Улиткин Дол - Елена Трещинская
– Не надо мне голландский, – вставилась Лапка, – я в прошлой жизни была Бабой Ягой на том месте, где сейчас Москва стоит. Теперь вот моя избушка будет в Пещорах. Просто печку купи мне, я тебе денег дам.
Тут Ежевика выскочила из-под стола и стала лаять на что-то под кустом.
– Ёж! – догадался Яша и рванул на кресле к кусту, но Лапка опередила его. Она двумя широкими прыжками допрыгнула до Ежевики, схватила её, передала Яше, а сама сказала:
– Простите, я так тронута новыми обстоятельствами своей жизни, что волнение и счастье душат меня! Я пойду немного пообщаюсь с ежом и с дубами… Спасибо.
И она исчезла вслед за убежавшим ежом. На бабушкином лице цвело счастье. Она сказала:
– Удивительно.
Барсук сказал:
– Ну что же, как говорит Лапка: пора переходить от квантовой теории к квантовой практике. Это я о строительстве, Яков. Обсудим аспекты?
Клавдия Михайловна поспешно – очень большая редкость для неё – поднялась, скрылась в доме и вернулась с чистой толстой тетрадкой, двумя оточенными карандашами и резинкой. Барсук предложил Яше перебраться ближе к сараю, а бабушка, улучив момент, шепнула ему:
– Серёжа, вы просто молодец, вы видели Яшкины глаза? Ему нужна деятельность!
Через полчаса Лапка вернулась с песней. Ежевика, завидев свою новую хозяйку, вырвалась из рук Яши и кинулась в лапкины раскинутые объятия:
– Господи, сколько счастья мы натворили сегодня!.. – Лапка вдруг остановилась. – Яков, прости. Тебя там кто-то звал, просил подойти. В саду.
– Кто?
– Дуб, кажется. Туда, за сиренью, – обыденно заключила Лапка и полезла внутрь сарая, осматривать свое новое место обитания.
Дуб сразу же поманил к себе. «Какие же вы прекрасные, марлы, как я вас люблю!» – говорили мысли Яши, когда он, не доезжая до дуба, слез с кресла, подполз к могучему дереву и обнял его. Дуб вошёл в душу мальчика сразу и ощутимо, как в Доле. Яше показалось, что дуб сказал ему приходить сюда каждый день и сидеть около него. Яша подумал: «Вот так торжественно и я стал священным придурком». Почему-то хотелось всплакнуть от счастья.
Лапка повела как-то Готика к соседкиному забору, посмотреть на ротвейлера.
– Знаете, я остаюсь здесь жить, да! – сказала она соседке Нине Матвеевне, которая сердито выглянула на истошный лай своего слюнявого сторожа. – А на работу в метро я буду ездить в Москву.
– Да? – насторожилась соседка. – А мальчик – ваш?
– Мальчик хороший у нас. С Богом знаком. Лично.
– Он мне уже сказал тут…
Выяснилось, что Готик уже успел познакомиться, предложив Нине Матвеевне почитать скандинавские мифы «про общего Бога». Не дожидаясь согласия соседки, он стал пропихивать книжку в щель забора, на что ротвейлер по имени Джульбарс чуть не умер от собственного лая.
– Его имя не Джульбарс, а Зайчик, – сказал соседке Готик. – Книжку возьмите.
Нина Матвеевна книжку не взяла, а удалившись внутрь своего домика, ругалась:
– Хрен-понаехали, идиотничают…
Яша благодарил жизнь: вот уже неделю он может свободно спускаться с кресла, садиться на траву, и обратно забираться на кресло, хотя боль при движении была. Барсук привёз очень удобные костыли и Яша дни напролёт гулял по саду. Ноги потихоньку «приходили в себя». Яша был уверен, что скоро будет понемногу на них опираться.
Кроме того, Яша под руководством Барсука помогал утеплять Лапкин сарай, отделывать стены и потолок вагонкой, стелить полы, ползая по ним с молотком, подтягивая себя к нужному месту. Потом приехали с фирмы и поставили ей два окна: в комнатке и в сенях. Лапка готовилась к новоселью, от восторга она не говорила, а пела оперным голосом:
– Моя избушечка! Так и было у меня всё тыщу лет наза-а-ад! Только Ежевичка тогда была чёрным котом, а теперь она – чёрная соба-а-ачка-а-а!
Однажды, вернувшись с работы, Барсук подсел к Яше на траву.
– Знаешь, я тут подумал… Давай-ка мы переберёмся сюда насовсем из города, а?
– Мысли мои прочёл?
– Не только. Мои мысли такие: в городе становится жить…
– Вредно?
– Я бы сказал – неприемлемо. Энергии мертвящие мою живую душу.
– Бабуля будет счастлива, представил Яша. – А…
– А вот слушай. Лапкин домик почти готов. Мне навалили денег. Мы за месяц оборудуем тебе комнату на первом, а я себе – на чердаке. Заодно батареи в доме сменим.
– Я согласен! Только я буду жить с тобой на чердаке, ты понял? Я буду учиться заново лазить по ступенькам. Врач же сказал тренироваться, а у меня уже вон, смотри, прогресс.
Яша пошевелил ботинком. Боль откликнулась.
Закипела работа. Барсук-отец оказался способным прорабом. Он руководил двумя рабочими, которых откуда-то привёл сам и через неделю на чердаке появились две небольшие комнаты, а между ними туалет с душем и умывальником. С рабочими расплатились, и Барсук доделывал проводку. Клавдия Михайловна испытывала личное счастье и высокий королевский восторг:
– Боже мой! – говорила она, заглянув на чердак. – Это невероятно… Теперь не смейте называть это место чердаком, теперь это мансарда. А какая отделка!..
Последняя фраза относилась к стенам, которые были аккуратно обшиты фанерой и расписаны Серым под зелёные леса и сады.
Перила Барсук сконструировал таким образом, чтобы Яша мог подтягиваться на них, взбираясь наверх. Чего эти усилия при подъёме стоили ему, знал только сам Яша. Но он просил остальных не смотреть на него, когда он это делает. Все понимали: сочувствие тут мешает.
Когда Серый приезжал на пару дней помогать строительству, он заодно скатал Яшу за посёлок погулять и осмотреться. Местные байки заявляли, что тут где-то должны быть пещеры.
– Название Пещоры говорит само за себя, так? – рассуждал Серый.
Пещера обнаружилась недалеко. Скалистые холмы давно заросли деревьями. Собственно, это был почти заваленный лаз в кромешную темноту. Серый полез на разведку и сообщил, что в следующий раз они возьмут фонарики, Серый полезет, а Яков будет светить в лаз. Но никому ни слова.
Глава 23. Переезд в рай
Попугай Сентябрь летел над каменистой тропкой по склону Долины Замков, Тузик бежал за ним, а Маха с Яшей, держась за руки, еле поспевали за Проводниками из-за длинного бархатного платья Махи.
Пробежав по каменистой тропке над озером, юные остановились, потому что остановились Проводники.
– Здесь можно шагом, – сказал Тузик.
– Летим к мечте, – гундосил Сентябрь.
За небольшой рощицей из цветущих деревьев открылась на склоне горы большая поляна, покрытая бархатистой травой. Из неё вырастали белокаменные ступеньки теперь уже вверх на гору и… Юные увидели маленький замок.
– Идите, – сказал Тузик просто, – это ваш дом. Вы же мечтали.
– Материализация! – почти спел Сентябрь и сел на куст роз.
Яша и Маха сначала посмотрели друг на друга и ощутили оба, что мир разрастается, и кроме Доски, кроме совместного страшного и прекрасного прошлого в других жизнях, теперь есть постоянно расширяющийся Пятый мир. Но удивительным образом этот мир разрастался по их собственному желанию,
