Демон в чёрном бархате - Мария Александровна Ушакова
Виктор смотрел на отца широко распахнутыми глазами. Его рука медленно начала подниматься в сторону, а ладонь сжалась в кулаке. Михаил не мог сдвинуться с места. Его охватил неподдельный страх того, что сейчас происходит. Он ожидал, что его сын умрёт, но вместо этого, он видит что-то ещё страшнее. По приборам он был мёртв. Ни сердцебиения, ни дыхания, ни активности в мозгу. Ничего, что могло бы говорить, что Виктор жив. Когда рука Виктора застыла параллельно полу, остатки инитиума медленно потекли по трубке в его вену. Михаил хотел сдвинуться с места, чтобы остановить это, но ему будто кто-то мешал. В глубине подсознания он знал, что это Виктор не даёт ему ничего сделать, но не понимал, как он это делает.
Инитиум проник в организм Виктора, который сразу после этого закатил глаза и разорвал провода, подключенные к нему. Стекло капсулы, которое нельзя было пробить даже пулями, тут же треснуло, высвободив питательную жидкость. Всё разлилось по комнате, обволакивая провода. Они заискрились, и Михаил крикнул, чтобы кто-нибудь обрубил питание. Ближайший к щитку врач сразу же щёлкнул маленькие рычажки. Свет снова погас.
В темноте послышались медленные хлюпающие шаги, что исходили от Виктора. Он приближался к Михаилу, который всё так же находился в беспомощном положении. Его сердце забилось быстрее, как у жертвы, которая вот-вот будет поймана хищником. В лицо Михаила подул тёплый воздух. Виктор подошёл вплотную к своему отцу и просто стоял. Михаил не знал, что произойдёт в ближайшие секунды. Вокруг него, будто никого не было. Всё застыло в мёртвой тишине.
"Неужели все не могут двигаться, как и я сам?" – только и подумал Михаил перед тем, как услышал знакомый голос.
–Пап, – спокойно произнёс Виктор, будто намеревался сказать, что сегодня он будет ночевать не дома, – мне так больно…
Эта фраза была сказана так тихо, что сначала даже сам Михаил не разобрал то, что сказал Виктор, находясь в нескольких сантиметрах от него. Кто-то снаружи открыл дверь, и теперь Михаил увидел своего бледного сына, который был в питательной жидкости. Его тело было покрыто синяками и проколами от трубок, а кожа больше напоминала приклеенную бумагу, перекрашенную в отвратительный неровный жёлтый оттенок.
Михаил наконец-то смог поставить ногу на другое место. Виктор упал ему на руки, уже находясь в бессознательном состоянии.
19
Виктор проснулся в своей комнате ночью. Он открыл глаза так, словно и не спал. Внутри него не было чувства, что он хочет спать, есть, пить или других человеческих потребностей. Это не испугало его. Смотря в потолок, он думал, что ничего не чувствует. Он будто был сделан из пустоты. Он и есть пустота.
Брови сдвинулись, образуя на лбу несколько маленьких морщинок. Размышляя над своим самочувствие, Виктор не обратил внимания на громко пищащие датчики, что стояли рядом с ним. Он взглянул на руку. Провода торчали из неё, как из робота. В целом неплохое сравнение. Роботы ведь тоже ничего не чувствуют? Виктор потянулся к ненужным отросткам, чтобы отодрать их, но ему помешал Михаил.
–Что ты собираешься делать? – тихо спросил он, не проходя в комнату.
Виктор долго не смотрел на него, будто даже не понимал, откуда идёт этот странный звук. И что он от него хочет? Михаил долго ждал ответа, который так и не последовал. Его сын только медленно развернул свою голову к нему и смотрел на него совершенно отсутствующим взглядом. Михаил не стерпел тишины и прошёл дальше. Он отодвинул шторы и открыл окно. Сразу же подул свежий прохладный ночной воздух. Необыкновенная тишина доносилась с улицы. Это было странно, ведь обычно в это время машин хоть отбавляй. Хотя, куда они каждую ночь едут? И зачем?
От размышлений Михаила выдернул протяжной звук, исходивший от приборов. Прямая линия показалась на экране одного из них. Виктор сидел с оторванными проводами в руке и странно смотрел на них. Михаил недовольно подошёл к блоку питания и отключил все приборы, чтобы вновь воцарилась, ласкающая разум, тишина.
–Что я тут делаю?
Виктор не поднимал на Михаила взгляд. Кажется, он зависал, как древний компьютер, загруженный сотнями задач. Андраш-старший тяжело вздохнул. Он не понимал, что происходит с его сыном. И тем более, не понимал, как с ним общаться. Самым правильным ходом был бы небольшой допрос относительно его воспоминаний. Поэтому Михаил просто проигнорировал то, что спросил Виктор и спросил сам:
–Что ты помнишь? Что произошло перед тем, как ты оказался здесь?
Голубые глаза наконец-то смотрели на него. Этот взгляд не выражал ничего. Михаил испугался этого. Кого он создал? Что он сделал с нормальным Виктором? Что он сделал с нормальным мальчиком?
–Ты считаешь меня ненормальным? – диалог вопросами продолжался.
Михаил нахмурился. Сейчас происходит что-то странное, на что он не рассчитывал. Или же рассчитывал? Он погрузился в свои мысли, совершенно не думая о том, что нужно ответить на вопрос Виктора. Он боялся на него отвечать, потому что этот вопрос не должен был прозвучать в этой комнате. Он должен был остаться в его голове. Виктор продолжал смотреть на Михаила, терпеливо выжидая того, пока монолог не закончится.
–Я странно себя чувствую. Последнее, что я помню, был укол медсестры перед "закрепляющей операцией". И теперь я будто умер. Но могу заметить, что умирать было больнее.
Он помнил всё, что было "до". Это уже обрадовало Михаила, но поведение Виктора оставляло желать лучшего. Может быть, думал он, что тот просто должен прийти в себя после того, что произошло. Это поведение могло быть побочным эффектом инитиума. После этой операции впереди оказалась полная неизвестность, которую предстоит открыт и исследовать. Пока что ничего страшного не происходило. Наверное, было бы лучше вернуть Александра. Два ума лучше, чем один.
Тяжёлый вздох вырвался из груди Виктора. Михаил взглянул на него, всё ещё находясь рядом с блоком питания. Виктор схватился за грудь и тяжело дышал. Его лицо побледнело, сливаясь с белой простынёй.
Михаил бросился к нему, но тот быстро пришёл в себя, будто ничего и не происходило. На нём остался только белый отпечаток от нахлынувшего приступа. Его глаза прояснились и теперь они сверкали здоровьем. Губы растянулись в улыбке, которая так давно не красовалась на его лице. Михаил замер в непонимании, но Виктор взял его за руку и крепко сжал её. Он впился глазами в отца, сжимая руку всё сильнее и сильнее. Что-то хрустнуло. Михаил зажал свободной рукой рот, чтобы его не
