Дмитрий Биленкин - Искатель. 1976. Выпуск №2
— Лучше посиди, Гарри, вдруг мне будет худо…
— Ну, ладно. Спи…
Когда Риф проснулся, Беркли в пещере не было. Он хотел покричать, но услышал голоса над своей головой.
— Достаньте мне этого второго живого или мертвого. Какие сны ему были запрограммированы?
— Девяносто шестой сложности, шеф.
— Сколько времени он у нас?
— Девятьсот семьдесят шесть дней. Он тридцать шестого поколения Марса. Предки — земляне. Доставлен с планеты партией Кристофа-невидимки.
— Катастрофа?
— Да. Версия — катастрофа. Кристоф не оставляет следов. Потом, как обычно, Утешитель снял со всех пассажиров матрицы мозга и составил для них программу сна. Кстати, они почти все работали в одной редакции.
И тут Риф вспомнил все!
Розовый Марс, Энн, марсианскую Флориду, редакцию, Беркли. Того Беркли, а не этого. Казалось, что сердце оборвалось.
Над выходом из пещерки повисли две ноги в коричневых башмаках и стали мерно раскачиваться.
Нет, это кошмар. Надо поскорее проснуться. Недаром запрещено неповиновение приказам во сне.
Нет, нет, он заболел, вот почему этот сон идет с такими отклонениями. Конечно, заболел. Завтра он во всем разберется. А может, этот остряк Френк напутал? Может, этот молодой осел заложил в сонник эмоциональную перфокарту, пробив с перепоя несколько лишних дырочек? Поэтому «Соня» и составил не то, что надо. Интересно, какие кошмары сейчас видит шеф? Френку теперь не сносить головы.
Да, но что говорили эти двое? На том Марсе не было общих снов? А на этом есть… Господи, я схожу с ума… Как болит нога… Вот так же в детстве болела сломанная ключица… Если меня на самом деле похитили эти сволочи, как теперь я доберусь на свой Марс?..
В сознании возник другой голос:
— Выйди — и ты проснешься.
— Нет, нет, успокойся, Риф, ты уснул в этой пещере и спишь. Еще спишь, а во сне тебе кажется, что ты проснулся. Сон во сне!
— Выйди, Риф, — и ты проснешься! — продолжал шептать голос с новой силой.
— Но это не сон… — Третий голос отодвинул второй куда-то вглубь. — Это другой Марс.
— Какая тебе разница. Сон — явь. Границы сна и яви стер ты. Один Марс или другой — что это меняет? Сон, явь… Все одно и то же.
— Я не хочу общих снов. Не хочу…
— Разве ты разбираешься в психоанализе лучше Шекеля?
— Но он придумал сны здесь, на этой Гее — Марсе II — Лжемарсе!
— А может быть, на Марсе I? А потом они стали на Марсе II. Или с Марса II перекинулись на всю галактику.
— Конечно, конечно, сейчас спит вся галактика. Мама рассказывала, что днем звезды спят, поэтому их и не видно… Как болит нога! Она стала коричневой, как этот ботинок-маятник.
— …Ты же сам писал статьи о Шекеле с таблетками глабуроса. Или этих таблеток не было на Марсе I?..
— Были. Но открытие Шекеля запрещено.
— Сначала — да, ты же все знаешь сам. Эта планета и есть Марс I. Жизнь есть сон, а сон есть жизнь.
— А этот разговор наверху, а эти ботинки?
— Я же говорю, что это сон во сне. У тебя опухла нога, ты бредишь.
— Конечно же, это бред. Конечно, бред. Такого не может быть.
— А почему мы делали роботов? На Марсе I роботов делают роботы, а не люди. Для чего похищают людей?
— Это же сон прошлого месяца и сон этого сна во сне. Ты все смешал, Риф…
— …Не хватает рабочих рук… Пока мы сделаем… Нужно до него где-то… — Издалека доносились обрывки слов. Риф завертел головой и весь напрягся.
— Не совершить ли облет в шестнадцатом квадрате? — четко разобрал он.
— В шестнадцатом — первые сны новичков, шеф. Это особо опасный участок. «Утешитель» еще не выверил для них всю программу.
— Как так?
— Вы же знаете, шеф. Людей не хватает, а размножение в «отпусках» идет крайне медленно.
— Не беспокойтесь, шеф, в девятой колонии был случай похуже. Один гипнолог с Альфы разобрался во всем почти сразу, но спящие отказались бежать. Как говорили в старину, «зачем менять шило на мыло»? Жизнь во сне здесь была комфортабельней жизни наяву там. Человек очень легко приручается, как самое высокоорганизованное млекопитающее.
— Что это — «шило на мыло»?
— Старинное идиоматическое выражение землян.
— Что же придумать? Нужно что-то придумать.
От нестерпимой боли в ноге мутилось сознание. Словно сквозь туман, Риф услышал шум тормозных двигателей, увидел, как перед входом легла тень от спортивной ракеты.
К двум голосам наверху присоединился третий. Двое первых поздравляли Кристофа-невидимку с удачным возвращением из дальних странствий.
Коричневые ботинки перестали болтаться и один за другим ушли вверх. Затем голоса постепенно удалились. Риф забылся.
Когда он пришел в себя, нога уже не болела. Риф встал на колени, и металлическая миска вывалилась из-под комбинезона. Лоб покрылся липким холодным потом. «Слава богу, все тихо», — подумал Риф. Он поднял миску и осторожно выглянул наружу. Никого… Ужасно хотелось есть.
Он спрятался снова и начал точить края миски о камень. Если бы как-то разрезать ее, получились бы два ножа.
Риф осторожно вылез из пещеры. Метрах в двухстах стояла белая игла ракеты Кристофа. Бортовые посадочные сопла перечертили ее черным нагаром, и эти полосы напоминали нарисованные ребра скелета. Черно-желтых нигде не было видно. Входной люк был открыт, к нему поднимался трап. Неужели повезло?! Не выпуская из рук свое оружие, Риф побежал к ракете.
В небе кружила длинноклювая птица. Она то резко взмывала вверх, то кувырком летела к земле и, вырвавшись, снова набирала высоту и опять падала. «Как я похож на эту птицу!» — подумал Риф. До трапа оставалось метров сто, как вдруг в небе появилась «стрекоза». Риф ясно видел направленный на него биорон.
«Все», — подумал он. До ракеты оставалось не больше ста метров.
Но он был все еще жив, а «стрекоза» с охранником плыла по какой-то странной дуге.
«Защитное поле», — догадался Риф. Так вот почему даже не убрали трап. Он, как муха, был накрыт стаканом силового поля вместе с ракетой. Вот почему так странно кувыркалась птица.
«Сто метров до трапа ракеты, сто метров до освобождения, до родного Марса», — мысль эта стучала в виски, и казалось, что от нее через секунду лопнет череп.
Черно-желтый человек вышел из кустов и стал подходить медленно-медленно. Улыбаясь, не опуская биорона.
— Здравствуй, Риф. Не знаю, откуда ты взялся, но очень кстати. Весьма рад тебя видеть. Ну что ж, будем знакомы — Кристоф.
Риф стоял, опустив голову… «Сто метров… Сто метров», — долбило в мозгу.
— Не каждому смертному приходится видеть Кристофа-невидимку, радуйся, Риф. Ты узнал меня или еще нет?
