Десмонд Бэгли - Высокая цитадель
Вдруг он застыл. Совсем рядом раздались голоса.
— Я же говорил, что мой план лучше, — сказал кубинец.
Другой голос был бесцветным и жестким. Человек говорил по-испански с жутким акцентом:
— А что он тебе дал? Одну сломанную и две ушибленных ноги. Ты теряешь людей быстрее, чем это мог бы сделать Агиляр. Устраивать поиски в горах при такой погоде было простой потерей времени. Вообще, ты все завалил с самого начала.
— А ваш план что, намного лучше? — проговорил Сантос агрессивным тоном. — Поглядите, что произошло! Джип и грузовик уничтожены, двое убитых, дорога заблокирована. Нет, надо было использовать людей иначе.
Другой, русский, холодно возразил:
— Это произошло из-за твоей глупости. Решил, что путь сюда — это прогулка по улицам Гаваны. Агиляр сделал из тебя дурака, и поделом. Слушай, Сантос, перед тобой горстка безоружных авиапассажиров, и они держат тебя здесь уже четыре дня. Шесть человек убиты, много раненых, и все по твоей милости. В самом начале операции ты должен был обеспечить надежность моста. Ты должен был быть на руднике, когда Гривас посадил самолет… В общем, так! Беру командование на себя, и когда буду писать отчет, расскажу обо всех твоих подвигах. Посмотрим, что о тебе скажут в Гаване, не говоря уже о Москве.
Они отошли, и О'Хара возобновил свои попытки освободить руку. «Черт возьми! — подумал он. — Вот они были тут рядом, под носом, а я не смог сделать абсолютно ничего». Конечно, можно было уложить их обоих одной очередью и после этого скрыться, но увы! Ловушка держала крепко.
Он слышал, как они прицепили джип русского к поврежденному грузовику, оттащили его и скинули с обрыва. Потом проделали то же самое со сгоревшим джипом и занялись барабаном. Чтобы откатить его, им понадобилось два часа, и все это время О'Хара лежал в шести ярдах от них, обливаясь потом. Для него эти часы показались вечностью.
V
Тяжело дыша, Виллис сверху смотрел на горящий лагерь. Он был рад оставить Бенедетту и Армстронга и избежать возможности встретиться лицом к лицу с врагами, которые набросились бы на него, беззащитного человека, чтобы убить. Но ближайшее будущее тревожило его. Он не надеялся на успех в этой борьбе. Хотя они держались уже четыре дня в архисложных условиях, но ситуация выглядела все более и более мрачной. Ему не хотелось так скоро умирать.
Он выкатил наружу бочку с керосином, набрал тряпок и, заходя в каждый дом, смачивал деревянные столы и мебель как можно обильнее. Уже в последнем из них он услышал далекий шум мотора и вышел на улицу.
Чиркнул спичкой, но медлил. Бенедетта распорядилась, чтобы он ждал шума и стрельбы. Но этого пока не было. Впрочем, судя по выражению лица Бенедетты, стрельбы не избежать, а чтобы домики хорошо разгорелись, нужно время. Керосин ярко вспыхнул, и огненная дорожка побежала к деревянному домику. Виллис метнулся к следующему, зажег комок тряпок и бросил его внутрь. Когда он поджигал последний дом, издали послышался какой-то грохот и выстрелы. Надо поторопиться, решил он. Пора уходить.
Внутри домов разгоралось. Из окон уже вырывались большие языки пламени. Он стал напрямую карабкаться к дороге, и когда вылез выше лагеря, оглянулся. Там уже бушевала огненная лавина. Почувствовал удовлетворение — он всегда любил хорошо сделанную работу. Сквозь густой туман он видел только ярко-красные и желтые всполохи, но этого было достаточно, чтобы понять: лагерь объят пламенем по всей территории. «Сегодня там не придется заночевать», — подумал он, повернулся и быстро зашагал по дороге.
Он шел долго, останавливаясь время от времени, чтобы перевести дыхание. В такие моменты он прислушивался к звукам, которые доносились снизу, но вскоре он вышел из зоны слышимости и дальше шел уже в тишине.
Недалеко от рудника он нагнал своих товарищей. Армстронг, заслышав его шаги, резко обернулся, но тут же с преувеличенной и несколько искусственной веселостью воскликнул:
— Вот это зрелище! Неплохой спектакль, а?
Виллис остановился, жадно хватая ртом воздух.
— Сегодня ночью им будет холодно. Может, они отложат свое наступление до завтра, — проговорил он, отдышавшись.
Армстронг покачал головой:
— Сомневаюсь. Они сильно подогреты неудачей. Сейчас наверняка готовы убивать направо и налево. — Он посмотрел на Виллиса. — Ладно. Не волнуйтесь. Помогите-ка лучше Дженни. Она скверно себя чувствует, скверно. Мы с Бенедеттой отправимся к руднику и посмотрим, что нас там ждет.
Виллис уставился на него.
— Как вы думаете, они еще далеко?
— Какая разница? — сказала Бенедетта. — Будем сражаться — здесь ли, на руднике ли. — Она рассеянно поцеловала Агиляра, сказала ему что-то по-испански, сделала Армстронгу знак рукой, и они мгновенно исчезли из виду.
До рудника добрались довольно быстро. Армстронг, окинув взором находившиеся там три сарая, уныло сказал:
— Защита здесь невозможна, так же, как и в лагере. Давайте все же посмотрим, чем располагаем.
Он вошел в один из сараев и с чувством безнадежности осмотрел его. «Сквозь деревянные стены пули пройдут, как через бумагу, — подумал он. Лучше уж нам разбежаться по горам кто куда и умереть своей смертью». В этот момент раздался крик Бенедетты, и он опрометью бросился наружу.
Она держала в руке клочок бумаги и вглядывалась в него при свете горевшей головешки.
— Это от Форестера, — сказала с волнением. — Они приготовили для нас один из туннелей.
— Где? — спросил Армстронг, резко вскидывая голову. Он взял у нее записку и посмотрел на обозначенную на ней схему. — Ага, понятно.
Они быстро нашли туннель и увидели небольшую стенку из камней, построенную Форестером и Родэ.
— Не бог весть что, но все же укрытие, — сказал Армстронг, заглядывая в темный проем. — Идите назад и ведите сюда остальных, а я пока посмотрю, что там внутри.
Когда все собрались у входа в тоннель, Армстронг с помощью факела уже исследовал его довольно основательно.
— Это тупик, — сообщил он. — Наш последний рубеж. — Он вытащил из-за пояса револьвер. — У нас есть еще оставленное Родэ оружие — с одним патроном. Кто хорошо стреляет? — Он протянул револьвер Виллису. — Может быть, вы, наш генерал?
Виллис в смятении посмотрел на револьвер.
— Я никогда в жизни не стрелял, — робко сказал он.
Армстронг вздохнул:
— Я тоже. Но, кажется, теперь придется. — Он опять сунул револьвер за пояс и обратился к Бенедетте. — Что у вас?
— Мигель оставил немного продуктов. На некоторое время хватит.
— Что ж, значит, мы умрем не от голода, — саркастически заметил Армстронг.
