Жозеф Кессель - Всадники
Но Хаджи уже отвернулся и не думал о нем.
Оба барана снова помчались в атаку друг на друга. Но тут случилось такое, что поразило даже самых опытных зрителей. На половине разбега, Пятнистый шайтан, чей бег был медленнее и тяжелее, вдруг упал на бок и вытянул вперед переднюю ногу. В тот же момент, его противник, выбитый из равновесия, тоже замедлил свой бег и подошел к своему врагу осторожно и неуверенно. Белая нога Пятнистого шайтана потянулась к рыжей ноге противника и провела по ней умоляющим жестом.
Крик, поднявшийся в толпе, был невероятным.
— Он же просит пощады!
— Трус!
— Предатель!
— Какой позор! — кричали в горе те, кто поставил на Пятнистого шайтана.
— Бой до конца!
— Бей без пощады!
— Только настоящая победа!
— Давай, Красная молния, прикончи его! — орали другие.
И Урос, полностью захваченный зрелищем, поддался вперед. Тут же он почувствовал неожиданную, сильнейшую боль, так что его рука разжалась сама по себе и выпустив амулет, потянулась к ноге…
В то же мгновение Красная молния сделал шаг назад и опустил неумолимые рога для атаки. И в это же время Пятнистый шайтан во всей силы ударил противника лбом в нижнюю челюсть. Раздался звук ломающихся костей. Пятнистый шайтан ударил снова. Голова его врага болталась из стороны в сторону, пытаясь избежать ударов и боли. У него больше не было ни зубов, ни морды… сильный зверь жалостливо заблеял, таким надломленным, трогательным голоском, словно был маленькой овечкой. Но он все еще продолжал стоять прямо, хотя и шатался, и еще трижды пришлось ударить Пятнистому шайтану, прежде чем тот упал. Все было кончено. Победивший баран подбежал к своему хозяину и послушно протянул ему свою переднюю ногу.
Толпа бушевала и неистовала, все были вне себя!
Салман Хаджи схватил пачки денег, что лежали перед ним, и подбросил их в воздух, словно кучу сухих листьев. Урос автоматически схватился было за амулет… и опустил руку. Позади него плакал Мокки. А рядом с ним Хассад гладил черные перья птицы, повторяя:
— О, Али… Ворон, который околдовывает… О, Али, ворон, который околдовывает!
Когда волнение немного улеглось, Амчад Хан шепотом обменялся несколькими словами с главой округа и тот согласно кивнул.
— Подойди сюда, Аджуб! — прокричал он.
Хозяин победившего барана подошел к обоим мужчинам, сопровождаемый Пятнистым шайтаном, и отвесил им полный достоинства поклон.
— Влиятельный и благородный Амчад Хан и я, — сказал глава округа, — сошлись во мнении, что обычные похвалы и те деньги, что ты выиграл на ставках — недостаточны, чтобы наградить человека вырастившего такое умное и храброе животное. Поэтому Амчад Хан хочет, чтобы ты выбрал из его стад двух баранов, какие тебе только понравятся.
Аджуб приложил руку к сердцу и очень низко поклонился Амчад Хану.
— Что же касается меня, — продолжал глава округа, — то я постановил, что с этого дня Пятнистого шайтана, будут называть «Шахом баранов Бамьянской долины»!
При этих словах тюрбан Аджуба почти коснулся земли. Долго стоял он не разгибаясь.
Но, наконец, выпрямился и счастливо улыбаясь, положил правую руку на рога своего животного.
— Да благословит тебя Аллах, о господин, а так же твоих детей, и детей твоих детей. Мои же никогда не забудут такого благодеяния.
И толпа закричала:
— Да здравствует Шах баранов Бамьянской долины!
Глава округа поднял руку. Крики умолкли.
— Да здравствует… — сказал он, — так же тот, кто, как и положено по законам справедливости… — он опять сделал паузу, подождал пока воцарилась полная тишина и продолжил, — …тот, кто захочет оспорить у него этот титул… Я говорю верно, Аджуб?
И хозяин победившего барана, воскликнул:
— Твоими устами говорит сама мудрость и справедливость. Мой баран, только и ждет возможности еще раз показать себя, а я сам… Я сам предлагаю, как ставку, все те деньги, что он принес мне за все его бои.
Аджуб замолчал, самоуверенно посмеиваясь. Глава округа повернулся к зрителям с вопросительным взглядом. Но никто не двигался, ничья рука не поднялась.
— Никто здесь не решается бросить вызов, — сказал он. — Итак, я объявляю…
Ему не удалось закончить предложение. Из последнего ряда внезапно раздался хриплый и чуть насмешливый голос:
— Секундочку… Один момент! Я уже иду.
Появился высокий, сильный, стройный и подвижный человек. Когда он подошел к палисаду, окружавшему арену, то перепрыгнул через него одним прыжком и встал рядом с Аджубом, который оказался ниже его на голову.
На лице неизвестного, узком и смуглом, красовался орлиный нос и короткие черные усы. На плече у него висело ружье с искусно украшенным прикладом. Человек поправил пояс из грубой ткани, служивший ему патронташем, и сказал главе округа:
— Прошу прощения, если я откликнулся чуть поздновато, но я стоял в самом последнем ряду и был уверен, что передо мной найдется еще пара желающих.
Глава округа разглядывал чужака с нескрываемым любопытством.
— И чего же ты хочешь, чужестранец? — спросил он его.
Мужчина с оружием спокойно и наивно ответил, хотя в его глазах вспыхивали ироничные искры:
— Ничего другого, кроме того, что ты предложил. Я хочу выставить одного из моих животных против Шаха Бамьяна.
Со всех сторон раздались пораженные возгласы, и глава округа спросил вновь:
— Разве ты не видел, как этот баран победил своего страшного соперника?
— Я все прекрасно видел, — ответил чужак.
— И ты считаешь, что твой баран способен сравниться с таким животным?
Чужак опустил взгляд и скромно ответил:
— Пожалуйста, посудите сами.
Глава округа не был впечатлен такой напускной застенчивостью и спросил, саркастически улыбаясь:
— Ну и где же он, твой неизвестный чемпион?
Чужак посмотрел ему прямо в глаза и спокойным голосом, но скрывая ироничный блеск своих глаз, ответил:
— Я уже приказал одному бача, который сопровождает меня, поторопиться и привести барана ко входу на арену.
— Тогда покажи его нам, наконец!
Незнакомец приложил три пальца к губам и так пронзительно свистнул, что зрители в первых рядах попадали со своих мест от неожиданности. Ребенок открыл ворота и отвязал веревку на которой он вел барана. Два прыжка — и тот встал рядом со своим хозяином.
Зрители открыли рты, не веря своим глазам. Баран чужака — не доставал Пятнистому шайтану даже до колен. Его свалявшаяся, пыльная и грязная шерсть не имела какого-либо определенного цвета. Местами она полностью выпала, и на этих местах проглядывала красноватая, в царапинах, кожа. Но как будто этого было мало, у барана был обломан один рог — правый. Он сломался почти надо лбом, и его обломок был едва виден под шерстью. Пока это комедийное существо прыгало вокруг своего хозяина словно щенок, глаза зрителей сравнивали его с великолепным Шахом Бамьяна.
