На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина
– Где Райсул и Филин? – негромко спросил капитан юнгу.
– Илв в грузовом трюме, – вполголоса, но четко отрапортовал мальчуган. – Проверяет, нет ли течи. А Райсул спать пошел. Ему боцман позволил.
– А ты почему не спишь? А ну бегом дрыхнуть!
Мальчишке явно хотелось и дальше пугать и удивлять Литу. Но приказ есть приказ.
– Да, капитан, – буркнул он, встал и пошел прочь.
– На всей шхуне, похоже, только я и выспалась, – весело сказала из полутьмы Лита.
– Вот и славно. Как нарежешь мясо – сменишь Хаанса на наблюдательном посту.
– Да я уже нарезала!
– Хорошо. Тем более что вряд ли у кого-то из команды кусок в горло полезет.
В темном углу кладовой сверкнули зеленые глаза и раздалось протестующее:
– Мяф!
– У него когда угодно кусок в горло полезет, – хихикнула Лита.
– Дашь мерзавцу ломоть окорока и выставишь из кладовой, чтоб не хозяйничал тут без тебя, – распорядился Дик.
Молодой капитан любил животных, а к корабельному коту Бертрану питал особое расположение с прошлой зимы, когда кот обезвредил пробравшегося на борт убийцу. Тот, чтобы не шуметь, шел босиком – и наступил в темноте на кота. Прибежавшие на шум леташи с трудом отодрали кота от его добычи. Бертран Острый Коготь рвался из рук, выл от ярости и требовал, чтобы ему дали добить чужака...
Капитан нагнулся, почесал кота за ухом и продолжил, обращаясь к Лите:
– Сядешь на корме – и гляди в оба. Пока корабль кружит над лесом... пусть себе летает, он для нас вроде стрекозы. Даже если над входом снизится, не паникуй. У нас хорошая маскировочная сеть. А вот если увидишь, что они садятся на воду или где-то на берег высаживают с трапа леташей – тогда буди всех подряд, только без крика.
– Да, капитан.
– Если боцман заартачится – мол, не хочет он спать... скажи ему, что это мой приказ.
– Да капитан. Уже иду... Котяра, брысь отсюда! Дам тебе вкусненького, дам, но из кладовки – брысь!
Улыбнувшись, капитан дошел до люка – и увидел, что Мара заснула прямо на крышке.
– Не буди, сынок, – шепнул капитану погонщик. – Ее дело молодое, и на бороне выспишься.
Во сне Мара улыбалась – легко, светло. У капитана защемило сердце. Как давно девушка не улыбалась наяву! С той самой зимней ночи, когда на шхуну влез убийца. Та самая сволочь, подранная корабельным котом. Ференандо ду Вега-Тьерра, красивый спандиец, задуривший пастушке голову и сделавший ее своей невольной сообщницей. С тех пор Мара затосковала. Винит себя, зовет предательницей – но не может забыть подлеца, сердцу-то не прикажешь...
– Как лескаты? – тихо спросил Бенц.
– Отдыхают. Спокойные.
– Так чего же ты спать не идешь?
– Пойду и я, когда с тобой потолкую. Ты ведь посоветоваться хотел, верно?
Бенц усмехнулся: погонщик, как всегда, понимал его по слову, по вздоху, по повороту головы...
– Не то чтобы посоветоваться... Хотел рассказать про запись в лоции. Странная она, не совсем понятная...
– Что-то про деревню?
– Нет, про деревню одно слово: «Прикормлены». Почерком Тоцци-старшего.
– Это хорошо, – улыбнулся Отец.
Лоцию писали два контрабандиста, отец и сын. И слово «прикормлены» означало: крестьянам заплачено за сохранение тайны посадки. Возможно, заплачено не раз.
– Меня другое удивляет, – продолжал капитан. – Там написано: «Вода годится для питья». Это рукой Ригардо Тоцци. А рядом приписка сына: «Не плавать!»
– Вероятно, здесь водятся хищные рыбы, могут пловцу что-нибудь отхватить, – рассудил погонщик. – Но мы ведь плавать не собираемся? Нет? Тогда спать, спать...
* * *
«Блистательный» шел над берегом так низко, что принц Джиакомо под каким-то предлогом удалился в свою каюту.
Оба кузена диль Кароччи опустили глаза, пряча насмешливый блеск.
«Комаров боится! – подумал капитан. – Винсенте – молодчина. Если бы соврать принцу, что в здешних лесах водятся свирепые разбойники или кровожадные чудовища, паршивец пришел бы в восторг и принялся командовать поисками. Разумеется, командовать из своей каюты, не полезет же его высочество в чащу! Ему экипаж на палубу притащит хоть разбойников, хоть лютого зверя. И защитит его высочество от любой опасности. А как же, ведь королевская кровь! А комар везде пролезет, комару все равно кого кусать – хоть лесоруба, хоть принца... Хорошо Винсенте придумал про пятна, которые не сходят годами. Надо запомнить: за внешность принц трясется больше, чем за жизнь. Эх, славный у нас будет командующий, когда уйдет в отставку старик Агуирре!»
Но тут в памяти капитана всплыл рассказ двоюродного брата о возможном браке принца с альбинской принцессой. Что ж, тогда Альбину придется терпеть это сокровище. Хотя, по слухам, принцесса Энния – особа с характером. Такая сумеет загнать принца-консорта под каблучок.
– Эй, что там, внизу? – послышался с обзорной галереи голос сеора Винсенте.
Капитан отогнал посторонние мысли и поспешил на галерею.
Кузен стоял у нижнего окна – большого, составленного из стекол, заключенных в раму с мелкими ячейками. Отличный обзор, это вам не простая смотровая щель!
Внизу под кораблем медленно проплывали крыши.
– Ну да, там рыбачья деревня, – кивнул капитан. – Так у меня и в лоции значится.
– А ты глянь внимательнее, – посоветовал кузен.
Капитан вгляделся – и присвистнул.
Даже отсюда, сверху, видно было, что крапива, вымахав в человеческий рост, закрывала окна домишек.
Деревня была мертва.
– Не болезнь ли какая, храни нас Младшие боги? – озабоченно пробормотал сеор Агостино. – Хорошо, что мы не опустились на воду. Сейчас сделаем еще круг над озером.. Если ничего не углядим – пойду к принцу, буду просить его прекратить погоню.
Пользуясь тем, что на обзорной галерее они с капитаном были только вдвоем, маг сказал ехидно:
– Пойдешь к каюту к принцу – стучись в дверь громче. Он может тебя не расслышать, и ты попадешь в неловкое положение. Ведь их высочество изволит искать утешение у своего дружка, которого везде таскает с собой.
* * *
– И все равно я не верю, что ты собираешься повесить Донатуса, – капризно протянул юный сеор Бенедетто, без одобрения разглядывая в зеркале свою бледную веснушчатую физиономию. – Ты просто не можешь его забыть. До сих пор. Ты никогда не забываешь то, чего не сумел получить.
– Не говори вздор, – резко
