В дебрях Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Она остановилась перед Мак-Кеем и миссионером, тяжело дыша от волнения.
— Больше ничего не надо делать! — воскликнула она. — Здесь все, что нам может понадобиться.
На мгновение она забыла обо всем, кроме отца Джона, и, обняв его, подняла на него глаза, в которых не было слез.
— Вы же приедете к нам? — прошептала она. — Вы обещаете?
Миссионер тоже обнял ее и прижался лицом к ее лицу.
— Молю бога, чтобы это сбылось, — произнес он тихо.
Руки Нейды конвульсивно сжались, и в эту секунду перед дверью хижины раздалось предостерегающее рычание.
— Питер! — вскрикнула Нейда.
Отец Джон задул лампу.
— Бегите, дети мои! — приказал он. — Быстрее! В двадцати шагах ниже заводи спрятан челнок. Вчера по моей просьбе его оставил там один из приходивших сюда индейцев. Роджер… Нейда…
Он на ощупь нашел в темноте их руки.
— Да будет на вас благословение божье! Отправляйтесь на юг… Прямо на юг. А теперь — скорее! Мне кажется, я слышу шаги…
Он толкнул их к двери. Нейда схватила узел, а Роджер — мешок. Внезапно миссионер заметил, что рядом стоит Питер, и, нагнувшись, крепко схватил его за загривок.
— Прощайте… — прошептал он хрипло. — Прощайте… Нейда… Роджер…
Нейда, всхлипнув, ответила из темноты:
— Прощайте, отец Джон!
Миссионер и Питер напряженно прислушивались, пока шаги тех, кого они любили, не затихли в ночной тьме.
Питер взвизгнул и попытался вырваться, но отец Джон захлопнул дверь.
— Тебе лучше остаться здесь, Питер, — попробовал он объяснить. — Лучше будет, если ты останешься со мной, для тебя же. Ведь они уедут очень далеко и поселятся в стране, где ты можешь зачахнуть и умереть. Да и в челноке для тебя нет места. Будь же умником, Питер, и останься со мной… со мной…
И Усимиска, которая неподвижно стояла в темноте, услышала, как отец Джон, ощупью искавший лампу, засмеялся странным, придушенным смехом.
21
Хижина осветилась. Сначала вспыхнул желтоватый огонек спички, а потом загорелась лампа, и как только из темноты возникло восковое лицо отца Джона, Питер завизжал, заскулил и принялся царапать дверь.
Усимиска — Молодой Листок — стояла неподвижно, точно статуя, и, казалось, не дышала, хотя ее большие темные глаза были устремлены на отца Джона.
Прочитав в ее упорном взгляде испуганный вопрос, старичок с торжеством улыбнулся.
— Все хорошо, Усимиска, — сказал он вполголоса на языке кри. — Они ушли, и их не поймают. Занимайся своими делами так, словно ничего не произошло. Брео с минуты на минуту будет здесь.
Миссионер расправил плечи, словно собирая все свои силы и мужество, а потом подозвал Питера и начал утешать собаку, чьи хозяин и хозяйка бежали сейчас в темноте к заводи.
— Они уже добрались до заводи, — сказал он и сел, поглаживая колючую морду Питера. — Они, наверное, как раз спустились к заводи, а Брео вышел на вырубку с противоположной стороны. Роджер должен легко найти челнок: он ничем не прикрыт и до него точно двадцать шагов. Я думаю, он его уже нашел и еще через минуту они отчалят. А по берегам Бернтвуда растет густой лес, и ночью никто не рискнет пуститься за ними в погоню пешком.
Внезапно он крепче сжал руки, и Усимиска, исподтишка наблюдавшая за ним, заметила, что его лицо просветлело.
— Они уже плывут, — воскликнул он ликующе, — а Брео еще не пересек вырубку!
Миссионер встал и принялся расхаживать по комнате, а Питер опять начал тоскливо обнюхивать дверь. Усимиска, предусмотрительная в минуту опасности, как все ее соплеменники, задернула занавески на окнах, и отец Джон одобрительно улыбнулся. Ему была неприятна мысль, что Брео, человек-ищейка, может тайком подсматривать за ним в окно. Расхаживая по комнате, он продолжал прислушиваться, не раздадутся ли шаги Брео. Питер, вздохнув, перестал царапать дверь и уселся у порога комнаты Нейды.
Отец Джон остановился возле него и положил ладонь ему на голову.
— Может быть, мы еще поедем к ним, — сказал он больше самому себе. — Когда-нибудь, когда они найдут безопасное убежище далеко отсюда.
Миссионер вдруг почувствовал, что Питер у него под рукой весь напрягся, а Усимиска предостерегающе вскрикнула. Потом она негромко запела на кухне, принимаясь чистить кастрюли и сковородки, уже начищенные до блеска, и продолжала петь, когда дверь хижины распахнулась. На пороге стоял Брео, ищейка.
Внезапность его появления удивила даже Питера, который не слышал никаких шагов снаружи. Полицейский стоял так несколько секунд, его худое острое лицо четко рисовалось на фоне ночного мрака, а загадочные глаза, прищуренные и все же острые, как буравчики, обводили хижину проницательным взглядом, от которого ничто не могло ускользнуть.
В его позе чудилась смертельная угроза, и Питер глухо заворчал. Он тотчас узнал этого человека. Он видел его в сугробе посреди тундры и сразу проникся к нему недоверием, а потом они с хозяином убегали от него в самый разгар Черного бурана. Питер соображал быстро — в своем роде так же быстро, как сам Брео. И без каких-либо логических рассуждений он понял, что появление этого человека предвещает беду, и связал с ним непонятное исчезновение Веселого Роджера и Нейды.
Брео молча кивнул. Потом он увидел Питера, и его губы искривились в улыбке. Улыбка эта была почти дружеской и все же производила неприятное впечатление. Она говорила о характере этого человека, о его беспощадности, упорстве и умении добиваться своего. Он казался воплощением сурового и безжалостного рока.
Брео снова кивнул и протянул руку.
— Питер! — позвал он. — Поди-ка сюда, Питер!
Питер дернул ушами, но не тронулся с места. Однако острый взгляд Брео уловил и это легкое Движение.
— Все еще хранит верность одному человеку! — заметил он, входя в хижину и останавливаясь перед миссионером. — Где Мак-Кей, преподобный отец?
Брео не закрыл за собой двери, и Питер не замедлил этим воспользоваться. Усимиска увидела, как он в два прыжка оказался за порогом, но не позвала его, а продолжала внимательно слушать. Брео повторил свой вопрос:
— Где Мак-Кей, преподобный отец?
Питер в темноте снаружи услышал голос полицейского, потому что на мгновение остановился, отыскивая свежий след Нейды и Роджера. Это был очень простой след — прямо к заводи, а оттуда двадцать шагов вниз по течению к маленькой галечной косе. На этой косе была ясно видна борозда от лодки, и тут следы кончались.
Питер заскулил, вглядываясь в черный
