Эдгар Ричард Горацио Уоллес - Мститель (др. изд.)
Старуха состроила гримасу, выражавшую благодарность.
— Сколько у вас детей?
— Пять, мисс, — хозяйка с любопытством рассматривала даму — агента ненавистной полиции.
— Как же в этом маленьком домике они все помещаются? Где же остальные? — поинтересовалась Лесли.
Миссис Инглеторн этот вопрос не понравился.
— Они спят в кухне. Только девочки спят со мной в комнате.
— Можно мне посмотреть на них?
— Не поздно ли, мисс? Вы их разбудите, — неуверенно возразила женщина.
Она неохотно стала спускаться по лестнице, и Лесли пошла за ней. В кухню можно было попасть через узкий коридор. Это было жалкое маленькое помещение. В кухне было очень холодно. При слабом свете керосиновой лампочки Лесли увидела на полу не три, а четыре маленькие фигурки. Один из малышей спал в ящике из-под мыла, покрытый грязной тряпкой. Двое детей лежали под столом; они были закутаны в старую солдатскую шинель. Четвертый ребенок лежал в углу за мешком муки. Он спал так спокойно, что Лесли показалось, будто он мертв…
Лесли вышла из кухни. Она вдруг почувствовала себя несчастной. Ведь таких детей в Лондоне — тысячи!
Питер ждал ее.
— Поеду домой. Я очень устала, — сказала девушка и добавила:
— Вам, наверное, нужно будет дать показания мистеру Колдуэллу. Было бы лучше, если бы вы сами к нему пошли. Кстати — вы уже повидали мать?
— Я никогда не был слишком близок со своей матерью. Теперь же она вряд ли захочет меня видеть, — задумчиво произнес Питер.
— Страшно все это, — сказала Лесли и протянула ему руку. — Спокойной ночи, Питер Дейлиш.
Он задержал ее руку в своей.
— Вы необыкновенный человек, мисс Моген.
Инспектор Колдуэлл ждал Лесли в Скотленд-Ярде, и Лесли пришлось нанести еще один визит. Она сообщила ему результаты разговора с Дейлишем.
Он выслушал ее очень внимательно.
— Странно, что все нити этого дела ведут к принцессе Беллини. Да, завтра я поговорю с Питером. А сейчас я отвезу вас домой.
— Не знаю, что нам делать с леди Райтем, Лесли, — сказал Колдуэлл, когда автомобиль тронулся. — Вы, вероятно, не все рассказали мне. Но это так и должно быть: немного романтики в нашей профессии всегда необходимо.
Автомобиль проехал по пустынному Трафальгар-Скверу и через несколько минут остановился у квартиры Лесли.
— Вы, вероятно, знаете все об этом деле, — с легкой иронией заметил Колдуэлл, — а я, бедный, старый чиновник, должен, как слепой, ощупью бродить в этом тумане.
— Да, я, наверное, знаю довольно много, — с усталой улыбкой сознался Лесли.
— Какой чисто женский эгоизм! Вы, конечно, все знаете о Дрезе?
— Кое-что…
Она открыла ключом дверь, и он подождал, пока она войдет в коридор. Потом сказал:
— Обещайте, что останетесь дома и ничего не предпримете, если я вам кое-что расскажу.
— Торжественно обещаю.
Он взялся за ручку двери.
— Антоний Дрез был женщиной!
И, не дав Лесли оправиться от изумления, Колдуэлл захлопнул за собой дверь.
Дрез был женщиной! Невероятно… Невозможно! Лесли устало поднялась по лестнице. Дрез — женщина! Вдруг она вспомнила истерический смех леди Райтем. Значит, она знала об этом!
Лесли оперлась о перила лестницы. Безбородое лицо Дреза всплыло в ее памяти.
Значит, все ее теории рушились?
Приходилось начинать все сначала. Войдя в столовую, Лесли нашла Лукрецию, уснувшую у камина. Лукреция была уверена, что только ее заботы спасали Лесли от всех возможных несчастий.
Шаги Лесли разбудили ее.
— Это вы, мисс? Который час?
— Теперь три часа и чудное утро. Почему вы не ушли спать, бедная, невыспавшаяся курица?
— Я не курица, — запротестовала Лукреция. — Три часа — это очень поздно. Что-нибудь случилось?
Лесли тяжело опустилась на стул.
— Случилось очень многое. Произошло убийство, — устало произнесла она.
— Господи! — воскликнула Лукреция. И кто же убийца?
— Было бы хорошо, если бы я знала это! Приготовьте мне ванну, Лукреция, и дайте немного теплого молока. Потом ступайте спать и не будите меня завтра раньше десяти часов.
— Лондон — настоящий современный Вавилон! И что же этому бедняге перерезали глотку? — не унималась Лукреция.
— Сожалею, что приходится разочаровать вас, дорогая, — отозвалась мисс Моген, — но и без того все достаточно жутко.
На следующее утро Лесли проснулась, услышав голоса за дверью.
— Я подожду, — произнес женский голос, — не будите мисс Моген.
То был голос леди Райтем. Лесли вскочила, накинула халат и, поправив перед зеркалом волосы, вышла в столовую.
Леди Райтем стояла посреди комнаты. В камине ярко пылали угли. Лесли любила эту комнату, утром она казалась особенно уютной.
— Простите, что я так рано пришла, — сказала леди Райтем.
Джен казалась внешне спокойной. Лишь темные круги под глазами говорили о недавно пережитом потрясении.
— Садитесь, пожалуйста. Вы уже завтракали? — осведомилась Лесли.
— О, не беспокойтесь, пожалуйста…
Взгляд Джен Райтем выражал сдержанное восхищение. Она никогда раньше не видела Лесли Моген днем. Даже в хмуром утреннем свете девушка выглядела великолепно.
— Спасибо, я есть не хочу, — сказала леди Райтем, — но охотно выпью чашку кофе.
Лесли многозначительно взглянула в сторону двери, и Лукреция неохотно вышла.
— Представьте себе, я уснула, — сообщила Джен. — Я думала, что не сумею уснуть… В газетах еще ничего не писали об убийстве?
— Это будет в вечерних газетах. Я все знаю о Дрез.
— Вы все знаете о… ней?
— Каким было ее настоящее имя?
— Не знаю. Для меня она была Дрезом.
— Знал ваш супруг о том…
— О том, что она была женщиной? Нет. Бедный Райтем! С ним, наверное, случился бы припадок. Он, в сущности, никогда ничего не замечает…
Барон Райтем женился, когда ему было уже за пятьдесят. Он был старым холостяком, привыкшим к свободной жизни. Целый год он был идеальным мужем. Семейная жизнь была ему в новинку. Но уже через год эта новая жизнь приелась ему, и он всю свою энергию посвятил комиссиям и заседаниям в обществах, членом которых состоял, и с головой ушел в изучение балансов. Джен Райтем была предоставлена самой себе.
— Мой муж редко бывает в Лондоне. Обычно — лишь пару месяцев в году, — задумчиво произнесла Джен, глядя в огонь.
Лесли искусно изменила грустную тему разговора. Она в свое время слышала о том, что барон Райтем после женитьбы продолжал поддерживать одну или несколько старых связей. Джен рассмешило это обстоятельство: человек, с такой легкостью освобождавший себя от жены, никак не мог освободиться от любовниц…
