Царевна, спецназ и царский указ - Наталья Филимонова
На самом деле будущие колдуны и маги клялись не использовать свои чары во зло еще при поступлении в академию. К обучению допускались лишь те, чье обещание и стремление были искренни — за этим следили специальные артефакты. Только студенческая клятва оставалась до поры на словах — и лишь выпускники, ставшие уже настоящими ведунами, получая диплом, торжественно скрепляли свою клятву магией и делали ее нерушимой. Вот поэтому колдунов без диплома, недоучек и самоучек, все вполне обоснованно опасались — в отличие от дипломированных чародеев, у этих руки не были связаны. Правда, зато и наукой они заниматься не могли, и на работу по ведовской специальности им устроиться было невозможно, да и дела с ними никто не хотел иметь, и во всяком недобром деле их первыми виноватили, а порой и казнили народным судом без всякого следствия.
Но Наинке-то работу искать и не придется. И обвинять ее, кроме Алевтины, некому.
— Не станет она престол отдавать. Выходит ведь как — пока я замуж не вышла, она по царскому указу вроде как вполне законно на троне сидит… правительницей. Вроде как рано мне еще, ума не набралась. А только мне семнадцать лет уже исполнилось, замуж и раньше выходят. Матушке моей семнадцать и было, когда она за батюшку вышла, да и ему немногим больше. И жених у меня есть — Елисей, я его с детства знаю, еще батюшка говорил — жених тебе, мол, растет… только благословения дать не успел.
Честно говоря, при первой встрече тогда, в детстве, состоявшейся на каком-то жутко важном международном приеме, Алька Елисея побила. А батюшка, посмеиваясь, тогда ей и сказал — негоже, мол, мальчиков обижать. Может, это вообще жених твой растет. Пришлось присматриваться.
— Вот она и тянет время. Да она мне все эти годы шагу ступить, вздохнуть не давала! Я из светелки своей не выходила почти! Стражу приставила, даже служанок своих заслала! Я и чихнуть не могла, чтоб ей не доложили. Народ поди забыл и вовсе обо мне, что наследница у царства есть законная! А теперь Елисей со сватовством приехал, честь по чести, с письмом от отца своего. Тут бы и пришлось ей власть передавать, волей-неволей. По закону древнему и воле батюшкиной! Так она надумала услать меня вовсе, дала на сборы одну ночь, да отправила в академию эту самую. Все знают, что туда чужим вход заказан, а учиться пять лет. А там она еще чего придумает. Хотя, думается мне, надеялась она, что я и вовсе сгину в пути. В карету с решетками меня посадила, будто преступника какого!
— То есть ты утверждаешь, что цар… правительница Наина намерена узурпировать власть? — зеленоглазый Анжей смотрел на Альку теперь серьезно, без улыбки. Как, впрочем, и все богатыри. Приходилось мысленно одергивать себя, чтобы не ежиться под столькими сосредоточенными взглядами разом. К всеобщему вниманию Алевтине было, конечно, не привыкать, но обычно на нее смотрели почтительно, порой восторженно, порой подобострастно — и никогда вот так, оценивающе. Так на нее смотрела, пожалуй, только… только Наина. — Серьезное обвинение.
Оговорка богатыря от Алькиного внимания тоже не ускользнула. Это она и за челядью давно заметила — сейчас, по прошествии трех лет, уже мало кто называл Наину “правительницей”. Ведь куда привычнее и проще сказать — “царица”. Пройдет так еще несколько лет — все и вовсе, пожалуй, забудут, что не царица она никакая и не должна бы ей быть.
— Да уж куда серьезнее, — храбрясь, буркнула царевна.
— И доказательства у тебя есть? — взгляд колдуна Ратмира и вовсе резал ножом.
— Да какие вам еще доказательства! — забывшись в гневе, Алька даже вскочила с лавки, но тут же, ойкнув, плюхнулась обратно — напомнили о себе перетруженные ноги. — Вот она я перед вами — законная наследница престола! В возраст вошла, жених, батюшкой одобренный, имеется, пустая формальность осталась — благословить на брак да венец передать! В стране третий год царя с царицей нет — когда в Тридевятом такое бывало?! А чтоб конюхова дочь одна власть держала — бывало ли?!
* * *По сути, межвластие в Тридевятом затянулось уже куда больше, чем на три года.
Все дело было в том, что по тому самому древнему закону первым наследником считался первый же ребенок в царском роду — будь то мальчик или девочка. Но взойти на трон, как сказано, могли лишь царь с царицей вместе. Они, как две стороны одной монеты, должны были уравновешивать друг друга — и правили страной вместе, как равные. На всех законах и указах непременно должны были стоять две подписи. При этом муж или жена наследника или наследницы могли быть любого рода — хоть боярского, хоть крестьянского. Лишь бы старшие в царском роду тот брак благословили.
Многие, между прочим, полагали древний закон основой стабильности в стране. Ведь в иных государствах как? Наследует трон старший сын, и все тут. А если старшенький негодящий вовсе али сущеглупый какой попадется? Всякое ведь бывает!
В Тридевятом это решалось просто. Прежде всего для того и нужно было родительское благословение — чтобы мужа или жену наследнику по уму выбрать, а не только по сердцу. Хотя и по сердцу, конечно, тоже. Потому что если в царской семье меж мужем и женой неладно — то и в стране лада не будет. Но если наследник излишне порывист — жена его должна быть мудрой и рассудительной. Если наследница слишком мягка — муж ее должен быть тверд и решителен.
Если же первый наследник вовсе выйдет негодящим, так ему до поры и не давали разрешения на брак — тогда трон наследовал второй или третий ребенок в семье, а то и племянник какой, тот, что первым найдет подходящую пару, которую благословят царь с царицей. Тот же,
