Луи Буссенар - Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов

— Изволь. Постараюсь доставить тебе удовольствие.

Охотник прицелился, не слезая с седла.

Из дула вылетел дымок. Грянул выстрел.

Белый конь взвился на дыбы и тяжело упал на бок.

Наездник, скрывавшийся за его белым боком, успел соскочить на землю.

— Вот ловко-то! — восторженно воскликнул парижанин.

— Браво, майор, — одобрил ковбой.

— Он опять за свое, — сказал Фрике. — Вот вы и в майоры попали! Послушайте, мистер Билл, раз для вас это так просто, вы уж лучше произведите его сразу в генералы. Он имеет право — все-таки начальник экспедиции. Скажите, вы можете сделать это или нет?

От затруднительного ответа полковника избавило неожиданное происшествие.

Индейцы, поняв, что их обнаружили, яростно закричали, сели в седла как следует и, не скрываясь, ринулись вперед.

Охотники не стали их дожидаться и во весь опор помчались по прерии. Драться с индейцами было бессмысленно — шестеро на одного при равном вооружении.

Фрике очень удивился, что американцы разрешают индейцам обзаводиться современным оружием, тем самым навлекая на себя немало бед.

Лошади у наших путешественников были превосходные, часа четыре они могли скакать вперед, не подпуская к себе индейцев. Достаточно, чтобы добраться до лагеря, где фура с провизией, лагерными принадлежностями, запасные лошади и семеро ковбоев, нанятых одновременно с полковником.

Проводник прекрасно знал дорогу и уверенно скакал по океану зелени вместе со своими двумя спутниками.

Индейцы тоже не останавливались, и понемногу расстояние между ними сокращалось. Но охотники не тревожились — вот-вот покажется лагерь, их встретят свои, а десятерым преследователи уже не страшны.

Вот и лагерь. Они закричали «ура!», давая знать о своем приближении.

Но что это? Никто не отвечает. Пусто. Не видно ни людей, ни лошадей. А индейцы приближаются.

Фура одиноко стоит среди потухших головней.

Охваченные дурным предчувствием беглецы вгляделись в помятую траву, и все трое вскрикнули от ужаса.

Их глазам предстало отвратительное зрелище.

ГЛАВА II

Бойня. — Похоронная речь. — Вражда белых и красных. — Уничтожение или поглощение индейцев. — После разграбления. — Бизонья трава. — Прерия горит. — Между живосожжением и столбом пыток. — Пэлуз-ривер. — Обойдены справа. — Стычка и гибель белой лошади. — В обход слева. — В обход сзади. — Андре принимает командование. — Фрике поливает водой три одеяла и режет их пополам. — Андре произведен в генералы. — Сквозь огонь.

Дюжина волков с окровавленными мордами нехотя бросили свой пир и удалились прочь при виде подъехавших всадников. Коршуны вились над трупами, но опуститься боялись — трусость этих птиц превосходит их алчность.

В нескольких шагах от фуры возле потухшего костра лежали шесть обезображенных тел. Людей застигли врасплох, когда они сидели у костра и ужинали. Напали сзади. Со всех шестерых сняли скальп — их черепа были сплошной кровавой раной. Лица изгрызли волки. Смотреть на это было невозможно.

Полковник передвинул табачную жвачку справа налево, кашлянул, сплюнул шага на четыре перед собой и проворчал глухим голосом:

— By God! Как они обработали моих товарищей!.. Но и те хороши, а еще уэстенеры[6]: дать захватить себя врасплох, дать перерезать себя как телят! Где же седьмой? А! Он стоял на часах. Вон его труп, в пятнадцати шагах отсюда. На подбородке остался клочок рыжих волос, все прочее сожрали волки. Узнаю по этому клочку моего приятеля, полковника Джима. Хороший был человек, очень любил виски. Не удивлюсь, если окажется, что в наше отсутствие он добрался до ваших запасов и забыл, что напиваться допьяна, находясь на часах поблизости от резерваций, по меньшей мере, неосторожно. Ну что, джентльмены? Разве я был неправ, уложив того негодяя?

— Думаете, они сговорились?

— Этот сброд всегда успевает сговориться.

— Я думал, что индейцы в мирное время никогда просто так не нападают, сначала объявляют что-то вроде войны.

— Так было раньше. Теперь они стали смышленее и нападают, где только можно и когда только можно. Правда, и мы не теряем бдительности.

— Значит, на Дальнем Западе почти все время война?

— Все время, джентльмены. И она не прекратится до тех пор, пока краснокожая раса не будет полностью уничтожена или не сольется с белой.

— Кто же убил так подло наших товарищей?

— Полагаю, мародеры, которых мы встретили около Уэтсбурга. Они уверяют, что принадлежат к племени «просверленных носов», но на самом деле не принадлежат ни к какому и живут на границе резерваций около факторий, устроенных пионерами.

— И нам не добиться на них управы от краснокожих вождей?

Американец грубо расхохотался. Его хохот показался особенно циничным вблизи изуродованных трупов.

— Сразу видно, французы, — сказал он с иронией, — ишь чего захотели! Управы! Вот она наша управа — винтовка, если ты силен, — он хлопнул рукой по своему винчестеру, — а коли не силен, так удирай со всех ног и во все лопатки, иначе снимут скальп.

— Не хотелось бы покинуть эти места, не поохотившись, — перебил Фрике. — Может, попробуем организовать оборону? Фура-то цела.

— И это меня удивляет, — сказал Андре.

— А меня ничуть, — возразил американец. — Они взяли лошадей, сбрую, оружие и боеприпасы. Но как тащить огромные ящики с провизией и запасным оружием? Взломать их нельзя — они у вас дубовые, с железными гвоздями, их и топор-то не берет.

— Из фуры можно было бы сделать настоящую крепость, — заметил молодой человек.

— В которой из нас наделали бы копченых окороков на манер чикагских. By God, мистер Фрике, вы совсем не знаете, что такое война в прерии. Единственное спасение сейчас — наши быстрые кони. Увидите, эти негодяи не преминут поджечь траву… Им это на руку. Трава чудная, настоящий бизоний корм. Есть на чем разбогатеть десятерым владельцам ранчо. Впрочем, об этом я подумаю после. А пока… Наши лошади, кажется, передохнули немного. Вперед, в резервацию индейского племени «плоскоголовых».

— Далеко?

— Тридцать пять миль.

— Шестнадцать французских, то есть шестьдесят тысяч восемьсот метров.

— А наши лошади выдержат?

— Это я скажу вам завтра, если до тех пор с меня не снимут скальп.

Даже не взглянув на убитых товарищей, мистер Билл пришпорил коня и поскакал в бескрайнюю прерию, сопровождаемый французами.