Уилбур Смит - Наемник
Он расстегнул китель и осмотрел рубец от пули, прошедшей по касательной. Он был похож на след от удара кнута, красный и болезненный на ощупь, но это — пустяки. Капитан застегнул китель.
— О'кей, крошка Брюс, время игр прошло. Я спускаюсь за тобой, — хриплый голос Хендри звучал самоуверенно. Эта самоуверенность подстегнула Брюса к действию. Он быстро огляделся. «Куда уходить? Забраться выше, чтобы Хендри был вынужден подниматься. Правая вершина. Можно было влезть на нее по боковой стене и встретить его там». Брюс вскочил на ноги и торопливо стал подниматься вверх по склону, пригнув голову и используя для маскировки валуны и низкую растительность. Он подошел к стене правой вершины, обогнул ее, нашел спиральный выступ, который видел снизу, и начал по нему подниматься. Брюс был весь на виду, прижимаясь спиной к граниту, двигаясь боком, он углублял пропасть под ногами с каждым шагом. Он поднялся на высоту примерно триста футов над лесом. На горизонте поднималась из темно-зеленого океана леса еще одна гряда скал. Дождь прекратился, но тучи продолжали затягивать небо.
Выступ расширился, превратился в площадку, Брюс ускорил шаги, сделал еще один поворот и… выступ исчез: с одной стороны отвесная стена, с другой — пропасть. Он сам загнал себя в ловушку, вершина была неприступной. Если Хендри спустится в лес и обойдет утес, то Брюс будет полностью в его власти, он не сможет найти укрытие на узком выступе. Хендри хорошо потренируется в стрельбе. Брюс прислонился к камню и попытался восстановить дыхание. Он очень устал, он был просто изможден и, к тому же, ранен. Палец дергало болью. Несмотря на наложенный жгут, кровотечение продолжалось. Кровь! Брюс вздрогнул и оглянулся назад. На сером камне ярко выделялись красные пятна. Он оставил для Хендри ясный кровавый след. «Может быть, так и лучше. Может быть я сойдусь с ним врукопашную. Если я спрячусь за этим поворотом, то мне удастся сбросить его вниз, когда он выйдет на платформу». Брюс прислонился к гранитному выступу и напряг слух, чтобы услышать приближение Хендри. На востоке облака расступились, выглянувшее солнце косыми лучами осветило утес.
«Так умирать лучше. Как жертва богу Солнца, сброшенная с храма», — он безрадостно усмехнулся и принялся терпеливо ждать, превозмогая боль. Минуты падали, как капли в бездну вечности, отмеряя отпущенную ему жизнь. Каждый удар сердца, каждый вдох и выдох. Сколько их еще осталось? «Я должен был бы молиться. Но после сегодняшнего утра, когда я молил Бога, чтобы не пошел дождь, дождь пошел и спас меня. Я не стану впредь указывать Создателю, что ему делать. Видимо, он знает это лучше меня». «Да свершится воля твоя». Его нервы внезапно напряглись, как струны. Он услышал шорох ткани о камень. Он затаил дыхание и прислушался, но различил только стук собственного сердца и шум ветра в вершинах деревьев внизу. Только шум ветра.
«Да свершится воля твоя», — беззвучно повторил он и услышал за каменным изгибом дыхание Хендри. Он отошел от стены. Затем появилась тень Хендри, бесформенная гигантская тень отброшенная косыми лучами солнца. «Да свершится воля твоя!» Брюс бросился вперед, держа перед собой свободную руку как лезвие, вложив в этот бросок все свои силы. Хендри стоял в трех футах, рядом со стеной. Он держал винтовку на груди. Его каска была опущена на глаза, капельки пота застряли в рыжей щетине на щеках. Он попытался опустить ствол, но Брюс был слишком близко. Брюс ударил врага напряженными пальцами по горлу и услышал, как хрустнула гортань. Не пытаясь остановиться, он грудью сбил Хендри с ног и упал сверху. Винтовка, скользнув по камням, упала в пропасть. Они лежали, обвив друг друга ногами, как в отвратительной пародии на любовный акт. Но это был акт не созидания, а разрушения. Лицо Хендри раздулось и посинело, его рот широко раскрылся в попытке втянуть в себя воздух. В лицо Брюса пахнуло зловонием. Выдернув из пальцев Хендри свою правую руку, он высоко поднял ее вверх и ударил ребром ладони, как топором, рыжего по переносице. Две струйки крови брызнули из носа и потекли по щекам. Издав булькающий звук, Хендри резко дернулся вперед и отбросил Брюса к стене с такой силой, что тот несколько мгновений не мог пошевелиться. Вэлли стоял на коленях лицом к Брюсу и смотрел на него остекленевшими, ничего не видящими глазами. Он хрипло дышал, изо рта вырывалось розовое облачко капель крови. Обеими рукам он пытался достать из кобуры пистолет. Брюс поджал ноги к груди и резко выпрямил. Удар пришелся в живот Хендри и сбросил его с платформы. Раздался сдавленный короткий крик и потом только шум ветра в деревьях. Совершенно без сил, Брюс долго сидел, прислонившись спиной к каменной стене, и бездумно смотрел вперед. Тучи над ним расступились, обнажив голубое небо. Он посмотрел вниз на пышный и чистый после дождя лес. «И я все еще жив». Осознание этого согрело Брюса также, как утреннее солнце. Ему захотелось закричать на всю Африку: «И я все еще жив!» Наконец он встал, подошел к краю обрыва и посмотрел на ничтожную фигурку, лежащую на камнях. Затем отвернулся и понес свое истерзанное тело вниз. Двадцать минут он искал Вэлли Хендри в беспорядочном переплетении камней и кустарника. Тот лежал на боку, подтянув к груди ноги, как во сне. Брюс встал рядом с ним на колени и вытащил из его брезентовой кобуры пистолет, затем он расстегнул наградной карман кителя Хендри и достал оттуда белый полотняный мешочек. Он встал, развязал его и пошевелил алмазы указательным пальцем. Удовлетворенный, он затянул шнурок и положил мешочек себе в карман.
«Мертвый он вызывает еще большее отвращение, чем живой», — без жалости подумал Брюс, глядя на труп. Мухи уже ползли в окровавленные ноздри, облепляли глаза. Брюс Карри произнес вслух:
— Значит Майк Хейг был прав, а я — нет. Ты мог это разрушить. Не оглядываясь он ушел. Усталости больше не было.
34
Карл Энгельбрехт вышел из кабины в салон «дакоты».
— Вы счастливы? — перекричал он низкий рокот двигателей. Его широкое загорелое лицо расплылось в улыбке. — Вижу, что да! Брюс улыбнулся в ответ и еще крепче обнял Шерман за плечи.
— Уходи! Не видишь, мы заняты.
— Вы слишком нахальны для безбилетников, может быть стоит вас высадить, — проворчал он и сел рядом с ними на скамейку, проходящую вдоль всего фюзеляжа. — Я принес вам кофе и бутерброды.
— Ты просто прелесть, я умираю от голода, — Шерман выпрямилась и потянулась к термосу и пакету из вощеной бумаги. Опухоль на ее щеке спала и лишь слегка желтела по краям — прошло уже десять дней. Брюс, с набитым бутербродом с курятиной ртом, пнул ногой один из ящиков, прикрепленных канатами к полу самолета.
