Танцующий бог - Иар Эльтеррус
Практически все западное побережье материка представляло собой высокую, изломанную, практически неприступную каменную стену, только в нескольких местах имелся относительно пологий берег, там и построили большие портовые города, которых было всего два — Эсталан и Илмар. Помимо них имелось около десятка городков поменьше. Также хватало рыбацких деревушек во множестве бухт и фьордов. Добрая половина из них вообще не имела связи с большой землей и жила только своим промыслом, пару раз в год выбираясь в большие деревни на ярмарку. А если рыбаки добывали что-то ценное, тот же жемчуг хотя бы, то везли в портовые города, надеясь получить хорошую цену. Правда, перекупщики были этим крайне недовольны и всячески препятствовали. Порой даже топили лодки, плывущие в Илмар или Эсталан. Жаловаться было некому, местных владетелей интересовало только одно — прибыль. А перекупщики охотно платили, чтобы стража относилась к ним и их грязным делишкам лояльно.
Пристать к берегу в ненаселенных местах было практически невозможно — неприступные скалы и яростный прибой, разбивающий неосторожные суда в щепки. Поэтому капитаны и стремились ночами отходить подальше от берега. В сезон штормов они и вовсе предпочитали отсиживаться в портах, если не имели своего чародея. А таковых было мало, и брали они за свои услуги очень дорого. Зархан потому так и обрадовался, что ему поручили перевезти дорогой и срочный груз, а он опоздал с выходом в море и застрял в Илмаре до весны. Поэтому капитан уже декаду лихорадочно искал опытного погодника. А тот вдруг сам пришел. Чудеса, да и только! Если бы Кейсав настоял, то капитан бы его и бесплатно отвез, а то и доплатил, лишь бы чародей обеспечил защиту и попутный ветер. Однако старый морской волк решил схитрить и не прогадал — нарвался на богатого простофилю, счета деньгам не знающего. Впрочем, для чародея это обычно, у них всех, кроме самых молодых, денег куры не клюют. А тут целых двое!
Матросов удалось собрать не всех, они позабивались куда-то настолько глубоко, что даже вездесущие портовые мальчишки только руками разводили в ответ на вопросы капитана. Ни в одном кабаке, ни в одном борделе их не было. В итоге Зархан плюнул и нанял полдесятка новых — в порту готовых наняться на любое судно моряков всегда хватало. Старые же, как проспятся, поймут, что остались без вещей и работы. То-то порадуются! А нечего было так далеко забредать! Знали же, что стоят в порту, только пока не найдут чародея.
Капитан умел заставить своих людей работать, и когда прозвучал второй колокол, отмечая послеобеденное время, «Пьяная красавица» выбрала якорь и не спеша двинулась к выходу из порта, подгоняемая легким ветерком, созданным Сейлой — для нее это была, по словам Кейсава, отличная тренировка. Девушка хотела было возмутиться, но махнула рукой — Кейсав есть Кейсав, другим он не станет, хоть ты ему кол на лбу теши.
Бодро миновав скальную расщелину, ведущую из порта к побережью, «Пьяная красавица» распустила паруса и двинулась в открытое море. Чародей подумал, что следовало бы расширить выход из порта, иначе при первом же серьезном землетрясении его завалит, и город останется отрезанным от океана. Только отойдя от берега на три четверти мили, шхуна повернула и бодро побежала на юг. Сейла продолжала держать попутный ветер достаточной силы, легко преодолевая природный, северо-восточный.
Первые трое суток пути прошли быстро, чародеи менялись, пока один спал, другой обеспечивал ветер и защиту. Матросы обходили их по большому кругу, не желая вызвать недовольство колдунов. И уж понятно, что никто не решался к ним приставать, хотя многие поглядывали на девушку маслеными взглядами, на что она не обращала никакого внимания. Это ее подруга из каравана, гадалка Найра, мужскому вниманию только обрадовалась бы, а сама Сейла шлюхой никогда не была и не собиралась таковой становиться.
Кейсава разбудили крики, он быстро оделся и выскочил из каюты. Похоже, что-то случилось. Покосившись на замершую у борта, явно испуганную ученицу, он направился к капитану.
— О, вот и ты, — повернулся к нему тот.
— Что случилось?
— Пираты случились. Вон, целых пять кораблей! Нам от них не уйти, у них свои чародеи есть, вон, гляди, как против ветра рассекают!
— Это им не поможет, — усмехнулся Кейсав. — Всех топить?
— А ты можешь? — изумился Зархан.
— Могу, — подтвердил чародей.
— Тогда одного отпусти, чтоб других рассказал, тогда нас больше не тронут, — посоветовал капитан. — Эти козлы, когда припечет, быстро соображают!
Кейсав не стал больше ничего говорить, он перешел на чародейское зрение и внимательно осмотрел нагоняющие «Пьяную красавицу» корабли. Довольно массивные, но при этом быстрые, трехмачтовые. На их палубах бесновались предвкушающие добычу пираты, выглядящие, как выходцы из ада. Но самым главным оказалось не это — в ментале над каждым пиратским кораблем висел знак принадлежности какому-то могучему чародею. Впрочем, Кейсав сразу понял какому. И здесь поганый Повелитель отметился? Вот же сволочь! Ничего, сейчас он утопит этих неудачников, а затем устроит кое-что еще.
Быстро сформировав нужные связки, молодой чародей отпустил их. Четыре пиратских корабля мгновенно ухнули под воду вместе с экипажами — у них просто исчезло днище. А к последнему Кейсав отправил свою иллюзию и уведомил, что такая же судьба ждет всех пиратов, ибо он объявляет на них загонную охоту. Ошарашеный мгновенной гибелью товарищей пиратский капитан осыпал чародея проклятиями, после чего велел разворачиваться и спешно уносить ноги. Вот только это ему не сильно-то помогло.
— Сейчас я наложу проклятие на всех пиратов, бесчинствующих на восточном побережье, — повернулся Кейсав к Сейле и Зархану. Последний выглядел стукнутым пыльным мешком из-за угла, чародеев, способных на то, что только что устроил на его глазах этот совсем еще молодой парень, он еще не встречал. — Прошу не подходить ко мне, пока я не завершу большое плетение. Кто подойдет ближе трех шагов, пусть пеняет на себя.
Кейсав отошел в центр палубы, матросы слышавшие его слова, шарахнулись прочь, не желая вызывать гнев колдуна, способного мгновенно потопить четыре больших корабля. Чародей медленно всплыл в воздух, поднял руки, окутавшиеся венчиками белых молний, и принялся чеканить слова древних катренов на акала-а, одном из самых головоломных диалектов Древних, почти недоступном для людей. От него
