Борис Лавров - Созвездие гончих псов

— Динго… — снова окликнул я друга, нарушив гнетущую тишину (брошенный прииск был так тих, как только может быть тихо место, где людей не было уже полтораста лет. Ну, не считая нас). — А я только сейчас понял, что ничего о тебе не знаю.

— Ты чего это? — удивился тот. — Как это?

— Да очень просто. Кем ты был до того, как превратился? Чем занимался? Где жил?

— Ну, если так, то я тоже о вас троих не очень много знаю… — сказал Динго. — Может быть, потому, что это не так уж и интересно, особенно на фоне того, что происходит с нами сейчас? — он помолчал полминуты, потом зевнул. — Кем я был… Да обычным подростком. Ходил в школу. Слушал музыку, катался на скейте… Интересно, смогу я сейчас удержатся на скейте? На своих-то четырех… Думаю, соскользну.

Я хихикнул.

— Вот-вот. — Динго продолжил. — Из Хемпшира я. Если еще точнее — из Винчестера.

— Я как-то бывал там, проездом. Красивый город… — я прикрыл глаза. — Старый, вроде бы?

— Еще римляне строили. — Динго говорил с такой гордостью, будто он тоже входил в число этих самых римлян. — Интересно, что там сейчас творится?.. Я имею в виду, у меня дома.

— Эта пещера всё равно древнее и твоего Винчестера, и моего Хаверфордуэста. — я поморгал, стряхивая с глаза какую-то залетевшую в него соринку. — А что творится у тебя — я бы тоже хотел знать, но… Ты ведь исчез из дома уже два-три месяца назад? Я думаю…

— Так в том-то и дело!! — Динго перебил меня, вскинув голову (его уши резко взметнулись вверх и встали торчком). — Понимаешь, Рик… Я думаю… Есть такая мысль, что я не исчез из дома! На самом деле! Что я там остался!

— Как это? — теперь удивился я. — В том смысле, что ты на самом деле спишь, что ли? Ну уж нет, кто-кто, а я точно не сон.

— Да нет! — Динго ударил лапой по земле. — Мое тело осталось! Я-то ведь там был человеком, а здесь стал псом! Понимаешь, ну?

— Погоди-ка… — до меня начало доходить. — Ты хочешь сказать, что…

— Да!! — Динго часто закивал. — Я думаю, что там — в Англии — осталось моё тело! И в него, скорее всего, вселился дух того динго, который жил в этом, моем нынешнем теле, до меня! Потому мне и интересно, каких же дел он там наделал!

— Действительно… — я задумался. — Погоди, а если в том теле вообще никакого духа не осталось — ни твоего, ни собачьего? То есть, там, в Англии, ты просто умер? А?

— Н-не думаю, — после небольшой паузы помотал головой мой друг. — Гортензия говорила, что может превратить меня обратно. А если бы то тело умерло, оно бы уже было похоронено. Не то чтобы это могло помешать Гортензии, но все-таки что-то тут не так.

— Дела… — я почесал в затылке, обдумывая все, что сказал Динго. — Слушай. Ты вот так не хотел превращаться обратно в себя, а…

— Даже не уговаривай! — твердо отрезал пес. — Не буду!

— Можно подумать, я предлагаю… — я удивленно поглядел на него, но он был суров и непреклонен. — Нет, я о другом… Ведь если ты таким и останешься — ты не сможешь вернуться в свою семью. Ты про это думал?

— Думал, — угрюмо сказал Динго. — Думал… Почему не смогу? Теперь, когда говорить я могу спокойно, кто мне помешает пойти и…

— Инфаркт? — задумчиво предположил я.

— Чего? — не понял Динго.

— Инфаркт, говорю. Это у нас-то еще хватило выдержки не убежать, когда ты в первый раз заговорил. И это после встречи с Игроком, с теми демонами, недели в джунглях… А твои родители? Представь, что к тебе заявляется говорящий пес и втирает тебе, что он твой сын, а тот, кто последние три месяца выдавал себя за такового — просто самозванец. Каково, а?

— Да, ты прав. — Динго покивал. — Но, если мы выберемся отсюда и попадем в Европу, у меня точно будет время, чтобы все обдумать и спланировать. Нужно будет как-то постепенно… Но я обязательно наведаюсь к себе домой, как смогу.

Мы снова замолчали. Не знаю, о чем сейчас думал Динго, а я — о своих родителях. Им лучше: они просто-напросто забыли о моем существовании. Но… Как это отразится на моей жизни? То есть, когда они сами все вспомнят (а я надеялся, что они действительно вспомнят, если мы пройдет эту дурацкую игру и я доберусь до дома), не возникнет ли у них вопрос: где это я пропадал такую уйму времени? Не рассказывать же им правду… И потом: за это время они уж точно выкинули все вещи из моей комнаты, удивляясь, что все это барахло делает у них в доме и как они этого раньше не замечали. Или здесь тоже какой-то особый секрет?

— Солнце, ну когда же ты уже сядешь… — пробормотал вконец измученный Динго. Я поддержал его кивком головы:

— Пора бы уже, это точно. Хотя гляди — осталось не так уж и много.

— Это радует. — Динго посмотрел в сторону входа в пещеры. — Сколько там у нас будет времени от окончательного захода до начала ритуала? Ох, как же это время тянется-я-я…

— Ничего, — успокоил я друга. — В это время нам скучать уж точно не придется.

Солнце, в конце концов, закатилось. Изможденные долгим ожиданием, мы с другом расценили это как открытый сигнал и вскочили, только последний луч успел скрыться за горизонтом. Динго отряхнулся по-собачьи — всем телом — и проговорил:

— Ну?.. Пора бы и начинать.

— Тоже не терпится… — даже не спросил, а констатировал я.

— Конечно, не терпится, — нервно мотнул головой Динго. — Хочется поскорее разделаться с этой дрянью.

— Боишься? — поинтересовался я.

— Не то чтобы сильно… Но есть немного, — признался Динго, глядя на вход в пещеры.

— Я тоже… — видя, что никто не стремится к нам подойти, я снова сел. — Рано мы вскочили, рано…

— Еще ждать?! — возмутился Динго, но совершенно напрасно. Не успел он договорить, как в темноте пещеры что-то шевельнулось, и Томас выбрался наружу. Не знаю уж, прикидывался он или действительно спотыкался пару раз, обходя крупные булыжники. По идее, мы сами видели и как он изменяет форму, превращаясь в дым, и как парит в нескольких сантиметрах над землей, да и сквозь стены он проходит явно должен. Но кто знает: вдруг все это не работает вне пещеры, ослабевая даже при закатившемся солнце.

— Ждете? — весело сказал Томас, подходя к нам.

— Издеваешься? — Динго лег и покосился на него. — Мы здесь почти весь день прокисли.

— Ну, уж я-то точно ждал дольше, — справедливо заметил призрак.

— Извини, — смутился Динго. — Начинаем, как говорили?

Томас кивнул… И мы начали.

Конечно, до непосредственного начала ритуала оставалась еще уйма времени. Но делать нам было чего. Перво-наперво мы расчистили площадку перед входом. Не знаю уж, почему мы не сделали это раньше… Но сейчас мы напряглись и оттащили в сторону все ветки и камешки, отмели пыль и колючки. Ни Томас, только наблюдавший за нами со стороны, ни мы сами так и не смогли сообразить, зачем это нужно — остальной ритуал не вязался с этим. Но причин не доверять мистеру Друрбину, составлявшему книгу, у нас не было. Возможно, на месте действия должно было находиться как можно меньше посторонних деталей и всего такого, а возможно, и еще что-нибудь. Не суть.