных и истеричных, командных и странно спокойных. Ветер был с нашей стороны, но я уже чуяла запах города-миллионника, упивалась гарью выхлопных газов, будто ароматом французских духов или чайной розы. На фоне моря электрических огней, чуть прикрытых кисеёй падающего снежка, потускнели и показались жалкими магические фонари этого мира.
Вот он, мой дом.
…Две стрелы с глухим стуком вонзились Сандеру в грудь.
Он хрипел, лёжа на земле, а я…
На голову словно свалился княжеский дворец с Гадючником в придачу.
Я упала на карачки и закричала. Не от боли, а от дикого, почти звериного ужаса.
Десять метров!!!
— Помогите!!! — заорала я, срываясь на позорный бабий визг, понимая, что с трудом шевелю конечностями. — ПОМОГИТЕ!!!
На той стороне кто-то крикнул: "Что вы стоите, помогите же!" Громадная, нестерпимая боль застила глаза, но я поползла… поползла, волоча на себе ставший вдруг неподъёмным рюкзак! Ещё немножко! Ещё метр!.. Вон врачи вынимают из "скорой" носилки, а четверо ребят в камуфле профессионально заняли позиции у краёв портала и вскинули короткие автоматы… Стреляют? Почему они стреляют? В кого они стреляют?.. Кто эти люди, выбегающие из-за портала?
"Далеко собралась, Первая?"
"Твою мать, Ульса! Ты?!! Где Дойлен?!!" — мысленно взвыла я.
"Не сопротивляйся, будет только хуже".
"Пошёл на хер, старый пень!"
Ещё метр…
Стреляйте, родные! Пришейте этого засранца!!!
Следующее мгновение взорвалось феерической болью. В мозгу прозвучало ненавистное "хе-хе" господина учителя, а портал…
Портал отключился за миг до того, как погасло сознание.
Эпилог
О мёртвые сердца! Чтоб над судьбой восстать,Утраты и года вернуть и наверстать,Чтоб сразу в двух мирах два урожая снять,Возможность лишь одна: ожившим сердцем стать!
Омар Хайям. Рубаи.
1
Что это?
Какое-то пятно перед глазами… Никак зрение не могу сфокусировать…
Попытка стоила мне приступа головокружения и омерзительной тошноты. Пришлось снова закрыть глаза. Всё равно толку никакого.
Что скажет мне слух? Да ничего особенного. Как будто в туннеле сижу, и где-то там, в отдалении, слышатся многократно повторяющиеся эхом голоса, неразборчивая речь.
Знатно же меня приложило. Память не отшибло, и то хлеб, а то прямо мексиканские пятисотсерийные страсти бы получились — с амнезией и потерей ребёнка. Способность рассуждать тоже вроде при мне. Если бы ещё голова так не болела…
Похоже на хорошее такое сотрясение. Магический удар, которым угостил меня Ульса, приравнивается к удару кистенём по головушке.
Я успела пройти портал, или нет? Я в больнице?
Сознание, прояснившееся на минутку, снова заволокло туманом. Но туманом сна, а не забытья…
…Следующая попытка прийти в себя оказалась удачнее.
И сердце едва не остановилось.
Надо мной был не потолок, а богато расшитый полог средневековой, чёрт её дери, кровати!
— Она очнулась, госпожа моя!
Кто это? Не вижу… А, нет вижу. Одна женщина, склонившись надо мной, тут же с радостным воплем отскочила от кровати, а другая подошла и присела на краешек… Ну же, зрение, фокусируйся!
Риена?
Но как?!!
Видимо, этот вопрос отпечатался у меня на лбу. Заглавными буквами. Ибо возвратившееся нормальное зрение передало строгое лицо Риены с тонкой доброй улыбкой и чуть прищуренными глазами. Чёрт, я даже разглядела едва заметные ниточки морщинок в углах её глаз!
— Я приехала в столицу одновременно с вами, госпожа моя, — пояснила она, взяв меня за руку. Ладонь у неё была сухая и тёплая. — Оплатила проезд одной разорившейся ведьме, чтобы она приняла меня в прислуги. Теперь, простите, я должна вам жалованье за два года службы. Я отработаю.
— Но… почему… вы не… — слова хриплым карканьем слетают с непослушных губ.
— Я знала, что помешаю вам.
— А… Д… Дойлен… что… с ним?..
— Государь сейчас в отъезде, госпожа моя. Колдуны… то есть, бывшие Одарённые подняли мятеж в городе Беро, это в десяти лигах отсюда.
— Он… что?.. кто?..
— Простите, госпожа моя, — теперь улыбка Риены стала виноватой. — Уже пятнадцатый день пошёл, как господин Дойлен, уничтоживший Великий Артефакт, провозглашён государем.
