Евгений Коршунов - И придет большой дождь…
— Спасибо за комплименты, — смущенно поспешил сменить тему Петр. — Стремление, как вы говорите, к «светлому» не помешало Жаку совершать преступления на Севере. Впрочем, о мертвых или не говорят, или…
— А я не верю, что француз мертв, — твердо сказал Прайс. — Трюк, чтобы уйти от людей Роджерса.
— Значит, Жак… жив? Прайс нахмурил брови:
— Этому парню случалось бывать в переделках и похуже… Комиссар не договорил, оборвал фразу. Голос его стал ровным, бесцветным:
— Но я все же хочу объяснить вам, почему это вдруг я приехал за вами среди ночи. Помните, несколько лет назад вы спасли меня в горящей саванне? Так вот, сегодня ночью…
Вдруг глаза его широко открылись, он резко вскочил.
— Не шевелиться! — прогремела команда за спиною Петра. Он непроизвольно обернулся: в дверях с пистолетом в руках стоял майор Нначи в военной форме — тщательно отутюженной и вычищенной.
— Комиссар Прайс, садитесь и не двигайтесь! — решительно приказал Нначи и повел пистолетом.
— Вы все-таки решили выступить, — твердым голосом констатировал комиссар, опускаясь в кресло.
— Да, мы опередили Аджайи на день, — весело ответил ему голос, удивительно знакомый Петру. И Петр увидел, как из-за двери за спиной полицейского комиссара вышел… Сэм! В руках у него был автомат.
Прайс резко обернулся.
— Что это значит? Нначи мрачно улыбнулся.
— А вы хотели, чтобы я ждал, пока меня застрелят прямо в камере? Бросьте, господин комиссар! Вам-то уж было известно, что мистер Аджайи с помощью Роджерса готовил переворот. События в Каруне лишь искра большого пожара. Вы видели, как в саванне валят баобабы? Поясок огня у основания горит неделями, а потом баобаб падает, подрезанный медленным огнем. Так действовал против генерала Дунгаса и его так называемый политический советник!
Прайс покачал головой.
— Вы меня плохо знаете, майор. Я — полицейский и всю жизнь подчинялся закону. И что бы я ни знал, я не вмешиваюсь в полити…
Он вдруг смущенно кашлянул, быстро взглянул на Петра и опустил взгляд.
Сэм весело подмигнул Петру из-за спины полицейского комиссара. Было заметно, что происходящее ему нравилось: все было похоже на кинобоевик.
Нначи опустил пистолет.
— Мистер Прайс, у меня нет времени вести с вами разговоры о долге и законе. Может быть, вы и знаете, что это такое, но британские колонизаторы давно растоптали эти понятия: у них есть один закон — закон силы и подлости. И перед этим законом мы все равны, чернокожие африканцы, желтые малайцы — хуки или ваши соседи ирландцы.
Прайс презрительно прищурился.
— Если бы у вас не было в руках пистолета, я доказал бы вам, что, несмотря на возраст…
Нначи его уже не слушал.
— Мистер Николаев, — сказал он решительно. — Мне нужно письмо, которое вы привезли для нашего друга из Каруны. Оно у вас дома?
Петр растерянно молчал.
— У вас должно быть письмо! Из Каруны звонил этот… как его… швед, приятель вашего друга Жака. Он сказал Эдуну Огуде, что Жак послал с вами письмо для «Ляйта».
Прайс рассмеялся сухим старческим смехом.
— Значит, в это письмо поверили не только полковник Роджерс и я! Что ж, майор Нначи, берите эти листочки. Они чисты, как дыхание младенца! Вот они!
Комиссар сгреб со столика бумажки и протянул их Нначи. Но тот пристально смотрел на Петра. Петр неловко кивнул.
— Я знал, что сегодня ночью вы будете охотиться за этим письмом, майор, — продолжал насмешливо Прайс.
— Если бы мсье Ювелен, он же Шевалье, написал в них все, что знал, у вас в руках были бы доказательства против Роджерса и Аджайи, доказательства заговора. Ведь вы все еще верите в генерала Дунгаса, вы думаете, что он против вас лишь под влиянием Аджайи.
Комиссар перевел дыхание.
— Я хотел вывести из всей этой игры мистера Николаева и увез его к себе. Но вы нашли его и здесь. Что ж, ваши люди работают не хуже людей Роджерса!
— Они служат своей стране, — сухо отрезал Нначи. Глаза его блеснули.
— Что ж! Тогда вы, мистер Николаев, поедете сейчас со мною.
Он решительно вынул из нагрудного кармана мундира свисток и свистнул. Сейчас же в холл вошли солдаты — четверо. У каждого было по два автомата, подсумки для гранат зловеще оттопыривались.
Одного из них Петр узнал — это бы тот самый великан мулат в танковом подшлемнике, который так вовремя пришел к ним на помощь в саванне, в день восстания в Каруне. Тот тоже узнал Петра и незаметно ему кивнул.
Нначи критически осмотрел вошедших.
— Вы, вы и вы… — он ткнул пальцем в грудь каждого из трех солдат, — останетесь здесь. Командовать будет… — Он перевел взгляд на Сэма: — Сэм!
— Есть! — с готовностью выкрикнул Сэм, вытянулся и неумело попытался щелкнуть каблуками.
— Вы отвечаете за жизнь комиссара Прайса, — сказал Нначи Сэму и обернулся к Петру: — Едем!
Петр понял, что сопротивляться бесполезно.
— Извините, — сказал он Прайсу и встал.
— Очень жаль, сынок! — кивнул ему комиссар. — Я думал, что мне все уже удастся избавить вас от новых неприятностей!
Они вышли из дома: во дворе стоял военный «джип», возле которого уже хлопотал сержант.
— Вы что же, меня похищаете? — пошутил Петр, обращаясь к Нначи.
— Вы нам нужны, мистер Николаев. Сейчас от вас зависит очень многое!
Нначи распахнул перед Петром дверцу «джипа», дождался, пока тот усядется на заднее сиденье, а сам сел рядом с сержантом, занявшим место водителя.
Сержант молча ждал указаний.
— В резиденцию генерала Дунгаса! — приказал ему Нначи.
— Ого! — непроизвольно вырвалось у Петра. — У вас что же, назначена встреча?
Майор обернулся к нему, облокотился рукою на спинку сиденья.
— У нас нет другого выхода. Мы должны опередить Аджайи и Роджерса.
2Они мчались по темным улицам Дикойи, и в синем свете военных фар серый асфальт казался фантастически зыбким, нереальностью, расстилающейся впереди и разрываемой крепкой грудью машины.
— Генерал Дунгас искренне думал, что, если он введет унитарную конституцию, если страна не будет больше поделена на провинции — на Север, Юг и Поречье, где политиканы диктуют свои законы и натравливают один народ на другой, в Гвиании воцарится мир, — вдруг задумчиво заговорил Нначи.
— А разве это не так? — удивленно спросил его Петр.
— Так, только время для этого не пришло. Политиканы и эмиры еще сильны, их влияние надо было сначала подорвать, а уж потом… На это и сделали ставку наши враги.
— Но чего же вы хотите от меня?
— Вы должны будете рассказать генералу Дунгасу все, что знаете…
Они уже выехали из города, проехали несколько миль по дороге на Игадан, потом вдруг свернули с нее на довольно хороший проселок. Машина нырнула в тоннель, образованный тесно смыкающимися кронами деревьев. Каких, Петр в темноте не разобрал.
