Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Грабители морей

На рассвете предполагалось сняться с якоря и идти в Розольфсе, и убитые жертвы были бы отомщены.

Грундвиг возразил, что экипаж «Олафа» насчитывает едва пятьдесят человек, а так как всех взять с корабля нельзя, то, следовательно, требование герцога невыполнимо. Тогда герцог объявил, что утром в Саутварк только что пришли еще два розольфских корабля — «Харальд» и «Магнус Бьёрн» под начальством герцогского брата Эдмунда. Он прибавил, что с братом он еще не видался, так как торопился вернуться в Эксмут-Хауз. Поэтому Грундвигу поручено было передать Эдмунду, чтобы сам он не съезжал со своего корабля, так как вся эскадра должна быть готова к отплытию.

Времени было мало, поэтому разговаривать долго не приходилось. Обмен мыслей совершался наскоро, в самых коротких словах.

Однако Грундвиг успел сообщить герцогу, по какой причине они явились к дому адмирала и как они собирались похитить Надода при выходе его от Коллингвуда.

— Берегитесь, ваша светлость, — в заключение предостерег он герцога, — берегитесь, как бы Красноглазый не узнал вас. Ведь вы не хуже меня знаете, как он хитер и на что способен.

— Я ничем не рискую, милый мой Грундвиг, — отвечал Фредерик, — я так удачно замаскирован, что нет никакой возможности меня узнать. Надод знал меня белокурым и обритым, а теперь я брюнет с бородой, как у британского сапера.

— Вы не видали еще здесь этого негодяя, ваша светлость?

— Нет, не видал. Я его оставил под надзором доверенного слуги адмирала.

— Как хорошо, что мы встретились с вами и можем вас предупредить! Ведь вы знаете, Надод до такой степени переменился в своей наружности, что если бы вы увидели его, то невольно выразили бы удивление. Его совершенно нельзя узнать.

— Что такое? Я ничего не понимаю.

— Вы знали Надода чудовищем, уродом, не так ли? Теперь ничего подобного нет. Доктор Паттерсон, королевский хирург, сделал ему превосходный стеклянный глаз. Ценой ужасной боли Надод позволил выпрямить себе нос и челюсти… Это была ужасная боль, так как приходилось сызнова ломать кости и опять их сращивать… Все это он сам рассказывал Биллу, которого пытался заманить в общество «Грабителей». Только благодаря этому мы и отыскали злодея, иначе мы сто раз прошли бы мимо него и не заметили.

— Да, действительно, ты очень хорошо сделал, что предупредил меня, иначе могло бы выйти весьма опасное недоразумение… Ну, я вас больше не задерживаю, потому что вам надо спешить и спешить.

Пять минут спустя Грундвиг и два его товарища исчезли вдали в лондонском тумане. Они спешили в Саутварк, а Фредерик Бьёрн подозвал кеб и поехал в Вестминстер, в палату лордов.

Заседание там все еще продолжалось. Уильям Питт говорил речь, возражая ораторам оппозиции. Вокруг здания парламента, несмотря на темную ночь, стояла громадная толпа, лихорадочно дожидавшаяся результата прений, которым не предвиделось конца.

Очевидно, адмирал Коллингвуд еще нескоро мог освободиться. Однако в ответ на пересланную ему Фредериком Бьёрном записку Пеггама он велел сказать, что вернется домой через четверть часа, так как из-за громадного числа записавшихся ораторов окончательное голосование могло последовать не раньше как на следующий день.

Молодой человек вернулся домой, радуясь, что ему удалось устроить возвращение адмирала.

Описать все его волнение не было никакой возможности. Он чувствовал, что приближается развязка, что три бандита будут схвачены все вместе и одновременно понесут достойную кару за их злодейства. Совесть нисколько не мучила его за то, что он обманом завоевал доверие адмирала Коллингвуда: бывают такие преступники, против которых позволительно действовать всякими способами.

Возвратившись обратно, он сейчас же прошел в библиотеку, чтобы сменить там Мак-Грегора.

Не без крайнего отвращения ожидал он той минуты, когда снова увидит гнусного убийцу своего отца. Предупрежденный Грундвигом, он был уверен, что не выразит ничем своего удивления при виде преображенного Надода.

Когда он вошел в библиотеку, Надод встал и поклонился ему. Фредерик Бьёрн ответил на поклон с видом холодного равнодушия, с каким обычно относятся к незнакомым людям, до которых нет дела. Однако, желая лучше рассмотреть перемену в наружности злодея, он пристально взглянул ему в лицо и сказал:

— Вы дожидаетесь адмирала Коллингвуда, и уже давно? Могу вас утешить — он скоро вернется.

Услышав голос Фредерика, Надод невольно вздрогнул, но сейчас же овладел собой.

— Благодарю вас, сэр, — отвечал он с улыбкой, которую старался сделать как можно приветливее. — Я рассчитывал, что адмирал вернется гораздо раньше, и меня очень огорчает, что его до сих пор нет.

Как и все знавшие Надода до его преображения, Фредерик был чрезвычайно удивлен происшедшей с ним переменой.

В свою очередь Надод тоже очень внимательно разглядывал Фредерика, думая при этом: «Положительно, я где-то слышал этот голос и видел это лицо. Но где?..»

Мак-Грегор, стоя у стола, исподлобья поглядывал на обоих.

— Можешь идти, — отпустил его Фредерик, заметив эту непонятную и неуместную пытливость.

Шотландец удалился, не сказав ни слова, но при этом бросил на молодого человека взгляд, исполненный самой жгучей ненависти.

Этот взгляд не укрылся от Надода, который не преминул принять его к сведению.

VI

МАК-ГРЕГОР ПИТАЛ К СВОЕМУ ХОЗЯИНУ, адмиралу Коллингвуду, самую преданную любовь, доходившую до какого-то обожания. Когда ему было еще двадцать лет отроду, старый лорд Эксмут приставил его к своему восьмилетнему младшему сыну Чарльзу, которого Мак-Грегор и сопровождал во все школы, в которых учился маленький Коллингвуд. В разговоре старый слуга нередко выражался: «Когда мы были в Итонском колледже» или «Мы кончили вторыми в морском училище». Со своей стороны молодой лорд, как истый англичанин, хотя и любил преданного слугу, но все-таки смотрел на него как на существо низшее, в чем, впрочем, и сам Мак-Грегор был искренне убежден. Денежные затруднения своего господина старый слуга всегда принимал очень близко к сердцу и возненавидел старшего его брата всеми силами души за то, что к этому брату должны были со временем перейти титул и богатство герцогов Эксмутских, минуя Чарльза Коллингвуда…

Знал ли Мак-Грегор об убийстве герцога Эксмута?.. Никто не мог этого сказать утвердительно, тем более что старый слуга никогда не говорил о смерти старшего брата своего господина и даже избегал малейшего намека на это обстоятельство.