Алекс фон Берн - База-500. Смертельная схватка
— Обещаю, что этот чемодан вы получите в целости и сохранности, когда прилетите в Москву, — заверил Коровин. — Федорцов, печать!
Чемодан тут же был опечатан сургучной печатью и передан Федорцову.
— Волков! — обратился Коровин к пилоту. — Идите обедайте и проследите, чтобы немца накормили. Федорцов, позови Таню, она немецкий хорошо знает, пусть с немцем поработает: если ему чего надо, так пусть скажет. Ну и вообще… а то, не ровен час, от страха помрет профессор. А этого мне очень не хотелось бы!
Через полчаса Федорцов появился с бутылкой самогона, двумя банками консервов, караваем хлеба под мышкой и заспанным Волковым.
— Ты, дорогой наш летчик, не обижайся, что я приказал тебя среди ночи поднять, — обратился Коровин к Волкову, разливая самогон по кружкам. — Не знаю, будет ли у нас еще возможность это дело отметить. Хочу вот что сказать… То, ради чего мы сюда пришли, то задание командования, ради которого мы таскались по лесам Белоруссии, убивали врагов и теряли товарищей, — сегодня мы его выполнили! Разумеется, задание окончательно будет выполнено, когда самолет с немцем приземлится на подмосковном аэродроме. Но для нас оно уже закончилось, теперь от нас ничего не зависит. Наверное, очень странно, что итог всех наших усилий — это насмерть перепуганный немец с кожаным чемоданчиком. Но такова наша работа. Товарищи! Выпьем за успешное завершение нашего задания! Мы его выполнили, мы сделали это!
От первого лица: Генрих Герлиак, 4 ноября 1942 года,
14 часов, Вайсрутения, Князь — озеро
Бах повел себя очень странно и категорически отверг мое предложение о привлечении люфтваффе к поиску посадочной полосы в районе Князь — озера.
— Герлиак, я не считаю целесообразным привлечение авиации, — категорически заявил он мне. — Как сформулировать им задачу? Бомбить все, что напоминает взлетную полосу? Вздор! Обходитесь своими силами, и чем меньше людей будут знать о том, чем вы занимаетесь, тем лучше. Ищите «шторх» со Штадле и Фрайтагом. Вот ваша задача, и больше ничем не занимайтесь.
Утром мы вышли в район Князь — озера и спустя два часа оказались на вырубке, которую партизаны использовали в качестве взлетно — посадочной полосы. Почти сразу обнаружили укрытый в кустах «шторх». Я осмотрел кабину и обнаружил следы крови на правой двери.
— Ищите свежую могилу! — приказал я. Через час Рудаков доложил, что в густом ельнике неподалеку обнаружено тело Штадле. Я связался по рации со штабом Баха и доложил о находке. Ответ не заставил себя долго ждать: Бах требовал подтвердить гибель самолета с пассажирами. Я снова вызвал Рудакова.
— Мне нужны два тела. Одно в форме офицера люфтваффе, второе в форме унтер — офицера СС. На базе, в комнате, которую занимал профессор, осталось много его личных вещей: отберите предметы, которые могут поместиться в карманы.
— С формой люфтваффе будут проблемы, — озабоченно сообщил Рудаков.
— Выполняйте приказ, штурмбаннфюрер, — сухо ответил я.
Форма нашлась у начальника летной службы бригады, а найти пару мертвых тел в лесах Вайсрутении не представляло проблемы.
— Самолет разбился, и трое находившихся на борту погибли, — разъяснил я ситуацию Рудакову. — Штадле должны опознать, остальных двоих — нет.
— Я понял, штандартенфюрер, — кивнул Рудаков.
Через полчаса на берегу озера прогремел взрыв. В воронке горели обломки «шторха» вместе с двумя трупами, метрах в десяти от воронки лежало тело Штадле.
— Ваш приказ выполнен, штандартенфюрер! — доложил Рудаков.
— Хорошо. Отправьте сообщение в штаб Баха: гибель самолета с пассажирами подтверждаю, тела будут доставлены в Минск.
В Минске нас встретил Штраух, которого Бах попросил заняться расследованием гибели Штадле и профессора Фрайтага.
— Тело Штадле практически не пострадало, — констатировал Штраух. — Остальные два трупа сильно обгорели, но по личным предметам, обнаруженным на одном из трупов, можно уверенно утверждать, что это профессор Фрайтаг. Но вот труп летчика… Никаких личных вещей! Откуда он взялся?
— Я полагаю, Штраух, что партизанам удалось ликвидировать пилота Баума и подсунуть вместо него своего летчика, — высказал предположение я. — С учетом того беспорядка, который царит на аэродроме, сей печальный факт лично у меня не вызывает удивления. Вспомните самолет, на котором летел бедняга Вахман: его заминировали средь бела дня! Поэтому лично я не удивляюсь тому, что партизаны чувствовали себя на минском аэродроме как дома.
— Увы, мне нелегко привлечь к ответственности офицеров люфтваффе, — печально отозвался Штраух.
— Я понимаю, — посочувствовал я. — В любом случае можете рассчитывать на мою поддержку.
— Вы и так уже сделали все, что могли, Герлиак, — заметил Штраух.
Он был прав, хотя и не знал, в чем именно.
Мой доклад Баху был короток. Баху явно понравилась мои расторопность и понимание ситуации.
— Мы выполнили свой долг с честью, — заключил Бах. — Гибель профессора является следствием того безобразного состояния дел с безопасностью, которое сложилось на минском аэродроме по вине люфтваффе. Я уже отправил рапорт рейхсфюреру. В любом случае, Герлиак, нам не в чем себя упрекнуть. А вот бедняге Гейбелю не позавидуешь!
— А что случилось со штандартенфюрером Гейбелем? — осведомился я.
— Так вы не в курсе? — удивился Бах. — Тот самый спец- груз, который вы отправили по железной дороге с базы… Его потеряли в Варшаве.
— Как?! — изумился я. — Как можно потерять несколько железнодорожных вагонов в глубоком тылу?
— Вот как раз сейчас начальник СД и полиции Варшавского дистрикта ищет ответ на этот вопрос, — ответил Бах. — Если он не найдет вагоны, то должен хотя бы найти убедительное объяснение, куда они могли деться. А это будет нелегко!
Да уж! Железнодорожные вагоны в Варшаве — это не «шторх» в лесах Вайсрутении!
* * *Я прилетел на базу поздно ночью и сразу отправился в комнату Марты. Она спала. Я сел рядом с постелью и долго смотрел на ее прекрасное лицо: лицо молодой женщины, спящей спокойным сном. Спи, милая! Ничто не омрачит твой покой и покой нашего будущего ребенка — я сделаю для этого все!
Не откладывая в долгий ящик, я определил, что надо сделать в первую очередь: избавиться от Клембовского и Земелина. Уж слишком много они знали такого, что вызвало бы вопросы у Штрауха, а затем и у суда СС. Хватит им торчать на территории базы, где их видит так много народу. С глаз долой!
Я разбудил Лангена и приказал немедленно привести ко мне Клембовского и Земелина. Ланген спросонья долго таращился на меня, потом начал что — то объяснять. Я весь находился в своих мыслях, и потому до меня не сразу дошел смысл бессвязной речи Лангена: Клембовский исчез!
