Александр Потапов - Хранитель Времени
Идти по раскисшей дороге становится трудно. На обувь налипает такая масса грязи, что невозможно даже просто вытянуть ногу из липкой жижи. Приходится двигаться вдоль опушки. Становится значительно легче, но мокрая трава при каждом шаге окатывает очередной порцией ледяной воды. Выкурена последняя сигарета, газовая зажигалка уже едва выдает крохотный язычок голубого огонька. Последние крохи провианта исчезают во рту, совершенно не утоляя голода.
Под ногами попадаются некие грибы, но для горожанина они все на одно лицо – поганки. И даже у голодного не вызывают никаких чувств. Меж тем ситуация становится отчаянной. Тёмные грозовые тучи заменяют привычную небесную серость. Огненные змейки молний перечёркивают небо, рождая громовые раскаты. Ещё чуть – и начнётся ливень, а укрыться негде. С детства остаётся в голове: в грозу под дерево нельзя.
Лес кончается неожиданно. И – о чудо, затерянная деревенька в несколько изб встречает подслеповатыми отсветами слабеньких ламп накаливания. Сейчас даже такая иллюминация кажется схожей с морем огней Лас-Вегаса. Первые крупные капли, точно маленькие градины, больно бьют по телу. Бросок в несколько минут – и вот, наконец, навес отсекает водопад. Крыша явно нуждается в починке: несколько дыр дают возможность воде обильными потоками литься на глиняный, плотно утрамбованный пол, быстро превращая его в непроходимое мини-болото.
Сергею определённо везёт; он находит небольшое возвышенное место, где и под ногами сухо, и сверху не капает. Но гроза, несмотря на весь шум и ярость, оканчивается быстро. Прогрохотав по дереву навеса минут пятнадцать, дождь стихает. Темнеет быстро, и неожиданно чуть правее возникают фигуры в странном камуфляже. Сложно разглядеть хоть что-нибудь, но в походке, повадках, монолитности строя отчётливо видно – здесь спецподразделение, выполняющее некую задачу. Строй исчезает с последними каплями.
– Милок, ты, что там мокнешь? Заходи в дом.
Дверь ближайшей избы распахнута и приглашает войти. Не в том положении историк, дабы отказаться.
В избе тепло и сухо. Большая русская печь пышет жаром. Сергей несколько минут молчит, прислонившись к ней спиной. Каждая клеточка тела вопит от восторга, жадно впитывая тепло. Пожилая, ещё очень бодрая женщина ловко накрывает на стол. Наброшенная на грубо строганные доски стола белоснежная скатерть быстро заставляется всевозможной снедью. Тут и отварная картошка, обильно политая маслом, и несколько видов солёных и маринованных грибочков и огурчиков, глиняный кувшин молока. Рассыпчатая пшённая каша пускает к потолку ароматный парок. Початая поллитровка столичной – последняя точка сервировки.
В сенях – гомон и звук шагов. Вскоре всё невеликое население Клюковки в сборе. Пять бодрых старушек явно стосковались по новому человеку и быстро сошлись на своеобразные посиделки. Каждая принесла гостинцы: это и пирожки с капустой, ватрушки, вареники – всего не перечесть. Стол приобретает явно выраженный праздничный характер. Да и количество спиртного увеличивается раза в три. Наконец суета стихает, все чинно рассаживаются за столом. Сергею, единственному мужчине, поручается заведование спиртными напитками, и, надо сказать, с этой задачей он справляется блестяще. Первый тост:
– Со свиданьицем! – Мария Ивановна по старшинству поднимает гранёную стопочку.
Водка быстро выгоняет из тела последние признаки озноба.
– Давай, милок, закусывай, – суетится хозяйка дома.
Сергея Лёвина не стоило просить дважды. Начавшие отвыкать от работы челюсти мгновенно вспоминают своё предназначение, и на столе появляется широкая полоса, свободная от разносолов. Несмотря на старания женщин заполнить её не удаётся. Впрочем, голод имеет свойство улетучиваться, точно дым, при обилье еды.
Вторая стопка поднята гостем в знак благодарности:
– Милые женщины! Ваше здоровье!
Дамы важно кивают и улыбаются.
Дав гостю заморить червячка, его быстро берут в оборот, и уж тут и начинаются охи-ахи. Особенно их впечатлило, что рафинированный горожанин смог в одиночку продержаться в лесу, не заблудившись и не впав в панику. Чуть позже разговор плавно перетёк на семейные темы. Узнав, что рыжий красавец холостует, женщины клятвенно обещали срочно найти ему невесту, причём красивую, умную и мало того – работящую. Последнее качество особенно трогает довольно циничную душу Сергея. Чего ему не хватало в жизни, так это хозяйки. Заявление такого порядка вызывает бурю восторгов, и женщин как корова языком слизывает.
Сергей некоторое время не может сообразить, в чём дело. Лишь выглянув в окно, обнаруживает женщин, разошедшихся по разным углам обширного двора и мучающих сотовые аппараты. Таинство сватовства началось. Раньше, возможно, это бы напрягало, но сейчас, среди дремучих лесов, в тёплой избе это почему-то кажется вполне закономерным и даже не лишённым романтического ореола.
Воспользовавшись одиночеством, Сергей успевает принять на грудь грамм несколько, за два подъёма, и, совершенно счастливый, занимает место у окна. Извлечённая из неведомо каких заначек пачка “Примы” неизвестных веков и фабрик безжалостно вскрывается. Сухой табак частично остаётся в пачке, но оставшийся лихо трещит при затяжках. Стоило вдохнуть поглубже, как крепкий табак выбивает из лёгких вместе с надрывным кашлем весь воздух. Тем не менее, сигарета принесла успокоение и позволила дождаться старушек, не свалившись в сон.
Нельзя сказать, что женщины вернулись в приподнятом настроении. Разногласия по кандидатурам вызвали серьёзные споры, и к консенсусу, похоже, дамы не пришли. Мирный ужин готов вот-вот взорваться многокилограммовым фугасом. Но наобум заданный вопрос неожиданно вносит разрядку:
– Вы извините, но сегодня у навеса я видел с десяток бойцов. У вас что, казармы рядом?
Тишина. Все отчаянно крестятся. Похоже, затронутая тема относится в деревне к табу. С ней срослись и просто не обращают внимания.
Надежда Фроловна, налив себе рюмочку, начинает странный рассказ.
– Знаешь, милок, мы давно живём на земле. Когда-то наша деревня была большая и крепкая. Вокруг были поля и луга. Ох и хорошо же мы жили! Но ушло всё в прошлое. Разъехался народ. Мужья наши ушли в мир иной, нас дожидаются. Детки с внуками в городах.
Водка выпита. Небольшой солёный груздок отправляется вдогонку. Рассказ течёт плавно.
– В общем, эти солдаты ходили ещё во времена нашего детства. Наши мамки были в ужасе от этого, но всегда успокаивали, что это не самое страшное. Бесплотные духи даже при оружии особого вреда не принесут. У них свои дороги, как, впрочем, и мир свой. Бояться надо живых. А эти бедненькие каждую ночь, в жару и в стужу, следуют проторённой тропой.
