Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 4
После этих слов стражи-щитоносцы обнажили мечи и направили их на Лоуренса и его спутников.
Эльза, однако, не попятилась.
- Этого не требуется, - тихо проговорила она, после чего ее голос внезапно окреп.
- Я действительно всегда заблуждалась в своей вере. Однако всемогущий Господь указал мне верный путь. Ибо Он дозволил мне встретить божественного посланника!
На лице епископа Вана вновь мелькнуло трусливое выражение. Нахмурив брови, он покосился на священника. Тот негромко произнес две или три фразы.
Подняв правую руку к небу, епископ Ван заявил:
- Говорить так спокойно о встрече с божественным посланником – свидетельство ереси! Если ты хочешь доказать, что это не так, я требую предъявить доказательство немедленно!
Вот епископ Ван и клюнул на наживку.
Эльза глазами подала сигнал сперва Эвану, затем Хоро.
Кивнув, юный мукомол и воплощение волчицы вышли вперед.
- Если вас гложут сомнения, мы дадим вам доказательства, - произнесла Эльза.
При виде Эвана и Хоро, решительно направляющихся к повозкам с зерном, стражи наставили на них копья; но епископ Ван лишь усмехнулся и кинул: «пропустите их».
В руке Эван сжимал несколько пшеничных зерен, которые ему дала Хоро.
Несколько секунд Эльза стояла и просто смотрела им вслед, затем направилась к гигантскому камню вопреки совету Иимы бежать в противоположном направлении.
- Поклоняться богу-змее Тойерре действительно неправильно.
При этих словах Эльзы селяне, стоящие на камне, посмотрели на нее с таким видом, словно их только что заставили проглотить по булыжнику.
- Однако это не есть грех по природе своей.
Поднявшись по лесенке на камень и пройдя мимо епископа Вана, Эльза преклонила колени перед Тойерре.
Несколько дней назад, в церкви, Эльза не пожелала изречь ложь, даже когда попала в ловушку, расставленную Лоуренсом и Хоро, которые хотели добраться до книг Отца Фрэнсиса.
Вне всяких сомнений, Эльза осталась той же самой – истинный служитель Церкви с головы до пят.
Если так, то почему же она не объявила публично Тойерре языческим идолом, а наоборот, даже встала перед ним на колени?
- Я верю, что сам Тойерре есть чудо, явленное Господом.
Сему распахнул глаза; судя по лицам селян, в душе у них творился переполох.
Эльза не отрекалась от Тойерре, но и не признавала его.
Епископ Ван, однако, лишь издал короткий смешок и произнес саркастически:
- Все, что говорит человек, всегда лежит лишь на волосок от лжи. Можешь ли ты доказать, что сказанное тобой не внушено тебе дьяволом?
- Божественный посланник обещал пролить свет, который укажет заблудшим овцам истинный путь.
Хоро и Эван обернулись в сторону Эльзы, взглядами давая понять, что все подготовлено.
Даже зная, что все пройдет гладко, Лоуренс не мог не волноваться.
Несомненно, Эльза, на которую были обращены глаза всех селян и епископа Вана в придачу, испытывала громадное давление.
Однако отвечала она решительно и твердо.
Впитав все, чему ее учил Отец Фрэнсис, она, его наследница, решила довериться нечеловеческим способностям Хоро; и вера в Хоро была ее верой в справедливость Единого бога, создавшего мир.
- Пфф, да кто ты такая, чтобы показывать нам силу Господа...
Слова епископа Вана внезапно утонули в полных страха и изумления криках, донесшихся со стороны повозок.
- Зерно... смотрите, зерно!
- Ух ты!..
Из мешков с зерном, лежащих на повозках, пробились стебли; они росли прямо на глазах, устремляясь все выше и выше.
Лица Сему и прочих селян, взирающих на разворачивающееся перед ними зрелище, были абсолютно бессмысленными, словно у плохо сделанных кукол. Епископ Ван наблюдал за чудом ошеломленно.
Колосья поднимались все выше. Люди повсюду стали падать ниц; они восклицали, почти плакали:
- Господь явил нам свое присутствие! Чудо Господне!
Возгласы распространялись по толпе подобно лесному пожару. В конце концов склонились даже церковники.
Стоять остался лишь епископ Ван; он с потрясенным видом молча взирал на открывшуюся ему картину.
Зеленые побеги пожелтели, превратились в спелые колосья; это вызвало новую волну криков.
Среди шестнадцати повозок лишь в одной ничего не выросло из мешков; пробившиеся из них побеги тотчас засохли и рассыпались в труху.
Никому не нужно было объяснять, что это значило.
Глаза всех присутствующих были обращены на повозки с зерном, и лишь Лоуренс смотрел в другую сторону.
Рядом с епископом Ваном стоял мертвенно-бледный Риендо.
Естественно, те, кто отравил зерно, не могли просто так, со смехом отмахнуться от чуда.
- Господь указал нам правильный путь.
При этих словах Эльзы все взоры вновь устремились на нее.
- Что... что за глупости... такая...
- Епископ Ван, - холодно и решительно продолжила Эльза. – Пожалуйста, убедитесь сами, что это не деяние дьявола.
- Но как... как мне убедиться?
- С помощью этого.
Эльза протянула епископу Вану почерневшую серебряную чашу.
- Прошу вас благословить эту чашу. Когда вы это сделаете, Эван, мукомол деревни Терео, покажет всем правоту учения Господа.
Епископ Ван принял чашу из рук Эльзы, после чего сбивчиво спросил:
- Но что... что именно ты собираешься делать с этим?
- Даже беднейшие имеют право очиститься перед Господом. Очистите, пожалуйста, эту чашу, епископ Ван.
Раздавленный веющей от Эльзы мощью, не способный найти достойного ответа, епископ Ван устремил тревожный взгляд на стоящего рядом с ним священника. Тот приказал церковникам рангом ниже, стоящим вокруг камня, принести воды.
Те выполнили приказ немедленно и вручили воду епископу Вану.
Вода, налитая служителем Церкви, становится освященной.
Чаша, наполненная святой водой, мягко сияла в руках епископа Вана.
- Теперь передайте эту чашу вместе с водой мукомолу.
Эльза не стала брать чашу в свои руки, чтобы епископу Вану не к чему было придраться.
Праведность (а может, неправедность) служителей Церкви через чашу и воду в ней должна была перейти к Эвану.
- Пожалуйста, смотрите внимательно.
Эльза кивнула Эвану; тот решительно кивнул в ответ.
Затем, достав небольшой серп, Эван вспрыгнул на первую из повозок и принялся один за другим вспарывать мешки; из каждого он извлекал горсточку муки и пересыпал в чашу.
Никому не требовалось объяснять, что он собирается делать дальше.
Все взоры были обращены на юного мукомола; казалось, можно было расслышать, как люди судорожно сглатывают.
Взяв немного муки из пятнадцати повозок, Эван поднял чашу с мукой и святой водой высоко над головой.
