Борис Зубавин - Поединок. Записки офицера
— Как ведет себя немец? — спросил Коровин.
— Нормально — стреляет и светит.
— К тебе вышел начинж. Уточни с ним передний край. Будем ставить перед тобой лепешки и коробочки.
То, что ко мне идет начальник инженерной службы батальона и будет ставить противотанковые и противопехотные мины, — это очень хорошо. Однако идет он не вовремя. Лучше, если бы он сделал это завтра. Во всяком случае, теперь надо будет подольше задержать его в блиндаже, а потом отвести к Сомову. В три часа начнет светать, работы закончатся…
Начальник инженерной службы батальона капитан Локтев пришел час спустя. Он высок ростом, ладно сложен, молод, белокур, румян и пользуется неотразимым успехом у женщин санчасти батальона. Я знаю об этом, усаживаю его за стол, угощаю чаем с клюквой и начинаю не спеша расспрашивать, поглядывая на часы, за кем он сейчас ухаживает. Локтев, посмеиваясь, отнекивается, рассказывает батальонные новости: командир третьей роты Филин решил жениться на военфельдшере Дусе, которая раньше была влюблена в Локтева. Напившись чаю, он придвигает к себе схему переднего края, рассматривает ее.
— Противотанковые мины мы поставим сзади тебя, в лощине, — говорит он.
— Правильно. Чтобы я сам подорвался на них.
— Ничего, не подорвешься. Мы тебе проходы сделаем.
— Вы мне лучше кусты заминируйте как следует.
— И кусты заминируем. Весь твой передний край.
В это время шумно вваливаются в блиндаж Макаров, Халдей, Пономаренко.
— Все, командир, — весело говорит Макаров. — Лемешко вышел вперед.
— Это куда вперед? — настораживается Локтев.
— Пойдем, покажу, — говорю я.
Мы выходим на улицу. Светает. Навстречу нам, устало переругиваясь, с лопатами на плечах идут артиллеристы, минометчики, телефонисты, ездовые.
— Откуда они? — допытывается Локтев.
— С работы, — говорю я. — Сейчас увидишь.
Ход сообщения начинается от оврага и, петляя, тянется по полю. Сперва он только по пояс нам, но скоро мы уходим в него с головой.
Лемешко устроился прочно. Пулеметы, закутанные плащ-палатками, стоят на открытых площадках, в нишах — коробки с лентами, цинки, гранаты всех сортов. Ловко, все под руками. Молодцы. Фесенко, усталый, перепачканный землей, улыбается:
— Товарищ капитан, я сейчас одного немца — он вылез на бруствер — так ляпнул, он аж пятки задрал. К нему второй вылез, хотел, видно, утащить в траншею, а Важенин, — кивает он в сторону сержанта, стоящего рядом с ним, — а Важенин и второго уложил. Ну и переполох у них поднялся, послушайте.
Прислушиваемся. Немцы в самом деле о чем-то громко, встревоженно переговариваются.
— Галдят, — поясняет Фесенко.
Несколько минут спустя возле нашей траншеи начинают беспорядочно рваться мины.
— Разозлились немцы, — говорит Лемешко, подойдя к нам. Он лукаво улыбается. — Не понравилось.
— Ничего, товарищ; лейтенант, привыкнут, — деловито замечает Фесенко. — Приучим.
— Когда это вы все успели? — спрашивает Локтев, удивленно оглядываясь.
— За ночь, товарищ капитан, — отвечает Лемешко.
— Что же ты мне не сказал? — Локтев укоризненно смотрит на меня. — Я бы тебе саперов подбросил.
Ладно, — говорю, — ты давай скорее мины ставь.
— Сегодня ночью начнем.
VII
Расставшись с Локтевым, я ложусь спать, но заснуть мне не удается. Возле дверей слышится чей-то злой, встревоженный голос:
— Где командир роты? — и в блиндаж вбегает испуганный, бледный адъютант командира дивизии.
— В чем дело, старший лейтенант? — спрашиваю я приподнимаясь.
— Идите немедленно к командиру дивизии.
Я одеваюсь и иду следом за ним. Он почти бежит по оврагу.
Командир дивизии стоял на том самом месте, где еще вчера располагался Лемешко со своим взводом. Встретил он меня неприветливо.
— Где у тебя взвод, капитан? — сердито спросил он. Вокруг генерала, с автоматами наготове, стояли солдаты из его охраны. Я пал духом, еле выдавил из себя:
— Какой, товарищ генерал?
— Вот, который вчера здесь был, — он нетерпеливо топнул ногой.
— Впереди.
— Где?
— Пойдемте, покажу.
Я вскарабкался по склону оврага и остановился возле входа в траншею, пропустив вперед генерала.
— Пригнитесь только.
Он надвинул фуражку поглубже на глаза и, ссутулясь, быстро пошел по траншее.
Лемешко встретил нас, доложил. Генерал, все еще хмурясь, молча прошел мимо него, долго глядел в перископ на фашистские окопы, потом, круто повернувшись, отрывисто, все тем же сердитым тоном спросил у меня:
— Кто отличился?
— Лейтенант Лемешко… — начал я, но генерал перебил:
— Адъютант, орден Красной Звезды!
Адъютант вытащил из сумки коробочку, передал ее генералу.
— От имени Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик награждаю вас орденом Красной Звезды! — торжественно произнес генерал, обращаясь к Лемешко, и, вручив ему коробочку с орденом, поцеловав его, совершенно ошалевшего от неожиданности, сказал:
— Молодец, поздравляю, — и повернулся ко мне. — Кто еще?
— Сержант Фесенко.
— Это не тот ли, который вчера вперед рвался? Давай его сюда.
Фесенко предстал перед генералом. Ему была вручена медаль «За отвагу».
Наградив семь человек, генерал сказал мне:
— Ну, пойдем в гости к тебе, орел.
Вот он веселый, довольный сидит за столом напротив Шубного, расспрашивает Макарова, где тот раньше воевал, удивляется:
— Как же это ты в истребителе помещался?
— Помещался, — смущенно говорит Макаров, — ничего…
Генерал задумывается, потом встает из-за стола, говорит:
— Внимание! — Мы все вытягиваемся, и в торжественной тишине Макарову вручается орден Красной Звезды. Макаров растроган до слез и на радостях так жмет руку генерала, что тот даже приседает, смеется:
— С ума сошел! Ты же все пальцы передавишь мне! Вот и попробуй, награждай таких.
Я стою возле двери. Настроение у меня праздничное.
— Ну что, доволен, орел? — спрашивает меня генерал.
Я отвечаю утвердительно.
— Не хитри. — Кучерявенко щурится в улыбке. — Я же тебя насквозь вижу. — Побарабанив пальцами по столу, он поднимается, и… наступает моя очередь. Он сам прикалывает мне на грудь медаль «За отвагу».
— За смелость и решительность, — говорит он. — За то, что самостоятельно решаешь боевые задачи, за то, что прислушиваешься и к сержантам и к генералам, — он весело подмигивает, — когда они, конечно, дело говорят, как вчера, например. Дело ведь мы с сержантом предложили тебе? — Вперед!