Гай Север - Тяжелые деньги
Таллео схватил Каппу за шиворот, проволок в камеру номер три и поставил около двери номер один.
— Дотронься!
Каппа тронул черный металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул веселым рубином. Таллео тронул перегородку. Чистый хрустальный звон рассыпался по холодному камню. Створки бесшумно разъехались.
— А теперь сюда.
Таллео подволок Каппу к двери номер два.
— Трогай!
Каппа тронул металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул рубином. Таллео тронул перегородку. Рассыпался хрустальный звон. Створки разъехались. Таллео потер переносицу.
— Великая Сила! Случай беспрецедентный. Каппа, ты понял?
— Не совсем, — Каппа ошарашенно огляделся. — Я только понял, что если я дотронусь, дверь открывается?
— Не открывается, просто освобождается! Весь Лабиринт насквозь, хоть десять раз! Ну, а ты понял-то почему?
— Н-нет... Талле, не понял! Интересное дело!
— Не то слово. Кольцо наверху помнишь?
— Д-да... Там дверь наверху тоже открылась... Странно, да?
— Не то слово. Все замки, которые ставят на проявление, одного, и только одного типа. Других не бывает. И от тебя они все открываются! Вот эт-ты гад.
— А почему?
— А вот почему, — Таллео подошел к Каппе, присел на корточки, тронул колено жезлом. — Во-первых, голубая платина, очищенная, под Берилловой лампой. Во-вторых, обчитана специально, по такому особому случаю. Почему так — не знаю, — Таллео указал жезлом в новую арку, — но факт.
— Это после пожара? — Вета плюхнулась рядом и вцепилась в колено. — Когда трещина, да?
— Вообще просто,— Таллео вспрыгнул на ноги. — Вперед! Через десять минут мы в Колодце.
* * *
ГЛАВА X
— Ну, и где твой Колодец?
— Стоять, — Таллео схватил Вету за локоть. — Нейто, тоже стоять! Повторяю, куклы закончились. Строгая техника безопасности. Стоять, ни шагу без разрешения.
Они вышли из тесного коридора. Таллео, экономя масло, подкрутил фонарь, и света теперь было совсем мало. Таллео отвел бочку от выхода, отразился в невидимой полировке, вернулся.
— Никуда не соваться, — он выдохнул в холодный мрак золотистый клубок и скинул мешок. — Сейчас я буду обчитывать бочку. Потом накладывать секретное слово. Потом — самое главное.
— А как ты собираешься вытаскивать старую, кстати? На ней ведь тоже секретное слово? Ты его-то украл?
— Каппа, здесь нет никакого слова, — Таллео вытащил из-за пазухи свиток. — Это во-первых, а во-вторых, ставить секретные слова на такие вещи, как бочка, вообще-то нельзя. Вот наложил ты на нее секретное слово. Вот ты умер. Лопухнулся с техникой безопасности и погиб под устройством. Специалисты обычно так кончают. А слова никто не знает. И что теперь? Лезть за тобой в могилу? А это Бочка. Не блохоловка на вентиляции.
— А ты будешь ставить?
— Вета, я хам. Это во-первых. Во-вторых, если Мастер распоряжается шубами для принцесс, вопрос только в том, кто кого опередит. Ты что, думаешь, он не поставит свое? Теперь уже не поставит, это понятно, а если бы не Спаситель Таллео? Ты что, не знаешь, что такое измена?
— У меня нож!
— Нейто, в данном случае этого мало, — Таллео развернул свиток с переписанными таблицами и опустился на корточки. — В данном случае ножей нужно миллиона полтора, с вилками... Вета, держи.
Вета плюхнулась рядом, бережно взяла свиток.
— А что это за...
— Должна знать уже?
— Не ругайся. Забыла.
— Знак неопределенной позиции.
— Я и говорю ведь. Знак неопределенной позиции. А ты дурак.
— Или вот Бочка под секретным словом, — Таллео достал перо. — Плохо держишь.
— А как еще держать, сейчас тресну?
— Ну волосы убери, длинные! Заслоняешь.
— Ах ты хам! — разозлилась Вета. — Куда я их уберу? Они лезут.
— Вета, он гадкий. Мы ему треснем там наверху, да?
— Сейчас поменяем Бочку и уже тут треснем. А пока техника безопасности.
— Талле, ты говоришь, не обчитывал бочки? — Каппа осторожно приблизился и заглянул в свиток.
— Нет, конечно. А где бы? Но я знаю как. Да это и несложно. Сложность только одна. Каждая бочка обчитывается под свой колодец. Но параметры Колодца я у Мастера выкрал.
— И я тоже! — обиделась Вета. — Один, что ли, такой.
— В общем, Кумба, везде есть своя специфика.
— Я наверху его тоже тресну. Придумал себе какие-то термины, и теперь издевается над людьми.
— Это твои проблемы.
Таллео замолчал, концом пера потер переносицу и начал писать заклинание.
— Ну скоро там? — не утерпела Вета через пять минут. — Ну холодно ведь. И есть хочется.
— Ешь Кумбу, — Таллео задумался, перечеркнул строчку, написал заново, перечитал. — Готово, — он вскочил, подбежал к бочке, под которой уютно мерцало оранжевое кольцо, наклонился, снял диск, отвязал веревку, спрятал в мешок. Бочка осталась висеть в локте над полом. — Здесь это не нужно нафиг. На Колодце своя Паутина.
Затем он еще раз внимательно просмотрел свежее заклинание, направил жезл на черный цилиндр и начал читать, медленно, четко, зловеще. Вета подкралась сзади и осторожно заглянула через плечо. Нейто подкралась с другой стороны и заглянула через другое. Стержень, также медленно, разгорелся тяжелым рубином, перешел в гиацинт, берилл, изумруд, топаз, сапфир, аметист, тихо угас. Таллео дочитал. Последний звук заклинания растворился в холодном мраке. Таллео тронул цилиндр. Тонкий, почти неслышимый звон расплылся по подземелью. Прозрачные, почти неуловимые искры пробежались по полировке. Черный цилиндр, показалось, вдруг растворился, расплылся в бесплотную тень. Искры сошли, черный металл стал матовым. Отражение Таллео с фонарем на груди и жезлом в вытянутой руке исчезло.
— Ой, мамочка! — в ужасе подпрыгнула Вета. — Что это с ней?!
— Теперь это уже не бочка. Это — Бочка. В документации с заглавной буквы.
— Как это?! — в ужасе подпрыгнула Нейто. — Ой, мамочка!
— Не переживай. Насосется — станет опять такая же. Только мы этого уже не увидим. Это будет уже в Колодце. Так...
Таллео рукой повел новую Бочку к центру. Шагов через двадцать жезл вспыхнул и замерцал всеми цветами радуги.
— Колодец, — Таллео обернулся. — Сейчас я буду его открывать. Когда я дочитаю заклинание и палка загорится, всем крепко закрыть глаза! Руками! И не открывать, пока не скажу!
— Так страшно?
— Это Солнце. Ослепнешь, балда. Ну!..
Таллео оставил Бочку, развернул свиток, еще раз внимательно просмотрел, поднял жезл и начал читать, так же медленно, четко, зловеще. Стержень долго мерцал, переливаясь всеми оттенками. Заклинание кончилось. Жезл вспыхнул бешеной радугой.
