Иван Колос - За час до рассвета. Документально-приключенческая повесть

Но будем откровенны: тысячи варшавян еще и по сей день думают, что, идя за Буром, они сражаются за Варшаву, за Польшу. Наша задача каждодневно объяснять варшавянам, кто их друзья, а кто враги.

Сенк помолчал, потом посмотрел на меня, на командиров и сказал:

— А сейчас я должен сообщить вам еще одну очень важную новость. Сегодня ночью десантировались к нам два советских разведчика. Один из них тяжело ранен, ему оказана посильная помощь… А вот здесь перед вами капитан Колосовский. Давайте послушаем его.

Я поблагодарил за все, что было сделано для нас с Дмитрием, и сообщил польским друзьям, что для информации командования 1-го Белорусского фронта пойти на переговоры с генералом Бур-Комаровским и предложить ему, чтобы он отдал приказ все повстанческие силы сконцентрировать по берегу Вислы, с тем чтобы открыть артиллерийский заградительный огонь, что даст возможность передовым подразделениям наших войск форсировать Вислу.

— Я предлагаю, — сказал Сенк, — выделить несколько волонтеров и командировать их во главе с капитаном Колосовским в штаб АК для переговоров.

Снова шли мы по подвалам и траншеям, перебегали через улицы. Мы спешили, нам надо было добраться до штаба Бура, прежде чем возобновятся активные боевые действия.

И вот мы у цели.

— Пароль! — Из траншеи выпрыгнул офицер Армии Крайовой.

— Нам нужно видеть командующего! — сказал я.

Поручик отступил в сторону. Позади него стоял немолодой офицер. Вежливо, но как-то не по-военному, с полупоклоном, приветствуя нас, он сказал:

— Вас одного я провожу к заместителю командующего, а остальным придется остаться здесь, в траншее.

— Это волонтеры из отряда Армии Людовой. Они должны пойти вместе со мной, — твердо сказал я.

Офицер минуту колебался.

— Хорошо, я доложу, — наконец ответил он и пошел по траншее. На его спине болтался набитый чем-то мешок.

— Вот верный друг «свиной тушенки»! — громко бросил Юзеф вслед офицеру.

Я оборвал его. Но на веснушчатом лице Юзефа можно было прочитать лишь удовлетворение от своей меткой реплики. Командирам острота тоже пришлась по душе — они весело рассмеялись. Смех прокатился по дымной пустынной улице. Где-то с глухим шумом рухнула разбитая стена. «Как лавина в горах!» — подумал я. Смех сразу умолк. Воцарилась тяжелая, тревожная, выжидательная тишина.

Через полчаса возвратился капитан и с ним хорунжий[24] из личной охраны заместителя Бур-Комаровского генерала Монтера.  

— Прошу идти…

Не менее двух кварталов прошли мы под землей. Весть о прибытии советского офицера и аловцев[25] уже опередила нас. Мы входили в просторные подвалы, и в них сразу же возникала мертвая тишина. Многие офицеры смотрели на меня пристально, изучающе, некоторые остро ненавидящим взглядом. Но я улавливал в них и другое: мгновенные вспышки отчаяния.  

Рядовых солдат и волонтеров в штатской одежде было меньше, чем офицеров. Эти глядели на нас с тревожным любопытством. Иногда я замечал в их взглядах откровенную радость.

— Посмотрите-ка на тот дом! — взволнованно шепнул мне Юзеф. — Это их штаб. Видите — целехонький, всего нескольких стекол не хватает. С чего бы это, а?..

Наше внимание приковал к себе угрюмо торчащий на краю улицы немецкий бронированный автомобиль.

«Трофейный, что ли?» — подумал я. Но возле броневика стоял дюжий гитлеровец. Даже издалека были видны лаковый козырек высокой, с заломленным верхом фуражки, витые погоны полковника на крылатом плаще, рыцарский крест под высоким стоячим воротником. Позади этого «рыцаря» стояла группа гитлеровцев, на рукаве шинели у одного из них белела повязка парламентера.

Из-за плеча полковника выглядывала голова в польской конфедератке.

— Пожалуйста, налево, вот в эту дверь! — поспешно сказал сопровождавший нас хорунжий.

Мы пошли вперед. Я чувствовал горячее дыхание Юзефа, который вплотную шел за мной.

— Господа, прошу вас! — поднимаясь из-за стола, сказал высокий худощавый полковник, когда мы вошли в кабинет.

— Что здесь нужно гитлеровцам? — в упор спросил я его.

— Понимаете ли… в десятый раз предлагают нам выгодные условия капитуляции… — замявшись и как-то неохотно, глядя в сторону, пробормотал полковник. — Прошу подождать, сейчас явится адъютант заместителя командующего.

Адъютант Монтера — капитан Короб повел нас вверх по широкой лестнице.

За нами размеренным шагом кадрового военного следовал высокий полковник.

Было очевидным желание Бура придать своей резиденции дворцовый вид. Все, что я видел в этом доме, поражало меня. Так не вязался вид этой лестницы, покрытой ковровой дорожкой, этих хорошо одетых офицеров, со всем тем, что творилось за стенами дома. Можно было подумать, что штаб Бура расположен где-то в глубоком и безопасном тылу, а не на передовой, на расстоянии выстрелов из ротного гитлеровского миномета. По-видимому, Бур был уверен в том, что его не обстреляют, иначе он зарылся бы в землю, а не сидел бы на третьем этаже.

Нас ввели в просторный кабинет, ярко освещенный свечами в канделябрах. Окна были забиты досками и завешены портьерами.

Генерал Монтер — высокий худощавый мужчина — пригласил нас к круглому столу, сел напротив меня и кивнул офицеру.

Адъютант вышел, тихо прикрыв за собой тяжелую обитую дверь.

Мы с интересом оглядывали комнату.

Дверь распахнулась. Сопровождаемые адъютантом, в кабинет вошли два человека в штатском. Генерал Монтер поднялся. Встали и мы. Адъютант подвинул вошедшим два кресла. Они обменялись со мной молчаливыми поклонами.

Первым опустился в кресло невысокий, узкоплечий человек с желтовато-восковым лицом, впалыми щеками, покрытыми сетью глубоких темных морщин, и лихорадочно блестящими глазами.

Второй из пришедших накинул поверх пиджака полувоенного покроя просторный плащ. Этот человек был крупнее, довольно тучен и краснолиц. Отодвинув кресло, он уселся подальше от стола, закинул ногу за ногу и с вялым интересом поглядывал на нас сквозь дымчатые очки. Затем сорвал обертку с пачки заграничных сигарет и протянул ее соседу, но тот отмахнулся: он не спускал с нас своих острых, лихорадочно блестевших глаз.

Сидевший в кресле закурил, спесиво выставил подбородок и пустил струю дыма в потолок.

— Мы слушаем вас! — проговорил Монтер, выжидательно взглянув на меня.

Я коротко изложил суть дела: примерный план Советского командования освобождения Варшавы.

— С ответом придется подождать… — помолчав, заговорил Монтер. — Но моя обязанность напомнить вам, что наши люди настроены против сотрудничества с Советами. Советы, как известно, вступают в какие-то сомнительные отношения с кучкой самозванцев, засевших в Люблине[26]. Союзнический долг по отношению к нам выполняют только англичане и американцы, с которыми мы имеем хорошую связь.