Сборник - Приключения-75
Так ли уж в равных? Неизвестный мотоциклист действительно как с неба свалился, но только не для меня. После сообщения Колесова я словно о старом знакомом услышал. Вор-мотоциклист сидел в моем воображении со дня встречи с Егором Тимофеевичем. Как я собирался его разыскивать? Такой, казалось мне, обязательно будет хвастать перед приятелями, подбивать кого-нибудь в напарники. Полез-то он в первую попавшуюся квартиру. Поднялся до пятого, последнего этажа — типичный прием случайного вора, «вора на час», который, не зная обстановки, стремится обезопасить себя от нежелательных встреч, — позвонил и, убедившись в отсутствии хозяев, отжал дверь. В результате взял ерунду да еще чудом разминулся с Игорем Саблиным. Я думал: не будет он больше рисковать один, начнет подыскивать дружков и... попадется. А если о н решил продолжать в одиночку, только тактику изменил? Не наобум, а присмотревшись и хитро рассчитав и будущую выгоду, и вероятность риска. Маленький магазинчик, но ассортимент товаров в нем универсамовский. Там можно купить сахар, масло, колбасы, халву, вино, консервы, чайную соду, мыло, зубную пасту и даже крем для обуви. В таких невзрачных с виду магазинах торговля бойкая, значит, и выручка солидная. А инкассаторы не приезжают, и напасть предстоит всего-навсего на женщину, да еще в идеальных для нападения условиях. Так оно и получилось, если бы не дружинники. Они ему все смешали. Тут не до денег, тут ноги унести. Преследователь не отстает, а до мотоцикла рукой подать, если им не воспользоваться, он выдаст быстрее любого соучастника. В такой ситуации третьего не дано: либо отсидеть за разбой, либо попытаться спастись, совершив новое преступление. Он выбрал второй вариант.
«Вор на час» оказался грабителем и потенциальным убийцей?
«В одну упряжку впрячь не можно коня и трепетную лань...» Кража и разбой — составы преступлений, что и говорить, далеко отстоящие. А может быть, когда-то были далеко отстоящими, и мы продолжаем по инерции считать их таковыми? Давно уже канули в небытие все эти «домушники», «медвежатники», да и вообще исчезает тип преступника-профессионала. Нам все чаще приходится иметь дело с преступниками «на час». Именно они как раз и способны сегодня нахулиганить, завтра взять то, что плохо лежит, а послезавтра... Послезавтра, если их не остановить, могут и на жизнь посягнуть. И наряду с тем они где-то учатся, где-то работают, «состоят при деле». В этой их внешней устроенности и заключается, по-моему, главная опасность. Они, «как все», и эта способность к мимикрии одновременно и «защищает» и губит их. «Защищает» от контроля семьи, коллектива, наконец, общества в целом. Про таких родственники обычно говорят: «попал в дурную компанию». Но это уже на следующем этапе, когда отсутствие принципов, шарахание от одной цели к другой, неумение да и нежелание соразмерить собственные возможности с потребностями, приводит их за черту, обозначенную Уголовным кодексом. Случайно ли переходят они эту границу? Думаю, нет. Преступник «на час» — не случайный преступник по неосторожности или в силу какого-то исключительного стечения обстоятельств. Они знают, на что идут, знают, чего хотят, и умеют до поры до времени скрывать двойственность, полосатость своей жизни. Вот таким я и представляю себе е г о. Полосатым.
Но чем это знание поможет наладить систему проверки?
Ага, Белоцкий вернулся: я опять слышу его голос за стенкой. Его голос... А что, если?.. Сперва мысль кажется мне неприемлемой.
Но мой список уменьшился всего на пятерых, и мысль как-то форсировать проверку не только этих двадцати трех, но и всех остальных местных владельцев мотоциклов полностью завладела моим воображением.
Первым моим намерением было посоветоваться с Кунгаровым. Однако еще до проходной я основательно поостыл. «Во-первых, — думал я, — нет уверенности, что Егор Тимофеевич помнит голос человека, с которым месяц назад обменялся несколькими фразами. Во-вторых, и так далее, сваливается куча вопросов, которые нужно заранее обдумать. Если я сам найду на них утвердительные ответы, мне удастся убедить Кунгарова. Если нет... тогда и убеждать незачем».
Но прежде всего я решил поехать к Егору Тимофеевичу. До встречи с ним нет смысла не только с кем-то обсуждать, но даже обдумывать эту идею с голосом дальше.
Егора Тимофеевича я застал во дворе. Он сидел на скамейке, недалеко от своего подъезда, в шинели с поднятым воротником и шапке-ушанке, скрывавшей добрую половину лица. Я и не узнал его, я догадался, что это он.
Когда я заговорил, старик вздрогнул от неожиданности.
— Здравствуйте, Егор Тимофеевич.
Я умышленно не сказал ничего больше. Мы виделись, то есть разговаривали, неделю назад. Я замер, ожидая реакции.
— Здравствуйте, здравствуйте... Вы ко мне или так, случайно?
— К вам, Егор Тимофеевич.
— Что-нибудь случилось? Какой-то вы сегодня озабоченный?
«Радоваться рано, — подумал я. — Со мной была беседа, с н и м — брошенные вскользь фразы».
— Случилось. Тот мотоциклист ограбил женщину, тяжело ранил дружинника.
Оба мотоциклиста давно слились для меня в единый, цельный образ, но сейчас ловлю себя на том, что впервые сказал об этом вслух, да еще постороннему человеку.
— Вот оно как... Раз ему судьба спустила, так он ее во все тяжкие испытывать. Закусил удила. Такой сам не остановится.
Казалось, старик строго смотрит на меня. Я стоял перед ним, как провинившийся новобранец. Наступила неловкая пауза. Верно, он угадал мое состояние, сказал:
— Садитесь.
Я послушно сел рядом.
— Плохо вы воюете. Плохо.
Не знаю, как я отнесся бы к такому замечанию, сделай его кто-нибудь другой. Не уверен, что оно показалось бы мне справедливым.
— Я к вам за помощью, Егор Тимофеевич. Не откажете? Один неделикатный вопрос. Поверьте, не из любопытства. Вы меня сейчас сразу узнали или были какие-то сомнения?
— Теперь понятно, какая вам нужна помощь. Узна́ю ли я его по голосу. Вас ведь это интересует? Попробую.
Удивительный старик.
«Но как объяснить свою уверенность в горотделе. Тем, кто его не знает», — думал я уже на улице.
Прежде всего, какие сомнения могут возникнуть у третьего лица, не знающего старика и не имеющего моей уверенности, скажем, у того же Кунгарова? Я старался быть предельно объективным, мысленно выдвигал самые каверзные возражения.
«Узнавание по голосу убедительно, когда речь идет о близко знающих друг друга людях, — скажет Рат. — Как же можно доверять твоему свидетелю, вдобавок ко всему инвалиду?»
«Я всю жизнь прожил среди медиков, ты знаешь, — отвечу я. — Природа справедлива, она компенсирует порок высокой приспособляемостью организма. Глухие угадывают реплику по губам, их зрение намного острее нашего. Слепой живет в мире звуков, нам, зрячим, даже трудно представить себе, насколько высока чуткость его слуха».
