Уилбур Смит - Весы смерти
* * *
Наконец ей удалось заснуть, но ненадолго — вскоре ее разбудило неприятное щекочущее ощущение и зуд на животе. Раздраженная, она откинула единственное одеяло и зажгла свечу. По всему животу, как пояс, как гирлянда красных бусин, ее охватывала полоса клопиных укусов. Вики так и передернуло от отвращения.
Остаток ночи она предпочла провести свернувшись калачиком на жестком полу броневика. Горный холод легко проникал сквозь стальную броню «Мисс Попрыгуньи», и на рассвете Вики дрожала от озноба, мрачно расчесывая укусы на животе. Утихомирив сосущую боль в желудке куском солонины из неприкосновенного запаса, находившегося под сиденьем водителя, она отправилась на запад, туда, где стояла на склоне католическая миссия, и там впервые после ужасов прошедшей ночи у нее несколько поднялось настроение. О том, как ее лечат, Сара говорила чуть ли не восторженно, и хотя слабость и лихорадка у нее еще не прошли, жар все-таки спал, и она снова могла делиться с Вики своим богатым жизненным опытом.
Вики сидела возле узкой железной койки в переполненной палате, где стонали и надрывно кашляли многочисленные больные, держала тонкую ручку Сары, которая, казалось, исхудала за эти несколько часов, и изливала на нее еще не изжитые кошмары минувшей ночи.
— Рас Кулла, — Сара скроила недовольную гримаску, — он дегенерат, выродок. Он все еще возит с собой своих молочных коров?
На секунду Вики растерялась, но тут же вспомнила двух красавиц.
— Люди раса обшаривают горы и снабжают его молодыми красивыми кормящими матерями. Фу!
Сара театрально поежилась, а Вики почувствовала, как у нее сжался до сих пор не пришедший в норму желудок.
— Вот что ему нужно, да еще трубка с анашой и вид крови. Он — животное. И все они животные. Мы с ними во вражде со времен царя Соломона, и мне стыдно, что теперь приходится сражаться бок о бок с ними.
И она, как обычно, легко переменила тему разговора:
— Вы вернетесь назад сегодня же?
— Да, — ответила Вики, и Сара вздохнула.
— Доктор говорит, я не смогу поехать с вами. Еще много дней.
— Я тебя заберу, когда ты будешь здорова.
— Не надо, — возразила она. — Верхом быстрее и легче. Я вернусь как только смогу. А пока передайте Грегориусу, что я его очень люблю. Скажите, что сердце мое полно им одним и я постоянно думаю о нем.
— Обязательно передам, — ответила Вики, восхищенная и самим чувством и теми словами, которые оно вызвало.
В эту минуту вошел молодой человек в белой куртке с лицом черного фараона и огромными темными глазами. Он спросил, какая у Сары температура. Исполненный заботы, он склонился над ней и что-то зашептал на амхари, пока считал пульс, держа ее запястье нежной рукой прекрасной формы.
Сара моментально превратилась в томную ветреницу с пылким взглядом и капризными губками, но как только санитар вышел, она моментально вновь стала самою собой, притянула поближе голову Вики и, восхищенно посмеиваясь, зашептала ей прямо в ухо:
— Правда же, он красив, как утренняя заря? Он хочет стать доктором и скоро поедет учиться в Берлинский университет. Он влюблен в меня со вчерашнего вечера и, как только мне немного полегчает, я займусь им по-настоящему. — Заметив изумление Вики, она поспешно добавила: — Конечно, не надолго. Как только я выздоровею, поеду обратно к Грегориусу.
В сопровождении своих диких стражников приехал Ли Микаэл. Когда он вошел в палату, чтобы попрощаться с дочерью, они остались ждать его на залитом солнцем дворе. Обняв Сару и увидев, что ей уже лучше, он на миг посветлел лицом, потом серьезно сказал обеим девушкам:
— Вчера днем итальянская армия под командованием генерала де Боно форсировала реку Мареб и двигается в направлении Адуа и Амбы Арадама. Волк в овчарне, уже происходили стычки, итальянские самолеты бомбят наши города. Отныне мы находимся в состоянии войны.
— Ничего удивительного, — сказала Сара. — Только что-то они долго с этим тянули.
— Мисс Камберуэлл, вы должны вернуться к моему отцу, ко входу в ущелье, так скоро, как сможете, и предупредить его, чтобы он был готов к нападению противника.
Он достал золотые карманные часы и взглянул на них.
— Через несколько минут здесь приземлится самолет, который доставит меня к императору. Был бы очень обязан вам, мисс Камберуэлл, если бы вы проводили меня на летное поле.
Вики кивнула, и Ли Микаэл продолжал:
— Здесь собрались люди раса Куллы. Он согласен послать к моему отцу полторы тысячи всадников, и они будут вас сопровождать…
Он не мог закончить фразу, потому что Сара пылко перебила его:
— Нельзя отпускать мисс Камберуэлл одну с этими гиенами Куллы. Они ведь и мать родную не пощадят.
Ли Микаэл улыбнулся и поднял руку.
— С мисс Камберуэлл поедут мои личные телохранители. Им дан строгий приказ не отлучаться от мисс Камберуэлл ни на минуту.
— Все равно мне это не нравится, — возразила Сара и притянула к себе руку Вики.
— Со мной, Сара, все будет в порядке.
Вики наклонилась и поцеловала девушку, а та на секунду приникла к ней.
— Я скоро приеду, — зашептала она. — Не предпринимайте ничего без меня. А может быть, в конце концов, это будет Гарет.
Вики прыснула.
— Ты меня совсем запутала.
— Да, конечно, — согласилась Сара. — Потому-то я и должна быть рядом с вами, чтобы вовремя дать совет.
Ли Микаэл и Вики стояли плечом к плечу на «Мисс Попрыгунье» и, прикрыв ладонями глаза от солнца, следили за самолетом, летевшим между горными вершинами.
Как опытный пилот, Вики могла оценить всю трудность задачи, стоявшей перед летчиком, так как по склонам гор шли предательские нисходящие воздушные потоки, образовывавшие турбулентные завихрения. К этому времени солнце уже разогнало ночную прохладу, от чего горный воздух стал еще разреженнее и опаснее.
Вики сразу определила его тип, потому что, готовясь получить права, тренировалась на таком же самолете. Это был «Пусс Мот», маленький небесно-голубой моноплан с четырехцилиндровым мотором «де хэвилленд». В этом самолете могли поместиться пилот и два пассажира. Глядя на знакомую машину, Вики ощутила короткую, но резкую боль — она вспомнила золотые безмятежные дни до проклятой «черной пятницы» в октябре 1929 года. В те идиллические времена она была единственной дочерью богатого человека, изнеженной и избалованной, не знавшей отказа в любых игрушках, вроде автомобилей, моторных лодок и аэропланов.
И все это исчезло в один день. Все ушло, ушел любимый, обожаемый отец — принял смерть от собственной руки. Она до сих пор ощущала холод этой ужасной потери и усилием воли заставила себя сосредоточиться на снижавшемся самолете.
