Макар Сарматов - Не имей сто рублей

— Успокойся и расскажи всё по порядку. А то, если не прекратишь, в морду дам.

Он угомонился, помолчал пару минут и начал:

— Важит, сын шакала, жил у нас в кишлаке. Воришка и жулик, его за это неоднократно били. Привязывали к позорному столбу и закидывали всякой тухлятиной. Но горбатого только могила исправит. Два месяца назад он пропал из кишлака, и все о нём забыли, думая, что он сгинул или его убили, когда залез в дом к кому-то богатому.

— Так, уже интересно, и что дальше?

— Где-то, месяц назад, он объявился с вооруженными пуштунами, приехали на трёх машинах. А он ходил среди них и указывал, у кого дом побогаче, злорадно приговаривал, что всем припомнит обиды.

— Стоп, значит, ваш кишлак тоже грабили те же люди?

— Не знаю, те или другие, но их привёл сын шакала Важит.

— Из какого кишлака эти пуштуны?

— Видел я среди них двоих знакомых мне на лицо, они точно из кишлака Бадар МусазаИ.

— Достаточно, я могу развязать вас, если обещаете не предпринимать ничего против нас и не делать попыток бежать. От этого зависят наши отношения с вашим кишлаком.

— А что будет? — спросил один из парнишек.

— Мы хотим переговорить с вашими стариками, или кто у вас там? А если вы побежите, моим бойцам придётся стрелять и они наверняка убьют вас. Тогда договориться будет сложней. Если всё будет нормально, мы вас завтра отпустим, и вернём ваше оружие.

— Конечно, Гургый Хан, мы не хотим с вами ссоры, нам лучше иметь вас в союзниках, чем враждовать. Клянусь Аллахом, что не доставим проблем, — сказал Анзур.

Такую клятву можно ждать только от искренне говорящего человека, не один мусульманин не поклянётся Аллахом, если намерен обмануть. Ещё страшней может быть только клятва именем Аллаха на Коране. Я подозвал Махида и спросил:

— Что-нибудь из еды есть?

— Хлеб.

— Дай им. Пусть поедят, — а сам стал развязывать пленников. Они облегчённо расправили онемевшие руки и ноги, потом спросили разрешения встать, чтобы кровь разошлась по суставам. Я им разрешил, но предупредил, чтобы в туалет ходили под присмотром кого-то из охраны, и по одному. Гурам принёс большой чурек и разломил его на три части. Пленники, попросили воды, но кто-то из миномётчиков принёс им котелок чая и кружки. Время шло к рассвету и пора было связаться с ребятами, узнать, что у них там.

— Родной, Волку.

— На связи.

— Что у вас?

— Окопались, наблюдаем. В кишлаке задымились тандыры. (тандыр — печь для приготовления пищи)

— Понял, ещё полчаса и мы выезжаем.

— Кудря, как вы?

— В норме, тоже зарылись. Наблюдаем. Пока всё спокойно.

— Файзуло, ответь Волку.

— Слушаю.

— Рассчитал возможные удары для большего повреждения?

— Да, погрешность метров пять — шесть.

— Для мины нашего калибра это отлично.

— Гарантирую, — гордо произнес Файзуло.

Ну, вот и всё, основные ударные силы готовы, осталось настроить старика и его охрану на правильный лад. И я подошёл к «Тойоте», в которой он сидел и дремал.

— Просыпайтесь, Гельды-Ака, приводите себя в порядок, через десять минут выезжаем.

Старик дёрнулся, как от толчка, видно он сам не ожидал, что уснёт, потёр глаза и попросил Гурама полить ему воды, чтобы освежить лицо. Когда он закончил, я с ним заговорил:

— Вы готовы, уважаемый?

— Готов, но первый раз мне не по себе.

— Не опасайтесь ничего, пока вы отдыхали, я поговорил с пленными. И судя по их рассказам, жители кишлака Сих не причастны к нападениям на вас.

— Вы уверены?

— Уверен, у них беженцы из КаркАба. А беженцы к бандитам не пошли бы. Если только сами не бандиты. Насколько мы все знаем, КаркАб был дружественный кишлак и для вас, и для Маручака.

— Спасибо, Гургый, что успокоили старика, теперь мне будет легче.

— Но всё равно, уважаемый Гельды, не расслабляйтесь, нас могут принять за бандитов. Их ведь тоже ограбили, как и ваш кишлак.

— Я понимаю, главное теперь разговаривать знаю о чём.

— Тогда загружаемся и выезжаем?

— Да, уже светло, и скоро выйдет солнце. Пора, кишлак уже проснулся.

Я прошёл в кузов машины и обратился к пленникам.

— Вы двое, садитесь спиной к кабине, один — слева, другой — справа. В центре встанет наш боец. Анзур, ты садишься спиной у борта напротив меня. Махид, садись на борт со стороны пассажира, чтобы легче выпрыгивать.

— Все готовы? Гурам, поехали.

— Всем на связи. Коробка в пути, встанем на центральной площади возле минарета. Предельное внимание, о подозрительных движениях — доклад.

И наш пикап бодро поехал в гору, выезжая на дорогу к кишлаку. Когда мы перевалили за сопку и стали спускаться к кишлаку, нас заметили. Детей выбежавших уже на улицу, немедленно загнали по домам и стали закрывать дворы.

Нас явно принимали за бандитов и в этой ситуации можно было ждать самых неожиданных ходов со стороны местного населения. Я встал и нагнулся к водителю:

— Гурам, выезжаешь на площадь и разворачиваешься к выезду из кишлака, двигатель не глуши.

«Тойота» браво выскочила на площадь возле минарета, развернулась и встала передом к дороге, по которой только что приехала. Я обратился к пленникам:

— Сидите пока в машине и не дёргайтесь. Махид, посматривай за ними. Батур, выходим на площадь. Без резких движений стоим и привлекаем внимание, будь готов прыгать за ближайшее укрытие.

Мы спрыгнули с грузовичка и медленно отошли от него в сторону площади.

— Родной, как нас видишь?

— Как двух придурков посреди арены.

— Кудря?

— Аналогично. Движения вокруг нет.

Так мы простояли минут десять, потом открылась дверь одного из зданий, по видимому, медресе. И из него вышло три вооруженных человека. Немного постояли, как бы раздумывая, и медленно направились к нам.

— Родной? Видел откуда они вышли?

— Видел, контролирую.

— Что там в окнах?

— Дети и двое взрослых. Взрослые стараются оттащить любопытных.

— Понял, смотрим в оба.

Один из приближающихся чуть отстал, а двое подошли к нам. Батур не стал дожидаться и начал говорить первым:

— Доброе утро, мир вашему дому.

— И вам — доброе утро. Если пришли с миром, то добро пожаловать.

— Мы пришли вести переговоры с вашими Старейшинами и привезли представителя МиранзаИ.

— А что делают наши люди в кузове вашей машины?

— Они свободны, их удерживает только клятва Аллахом, что они не будут мешать нам.

— Но почему они дали такую клятву?

Тут вмешался я:

— Я вынудил сделать их это, нам пленники были не нужны, нам нужны были союзники.

— Как это понимать?

— Мы захватили ваш пост, где эти люди достойно несли службу, но мы не стреляли и не убили их, чтобы доказать свои мирные намерения. Я объяснил им это, и потребовал дать клятву в том, что если я развяжу их, они не сделают попыток убежать.