Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский
А наши приятели шли вдвоём и не разговаривали. Отчего-то они были удручены, если не сказать, подавлены. Каждый думал о своём и даже с другом сейчас не стал бы делиться. О чём думал Пиноккио, — конечно о своей кареглазке, а вот о чём думал известный всему городу хулиган Чеснок, никто не знал. Об этом нам остаётся только догадываться.
Но грустить у Буратино не было ни сил, ни времени. Как только он вернулся на завод, куча нерешённых вопросов навалилась на него.
— Лука, что случилось? — спросил Буратино, увидев своего приятеля в состоянии полной подавленности.
— Не могу я, — чуть не плакал тот, — у меня в школе по арифметике двойки были, а тут одни цифры, одни цифры, — он стал ворошить бумаги. — Погляди: приход, расход, уголь, бутылки, деньги. И всё мне, всё мне.
— Старина, я бы и сам всё решил, я сам бы всё посчитал, — начал Буратино, — но ты же видишь, что на мне производство и ещё куча всяких дел.
— Вижу, но с бумагами я больше работать не могу, мне бы дыни воровать на базаре или напёрстки крутить. А тут тара, литры, центнеры, сколько Пепе взял водки, сколько отдал денег, сколько получилось прибыли. У меня всё это просто в башке не укладывается, я забываю всё.
— Ладно, — сказал Пиноккио, — дело мы будем делать по-другому. Если не можешь сделать работу сам, найди того, кто её может сделать. Идёт?
— Да где же я его найду? Тут же нужен квалифицированный бухгалтер, а у меня знакомые кто? Шпана да шантропа.
— Знаешь, — прикинул Буратино, — сбегай-ка за Сальваторе Швейманом.
— Очкастый такой? Вечно прилизанный?
— Точно.
— Знаю его. Только вот не знаю, где найти.
— Не знаешь? — спросил Буратино. — Тогда садись, пиши цифры.
— Найду, — пообещал Лука и ушёл искать Сальваторе.
Через час он вернулся, волоча за собой всклокоченного и злого пацана в очках.
— Здравствуй, Сальваторе, — сказал Буратино, протягивая руку и улыбаясь парню, как старому знакомому.
— Здравствуйте, синьор Буратино, — ехидно и сдерживая раздражение, отвечал Сальваторе, пожимая руку.
— Слушай, Сальваторе, а какая у тебя оценка по математике? — спросил Пиноккио.
— Надеюсь, этот дуболом притащил меня сюда не за тем, чтобы решать задачки? — сквозь зубы отвечал Швейман.
— Именно за тем. Только вот задачки у нас, дружище, специфические, — улыбался Буратино. — Видишь, сколько бумаг накопилось, мы с ними просто не справляемся и рассчитываем на твою помощь.
— А каков характер скопившихся бумаг? — поинтересовался Швейман.
— А характер у них… — начал Буратино.
— Паскудный, — вставил Лука.
— Самый что ни на есть бухгалтерский, — продолжал Пиноккио, не обращая внимания на реплику приятеля.
— Но я не бухгалтер, — заметил Сальваторе.
— А мне кажется, что папаша у тебя бухгалтер, больно у тебя самого вид бухгалтерский.
— Хорошо, — сказал Швейман. — Я сделаю, что могу, и подойду к делу со всей ответственностью. Но могу ли я надеяться, что впредь, синьор Буратино, ваши дружки не будут меня больше тревожить по этому поводу?
— Нет, — сказал Буратино и улыбнулся, — мы надеемся, что ты будешь помогать нам постоянно.
— Извините меня, синьор Буратино, — произнёс Сальваторе, — но, зная ваш характер и кое-что из вашей биографии, я могу предположить, что бизнес, который вы здесь ведёте, не совсем, скажем так, легален.
— Абсолютно нелегален, — согласился Буратино, — в том-то и соль.
— А каким образом вы собираетесь меня удерживать, позвольте вас спросить? Или вы на цепь меня посадите?
— Именно, — произнёс Буратино и улыбнулся. И от этой улыбки нехорошо стало на душе у Сальваторе Швеймана, так как знал он, с кем имеет дело. — Цепью, дружище, только золотой.
— А позвольте уточнить…
— Двадцать сольдо в месяц, — перебил его Буратино. — Это для начала.
— Хорошо, — сразу согласился Сальваторе.
— Вот и славно, — обрадовался Лука.
— Я согласен, но для нормального производственного процесса такая мебель, — Сальваторе указал на ящики, из которых состоял импровизированный письменный стол, — не подходит. Требуется стол, стул, чернильница, четыре стальных пера, пачка бумаги, счёты, налокотники.
— Приятно говорить со специалистом, — сказал Буратино. — Лука, обеспечь его всем необходимым.
— Я? — искренне удивился Крючок.
— Или ты сам сядешь за бумаги? — спросил Пиноккио.
— Ладно, куплю всё, что надо, — согласился Лука, — только пусть этот умник список напишет, а то поназаказывал тут, всего не упомнишь.
— И ещё одно, — сказал Сальваторе, — я буду приходить на работу к двум, до двух я учусь в гимназии.
— Дружище Швейман, ты на работу можешь не ходить совсем, но документация по фирме должна быть в идеальном состоянии.
— Не извольте беспокоиться, синьор Буратино, — заверил его Сальваторе и приступил к работе прямо на ящиках.
Глава 4
Новые люди и новые проблемы
Но это было ещё не всё, в том смысле, что это были ещё не все, кого Буратино принял на работу. В течение следующей недели, после длительных совещаний с Чесноком и Лукой, на работу были приняты два пацана из городской шпаны. Пацаны были людьми надёжными, в этом Рокко ручался за них, как за самого себя. Одного из них звали Джанфранко по кличке Гопак, а другого Массимо по кличке Комар.
— Я их знаю, — говорил Чеснок, — если надо будет, так они и глотку могут перерезать. И не продадут в случае чего. Тем более проблема у них случилась.
— С полицией? — спросил Буратино.
— С полицией, это само собой. Это у них завсегда. А кикоз у них вышел с Тузом.
— Да шибко они с ним по долям не разошлись на одном деле. Ну, слово за слово, и Сливе, что с Тузом работает, бок распороли. Слива уже третий день в больнице лежит. Но не помрёт.
— Зови их, погутарим, — сказал Буратино.
Пацаны пришли на следующий день. И были они взрослые почти и, в отличие от ребят Пиноккио, сильно потрёпанные и оборванные. После знакомства Буратино начал:
— А расскажите-ка, ребятки, из-за чего у вас с Тузом кикоз вышел?
Если не секрет, конечно.
— Секрета нет, — сказал Гопак, — мы две недели назад у лоха коня свели.
Лошара пьяный в умат был, коня привязал к забору, а сам рядом лёг спать.
— Дальше.
— Пришли к Тузу и говорим: помоги, мол, коня продать, у тебя связи по этому делу есть. Он согласился. Мы, как лохи, сами коня ему оставили. И неделю ходим к нему,
