Томас Майн Рид - Жена дитя
– И что с того, милорд? У нас в Милане сильный гарнизон. Много богемцев, есть даже верные тирольцы. Правда, есть и несколько венгерских частей.
– Вот именно. В них предводители революции видят свой шанс. Ваш шанс, если им искусно воспользоваться.
– Что значит искусно?
– Мадзини действует среди них. Так мне стало известно. Мадзини – безумец. Позвольте ему играть свою игру. Подбодрите его. Пусть вовлечет в свои планы Кошута. Венгр обязательно клюнет на приманку, если вы все проделаете правильно. Пошлите смутьянов в эти венгерские части. Вселите в них надежду на новую революцию – если к ним присоединятся итальянцы. Эта приманка завлечет не только Мадзини и Кошута, но и все международное революционное братство. А когда они окажутся в вашей сети, вы знаете, что с ними сделать. Тут моя подсказка не нужна. Здесь они слишком сильны для наших сетей. Джентльмены, я надеюсь, вы меня поняли?
– Абсрлютно! – ответили ему.
– Великолепная мысль! – добавил представитель Франции. – Заговор, достойный гения, придумавшего его. Маршал, вы будете действовать в соответствии с ним?
Излишний вопрос. Представитель Австрии был счастлив передать своему хозяину предложение, на которое, он знал, будет с готовностью дано согласие; и после получасовго разговора, во время которого договаривались о подробностях, заговорщики разошлись.
– Оригинальная мысль, – рассуждал про себя англичанин, куря сигару после ухода гостей. – Великолепная мысль, как охарактеризовал ее мой друг француз. Я получу реванш за то, что этот гордый изгнанник опозорил меня в глазах английской публики. А, мсье Кошут! Если я правильно предсказываю, ваши революционные устремления скоро закончатся. Да, мой благородный демагог; ваши дни опасны и сочтены!
Глава LIV
Желаемое соседство
К западу от Риджент Парка, отделенная от него Парк Роуд, находится полоска земли, а на ней особняки джентльменов, которые лондонцы именуют «виллами».
Каждый особняк располагается на собственном участке размером в пол-акра и окружен кустами сирени, ракитника и лавра.
Дома всех архитектурных стилей, от древних до современных. И всех размеров: хотя как недвижимость даже самые большие из них не стоят и десятой части цены участка.
Отсюда можно заключить, что они сдаются в аренду, а земля остается неотъемлемой собственностью владельца.
Это объясняет в целом запущенное состояние участков.
Несколько лет назад было по-другому: тогда арендная плата была выше, и выгодно было содержать дома и участки в хорошем состоянии. Если и не фешенебельные, эти дома считались вполне «желаемыми жилищами»; и вилла в Сент Джонз Вуд (так называется этот район) была мечтой ушедших на пенсию торговцев. Здесь они получали свой участок, свои кусты, свои дорожки для прогулок и даже рыбий садок размером в шесть футов. Здесь они могли сидеть в халате и колпаке на открытом воздухе или прогуливаться по пантеону гипсовых статуй, воображая, что они в Микенах.
Представления о мире жителей этого района были настолько классическими, что одна из главных его улиц называется Альфа Роуд, а другая – Омега Роуд.
Сент Джонз Вуд был – и остается – любимым районом «профессионалов»: актеров, художников и не очень известных писателей. Рента там умеренная: виллы по большей части маленькие.
Лишенные своих спокойных радостей, виллы района Сент Джонз Вуд скоро исчезнут с карты Лондона. Район уже окружен улицами и скоро будет тесно застроен кварталами зданий.
Арендная плата с каждым годом растет, и на некогда зеленых и тщательно подстриженных газонах, среди кустарников роз и рододендронов уже встают многоэтажные дома.
Через этот район проходит Риджентс Канал, его берега с обеих сторон высоко поднимаются над водой, поскольку на канале проходит высокая волна. Он проходит под Парк Роуд, идет через Риджентс Парк и через всю восточную часть Сити.
По его берегам, которые именуются соответственно Северный и Южный, расположен двойной ряд вилл; перед каждой освещенная лампами подъездная дорога.
Виллы различны внешне: многие очень живописны, и большинство окружено кустарниками.
У тех, что выходят на канал, сады спускаются к самой воде, особенно на стороне фарватера, который проходит у южного берега.
Орнаментальные вечнозеленые деревья, склоняющие свои ветви к самой воде, делают эти сады особенно привлекательными. Стоя на мосту Парк Роуд и глядя на канал в западном направлении, вы с трудом поверите, что находитесь в центре Лондона и что вокруг на многие мили расстилаются каменные здания.
***В одной из вилл на Южном берегу, с участком, спускащимся к самой воде, проживал шотландец по имени М’Тавиш.
Он сужил клерком в одном из городских банков; будучи шотландцем, он мог рассчитывать со временем стать главой фирмы.
Возможно, в предвидении такого времени он снял описываемую виллу и обставил ее в соответствии со своими желаниями.
Вилла была одной из самых красивых, вполне достойная того, чтобы в ней жил и умер банкир. М’Тавиш намеревался добиться первого; что касается второго, то лишь в том случае, если это случится в срок его аренды; а виллу он снял на двадцать один год.
Предусмотрительный в других отношениях, шотландец поторопился с выбором жилища. Не успел он прожить и трех дней, как обнаружил, что справа от него живет известная куртизанка, слева – не менее известная личность той же породы, а дом напротив, через дорогу, занят известным революционером и часто посещается политическими изгнанниками с разных концов мира.
М’Тавиш был в отчаянии. Он снял виллу на двадцать один год на условиях полной выплаты годовой ренты; а рента оказалась очень высокой.
Будь он холостяком, это не имело бы такого значения. Но он был женат, и у него почти взрослые дочери; к тому же он был пресвитерианцем самого строгого направления, а жена его еще более чопорна, чем он сам. К тому же оба были самыми преданными лоялистами (Приверженец существующего режима. – Прим. перев.).
С точки зрения морали он считал своих соседей слева и справа совершенно непереносимыми; политические взгляды заставляли его так же относиться к соседу напротив.
Казалось, из этой дилеммы нет иного выхода, как отказаться от приобретенной за такую дорогую плату виллы или утопиться в канале, который проходит за ней.
Поскольку утопление не соответствовало желаниям миссис М’Тавиш, она убедила мужа не делать этого, а подумать об отказе от ренты.
Увы! К отчаянию неразумного банковского клерка, никто не хотел перекупать ее – только при таком уменьшении платы, которое разорило бы его.
Он был шотландцем и не мог этого вынести. Лучше оставаться в доме.
