Дина Полоскова - В погоне за Иштар
— Ну вот, — сокрушался пан Скрыльски, — И зачем я поперся на этот треклятый Зиккурат?!
— За невестой, забыл, — меланхолично напомнил ему Леднев. Как назло, ничего не приходило в голову. Проклятый Рьи надежно привязал их к колонне.
— Я и говорю… Они не имеют права ничего мне сделать!
— Опомнись, посмотри вокруг — вон лежит парень вообще без головы.
— Зачем ты мне показал его! Теперь все только хуже!
* * *— Тару увел правящий клан, я уверен, — сообщил Эддар Атланту, покидая гостиницу. Возвращенные живые кристаллы приятно оттягивали карман, — Надо проверить дворец.
— Опять будете изображать зиккуратца? Капитан, у вас прекрасно получается перевоплощаться.
— Я знаю. Тем более что я и есть зиккуратец.
После небольшой паузы он процедил сквозь зубы.
— Когда найду ее, лично придушу.
Не было необходимости говорить, о ком это он. Все это Атлант слышал уже тысячу раз. И угрозы в адрес Тары были почти каждый раз разными.
— Ты пошел по второму кругу, — ответил Атлант.
— Что?
— Ничего. Я говорю — не придушишь ты ее, кап. И вообще, это я уже слышал.
— Что ты понимаешь в человеческих отношениях, консервная банка! Она обманула меня! Понимаешь, воспользовалась моей доверчивостью, хитрая расчетливая маленькая гадина…
— Не понимаю о чем вы, — с достоинством ответил Атлант, — Но уверен, что вы ошибаетесь.
Эддар только вздохнул в ответ. Он и сам бы хотел ошибаться.
* * *— М-да, это, конечно, не венерианский Гранд-Мадихад, — бормотала я, подливая в деревянную лохань кипятка с помощью небольшого ковша, похожего на увеличенную старинную турку для варки кофе. Процесс требовал сосредоточения. Как бы не обвариться!
— Что вы говорите, госпожа? — Ишма выпроводила последнюю девушку из тех, что принесли воду, и юркнула ко мне за ширму.
— Я говорю, сами живите в подобном великолепии. Могли бы и джакузи предложить. Все-таки мы во дворце.
— Мы на нижнем этаже гарема, здесь…
— Иди сюда, — перебила я ее, — Неужели не хочешь расслабиться после этой гадской тряски на спине верблюда? Залезай, места хватит. И перестань называть меня госпожой. У тебя нет больше господ, поняла? Полетишь с нами на Землю, сколько раз повторять.
Ишма недолго думала — похоже, начала понемногу привыкать к моим чудачествам. Быстро скинув одежду, она юркнула ко мне в лохань.
После водных процедур, когда лохань унесли, и принесли нам лепешек с сыром и полоски сушеного мяса, мы обе отдали должное этой неприхотливой пище, очень, оказывается, проголодались. Я захрустела зиккуратским фруктом — оранжевого цвета, по вкусу напоминающим хвойную морковку, и принялась расспрашивать Ишму о Цале, куда нам вскоре предстоит направиться. Похоже, мы обе слегка захмелели от кваса из высокого кувшина, потому что мне отрывающиеся перспективы уже не казались такими ужасными, и Ишма тоже начала наконец-то улыбаться. В принципе, мы будем находиться в непосредственной близости от статуи и драгоценностей, а там, кто знает… К тому же путь нам предстоял в Цал Исиды, где, если верить информации, переданной капитану перекатчиками, тоже находились искомые сокровища. В любом случае надо было бы туда наведаться. Не в роли подарка для местной правительницы, конечно, но все-таки.
— И все-таки я боюсь, — призналась Ишма, — Хочу уйти отсюда.
— Посмотрим, — кивнула я, — Судя по обилию стражников вокруг, из гарема Цали не так-то легко сбежать…
Скрипнула дверь, я подумала, что это опять молчаливые служанки, хмуро изучавшие нас исподлобья, но ошиблась. В проеме стояла явно не прислужница.
Вошедшая женщина была высокого роста, с черными прямыми волосами и ровно подстриженной полумесяцем челкой, что делало ее похожей на жрицу из древнего Египта, в длинном черном хитоне. Она смотрела на меня долгим немигающим взглядом, скрестив руки на груди. Ну что ж, пусть смотрит. Я быстро потеряла к ней интерес и вернулась к хвойной морковке, взглядом показала Ишме, мол, не боись. Не дождавшись нашей реакции, женщина вошла в отведенные нам скромные покои.
Сходство с древней египтянкой придавали ей также подведенные глаза и брови, и медный, как у капитана, оттенок кожи.
Окончательно убедившись, что здесь не собираются падать перед ней ниц и вообще всячески выражать раболепие — я незаметно, но крепко придерживала руку Ишмы, мало ли, что ей придет в голову, а раба надо выдавливать из себя по капле, как известно — мадам решила заговорить первой. Пафосно выбросив перед собой руки, незваная гостья возопила:
— Если бы мой господин оставил тебя себе, я бы своими руками вырезала твое сердце…
— Ну и порядочки у вас, однако, — пробурчала я вполголоса и уже громче добавила, — Да что ж вы на пороге застыли, уважаемая, проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. О, прошу пардону, вы и есть у себя дома, это мы тут у вас комнатенку арендуем. Ну, так присоединяйтесь к нашей незатейливой трапезе: вроде ничего не отравлено. То есть я хочу сказать — все оплачено.
Уважаемая так и застыла с открытым ртом. Будет знать наше исконно земное гостеприимство. Тетя Керстин бы мной сейчас почти гордилась. Дамочка открывала и закрывала рот, видимо, думая. Я подлила себе и Ишме кваску. И мадам тоже не обделила, конечно, подвигая к ней стакан. А Ишма, кстати, порадовала. Я уж было заволновалась, как бы она опять тут поклоны бить не начала, а она сжалась, как маленькая пружина, глаза сузила и прошипела угрожающе:
— Не сметь трогать мою госпожу.
— Успокойся Ишма, и я вовсе не госпожа тебе, отвыкай, подруга…
Я уж было собиралась еще раз объяснить девчонке, что мы абсолютно равны, когда к нашей теплой компании присоединилась еще одна дамочка, пониже ростом и пофигуристее первой, правда, тоже в черном.
— И ты уймись, Мах'аса, как бы нам всем вскоре не вырезала сердца новая госпожа! Сеита, — представилась она мне, — Первая жена це-Цали Яклина.
— Очень приятно, Истар, можно просто Тара, я потянула ей руку, как будто прекрасно понимала все то, что происходило в этом театре абсурда, и это было мне не в новинку.
А Ишма опять порадовала.
— Госпожа имеет ввиду Цалибу Деву-Иннатху?
— Именно это госпожа имеет ввиду, — кивнула девушке Сеита.
— Значит, со второй женой пресветлого Цали мы познакомились, — подвела я итог, — Смею предположить, что уважаемая Мах'аса…
— Мах'аса — четвертая жена повелителя, — пояснила Сеита и блеснула полоской зубов на смуглом лице.
Обе жены повелителя не стали кочевряжиться и присоединились к нашему скромному пиршеству. Однако Мах'аса продолжала строить из себя обиженную жизнью и бросать на меня недовольные взгляды.
