Джон Kappe - Достопочтенный школяр
– А что касается Дрейка Ко, он просто лапочка. Про него я не желаю слышать ни одного дурного слова, понимаешь?
Теперь настала очередь Кро отойти в сторону от того, что его интересовало.
– А что ты думаешь о разводе старины Эндрю Квока? – спросил он. – Господи Боже мой! Должно быть, ему пришлось раскошелиться! Говорят, она бы его давно выставила, но ждала, пока он сколотит приличное состояние, чтобы можно было кое-что содрать при разводе. Это правда, Феб, хотя бы отчасти? – И так далее: три, четыре, пять имен, прежде чем он позволил заглотнуть наживку…
– А тебе не приходилось слышать когда-нибудь, что у старины Дрейка есть или была когда-то круглоглазая любовница? В Гонконгском клубе на днях говорили. Блондинка, и, говорят, прехорошенькая.
Феббе было приятно упоминание Кро о том, что он проводит время в Гонконгском клубе. Это словно перекидывало мостик от нее к тем, кто олицетворял связь между колонией и метрополией.
– Да все об этом знают, – ответила она устало, как будто Кро, как всегда, отстал от жизни на много световых лет. – Было время, когда все мальчики завели круглоглазых любовниц – разве ты не знал? Разумеется, у П. К. – было две. У Гарольда Тана тоже была, пока ее не увел Юстас Чоу, а Чарли By даже хотел взять ее с собой на ужин у губернатора, но его супруга не разрешила шоферу заехать за ней.
– Да где же они их понаходили, скажи мне ради всего святого? – спросил Кро, смеясь. – На Лейн Кроуфорд
– А авиакомпании зачем, как ты думаешь? – не скрывая своего неодобрения, ответила Фебба. – Стюардессы подрабатывают между полетами: пятьсот американских долларов за ночь с белой шлюхой. И не обольщайся: английские авиакомпании – не исключение. Наоборот, они кому хочешь фору дадут. Ну а потом Гарольду Тану его стюардессочка так понравилась, что он договорился с ней на постоянной основе, а потом оглянуться не успели – все они начали въезжать в снятые для них квартиры, и каждый раз, когда прилетают в Гонконг на четыре дня, разгуливают по магазинам, как будто они герцогини – от этого просто тошнит. Правда, Лиза – совсем не такая. В ней чувствуется порода Она настоящая аристократка, у родителей потрясающие поместья на юге Франции, и еще они владеют одним из небольших Багамских островов. Она отказывается принимать от них помощь исключительно из моральных соображений – хочет сохранить свою независимость.
Она другая, это сразу видно, – достаточно посмотреть на черты ее лица, на то, как она сложена.
– Лиза, – повторил Кро. – Лиза? Немка, что ли? Терпеть не могу немцев. У меня нет никаких расовых предрассудков, но не люблю их, ничего не могу с этим поделать. Интересно, зачем пай-мальчику вроде Дрейка, из Чиу-Чау, любовница из этих тошнотворных немок, я вас спрашиваю? Но, конечно, Феб, ты у нас эксперт, это по твоей части, моя дорогая, как я могу сомневаться в том, что ты говоришь?
Они уже перебрались на корму сампана и лежали рядом на брошенных на палубу подушках.
– Не говори таких глупостей – это просто смешно, – фыркнула Феба. – Лиза – английская аристократка.
– Тра-та-та, – отозвался Кро и замолчал, глядя на звезды.
– Она оказывает на него в высшей степени положительное и облагораживающее влияние.
– Кто? – переспросил Кро, словно забыл, о чем они говорили.
Фебба заговорила, почти скрипя зубами от ярости:
– Лиза оказывает облагораживающее влияние на Дрейка Ко. Послушай меня, Билл. Ты что, заснул? Билл, я думаю, тебе лучше отвезти меня домой. Пожалуйста, отвези меня домой.
Кро глубоко вздохнул. Такие размолвки – как будто бы они были любовниками – случались у них регулярно, примерно раз в полгода, и давали им некоторую разрядку, от чего их отношения становились только прочнее.
– Дорогая моя, это ты меня послушай, хорошо? Только одну минуточку, ладно? Ни одну английскую девушку, аристократку по рождению, будь она великолепно сложена или хромая и кривая, не могут звать Лиза, если только где-то там нет немецкой крови. Это первое. А как ее фамилия?
– Уэрд.
– Элизабет – вот как ее зовут. Уменьшительное имя – Лиззи. Или Лайза. «Лайза из Ламбета». Ты, наверное, не расслышала. Мисс Элизабет Уэрд: в девушке с таким именем вполне может течь благородная кровь. Я даже могу поверить, что она может быть хорошо сложена. Но не Лиза, дорогая моя. А Лиззи.
Фебба не на шутку разозлилась.
– Не надо меня учить, как и что произносить! – бросила она ему в лицо. – Ее зовут Лиза. Говорю по буквам: Л-и-з-а, и именно так ее имя пишется, потому что я спросила ее об этом, и она написала его собственноручно, и именно так оно и было напечатано в… О, Билл. – Ее голова склонилась ему на плечо. – О, Билл. Пожалуйста, отвези меня домой.
Она расплакалась. Кро обнял ее и прижал к груди, нежно похлопывая по плечу.
– Дорогая моя, пожалуйста, успокойся. Это я во всем виноват, я, а не ты. Я должен был догадаться, что она – твоя подруга Женщина из высшего общества, вроде Лизы, красивая и состоятельная, связанная романтической страстью с одним из людей, недавно вошедших в круг новой знати, – как могла хорошо разбирающаяся в людях журналистка, такая, как ты, пройти мимо и не согреть ее дружеским вниманием? Я был слеп. Прости меня. – Он выдержал приличествующую случаю паузу. – Как это было? – спросил он терпеливо. – Ты брала у нее интервью, да?
Во второй раз за этот вечер Фебба вытерла глаза носовым платком Кро.
– Она очень просила меня. Она не моя подруга. Она занимает слишком высокое положение, чтобы быть ей. Это просто невозможно! Она умоляла меня не упоминать в газетах ее имени. Она здесь инкогнито. От этого зависит ее жизнь. Если ее родители узнают, что она здесь, они немедленно пришлют за ней и найдут возможность заставить ее вернуться. Они невообразимо влиятельны. У них есть личные самолеты, у них есть абсолютно все. И как только они узнают, что она живет с китайцем, они пустят в ход все возможные рычаги давления – ему просто невозможно противостоять – только для того, чтобы принудить ее вернуться. «Фебба», – сказала она, – из всех людей в Гонконге вы одна лучше других сможете понять, что такое жить в обстановке нетерпимости». Она просила меня. И я пообещала.
– Ты правильно поступила, – убежденно поддержал ее Кро. – Никогда не нарушай этого обещания, Феб. Обещание должно быть свято. – Он вздохнул, выразив этим вздохом свое восхищение. – Я всегда говорю, что тропинки нашей жизни подчас бывают гораздо более странными и необычными, чем ее магистральные пути. Если ты напечатаешь это в своей газете, осмелюсь предположить, что твой редактор скажет, что у тебя с головой не все в порядке. А ведь это истинная правда. Ярчайший и замечательнейший пример человеческой чистоты и верности идеалам во имя идеалов. – Глаза Феб тем временем закрылись, и он слегка встряхнул ее, чтобы она еще немного пободрствовала. – Я спрашиваю себя: как мог возникнуть такой союз? Какие звезды соединили их? Какой счастливый случай помог встретиться двум душам, которые так нуждались друг в друге? К тому же почему в Гонконге, ради всего святого?
– Это судьба. Она ведь даже не жила здесь. Она совсем удалилась от мирской суеты после неудачного любовного романа и решила посвятить оставшуюся жизнь тому, чтобы делать изысканные ювелирные украшения, чтобы принести в мир, со всеми его страданиями, хоть немного красоты. Она прилетела сюда всего на день-другой, чтобы купить золота для работы, и совершенно случайно, на одном из потрясающих приемов Салли Кейл, встретила Дрейка Ко, и это решило ее судьбу.
– И с тех пор истинная любовь расцветает, не зная преград?
– Конечно же нет. Они повстречались. Она полюбила его. Но она была полна решимости не позволять себе эмоционально привязаться к кому-то и уехала домой.
– Домой? – эхом отозвался Кро, сильно заинтригованный. – Где же может быть дом у женщины с такими высокими идеалами?
Фебба рассмеялась:
– Разумеется, не на юге Франции, глупыш. Она вернулась во Вьентьян. В город, в который никто никогда не приезжает. Город, где нет никакой светской жизни и нет роскоши, к которой она привыкла с детства. Такое вот место она выбрала. Это был ее остров. У нее там были друзья, она интересовалась буддизмом, искусством, антиквариатом.
– А где же она обитает теперь? По-прежнему в какой-нибудь непритязательной хижине? И продолжает придерживаться своих идеалов, проповедуя отказ от земных благ? Или брату Ко удалось обратить ее в свою веру и убедить ее не лишать себя удовольствий?
– Твой сарказм совершенно неуместен. Конечно же Дрейк подарил ей прелестную квартирку.
Кро понял, что здесь нужно остановиться: это было как озарение. Он постарался замести следы проявленного интереса, как в карточном фокусе стараются спрятать нужную карту среди множества других. Он рассказывал Феб бесчисленные истории о Шанхае. Но ни разу даже в мыслях не позволил себе ни на шаг приблизиться к загадочной Лизе Уэрд, хотя Феба, наверное, могла бы избавить его от последовавших хлопот и беготни.
