Бездомный в другом мире - Игорь Шамин
Тварь рухнула рядом, забрызгав остатки моего доспеха слизью, прожигая дыру выше пояса. Если после прошлой битвы доспех еще можно было использовать, то сейчас… Словом, будь в этом мире комиссионный магазин, я бы за него ничего не выручил.
Смахнув слизь кинжалом, я поднялся на ноги. Отряхнулся, посмотрев по сторонам. Кэтрин была в порядке, хоть и напугана. Дварф сдерживал тварей булавой и голыми руками. Его щит лежал неподалеку…
Олаф бежал за секирой, не подозревая что за его спиной…
Слишком поздно. Вялые ноги несли меня вперед. Всего лишь миг — и мы с гномом оказались рядом. Его глаза расширились от удивления.
Раздался лязг кинжала — это я поймал клыки твари. Олаф обернулся. Прикрыв его, я широко расставил ноги. Горячий кинжал выскользнул из взмокших ладоней. Гном застыл в шаге от нас.
Он уже понял, что опоздал. Коготь монстра успел проткнуть мой живот, пройдя сквозь дыру в доспехе. Изо рта вырвался болезненный стон, смешанный с кровью. Стало неестественно тихо.
Теперь я точно не жилец. И никакой синий стиль не поможет, регенерация не спасет. От судьбы не уйдешь. Умер один раз, умрешь и второй. Смотря в немигающие глаза монстра, я слабо улыбнулся. Мне стало смешно, хоть было не до смеха. Боль затмила сознание. Закатились белки глаз. Тело обдало белым светом такой силы, что вокруг растворилась тьма.
Выскочившие из леса твари замерли на месте. Их было не меньше десяти.
Глава 25
Вас когда-нибудь пронзали насквозь? Отставить разного рода ассоциации! Попробуем сосредоточиться на происходящем, а именно на ощущениях. Поверьте, никто не захотел бы оказаться в моей шкуре на данный момент. Даже ярые мазохисты отнеслись бы к себе с большей любовью. Есть сомнения, что они решились бы испытать всю ту гамму чувств, которая хлынула на меня. Так, во всяком случае, мне кажется.
Наверняка я знал лишь одно. Черт возьми, как же больно! Слова выстраивались в конструкции мата, но вырваться наружу не могли. Для этого не хватало воздуха в легких, ведь когда в тебе торчит огромный коготь, последнее, о чем ты думаешь — почему дыхание сбилось. А первое… А его нет. Сплошные эмоции. Ты клубок нервов, словно футбольный мяч, который со всей силы пнули на торчавший из стены штырь. Исчерпывающее сравнение, ведь именно так я себя и ощущал. Или вот другое — нанизанный на шпажку фарш. Окровавленный, но с бьющей изнутри белой энергией. Почти как острый соус, но обжигает не только нёбо.
А вот Олаф выругался. Он отскочил назад. Белый ореол окружил мое тело, наполняя невиданной силой. Готов поклясться, что заряда хватило бы не на один отряд. Посмотрим, как он придется по вкусу тварям. Пришел мой черед веселиться, правила знакомы. Бросаю игральный кубик.
Я раскрыл белые глаза. Схватил лапу монстра, и скрутив ее движением рук в противоположных направлениях, приемом, который я назвал бы «крапивка», переломил лапу пополам. Монстр взвыл, пытаясь высвободиться. Но не тут-то было. Отшвырнув тварь, я приложил ладонь к месту своей раны и, направив энергию в тело, мгновенно себя исцелил. Затянулось место прокола. Все это заняло не больше минуты, а боль удивительным образом притупилась. Даже сломанные кости уже не так беспокоили.
Произошедшее не вызвало во мне никаких эмоций. Казалось, что вместо меня на поляне стоит кто-то другой. Нет, конечно, это без сомнений был я: руки, ноги, тело. Но вот настрой и движения… Словом, они изменились. Я стал настолько уверенным, что захватывало дух. Я ел пафос на завтрак, запивая взбитым молоком.
Энергия огромной силы переполняла меня. Она будто требовала немедленного выплеска. И я не мог поставить ее на паузу, попросив дать время разобраться в ситуации. Сначала проредим строй противника. Отряд меня уже не волновал. Единственное, что я хотел сделать — дать выход запалу. Его было так много, что, казалось, пожелай я восстановить силы друзей, во мне даже на грамм не убавилось бы энергии. Где оно только все вмещалось и почему не проявляло себя раньше? Видать, действительно, все происходит в свое время. Когда, как не сейчас, судьбе выбросить такой козырь из рукава?
Я поднял с земли кинжал и неспешно направился к следующей твари. Она только подскочила к Талдору. Заскулив, монстр сделал шаг назад. К чему спешка, если определен исход? Смакуя момент, я медленно приближался, играясь кинжалом. Прокручивал его, словно шариковую ручку. Буду выводить узоры монстром на земле, размазывая его кровь в причудливых картинах. Посмотрим, кто из нас теперь хищник. Отныне, позиция жертвы передается нечисти. А я становлюсь настоящим богом. Излишне? Напротив, я был избран белым светом. Все эти мысли раньше мне были несвойственны. Вначале они слегка пугали, но чем больше их становилось, тем меньше вызывали вопросов.
Охота ночеачалась! Прошу следить за руками. Сейчас случится самая настоящая магия. Я покажу всем, как нужно применять стиль. Никакой бытовой глажки, уборки, и прочего. Только ловкость рук непутевого лучника, у которого стрелы кончились раньше терпения.
Подскочив к монстру, я с размаху влепил ему левой рукой. Тварь отлетела к старому дубу, разлетевшемуся в щепки. Подняв нечисть с земли, я нанес в туловище десять ударов кинжалом. Слизь больше не обжигала. Напротив, под воздействием света она испарялась, не оставляя следов на изношенном доспехе. Следы оставлял только я: полосы черной крови на зеленой траве. Знакомьтесь, новое направление в искусстве — магический реализм в боевом стиле. Отныне у тварей была только одна реальность, гордо носившая мое имя.
Покончив с первым монстром, я направился ко второму. Этот оказался поживее. Отойдя от увиденного, он оскалился. Разрезал воздух когтями, чтобы не подпустить меня ближе. Но я не нуждался в приглашении — подошел сам, протянул руку не то помощи, не то дружбы и прижал гадину к земле. Пусть знает свое место! Я достаточно натерпелся. Ни поспать, ни поесть, ни, простите за выражение… Впрочем, неважно.
Теперь мой черед делать их жизнь яркой. Первый удар для тела, второй для разума, третий для души. На четвертом ударе кинжал начинал дымиться, а тварь превращаться в пепел. Кажется, переборщил. Звериный оскал не сходил с лица, пугавшего не только монстров, но и отряд. Я старался не обращать на это внимания, но слезы Кэтрин выводили меня из себя.
Потише нельзя? Я тут сражаюсь вообще-то! Что она вообще себе позволяет? Разве так встречают
