Фернандо Гамбоа - Черный Город
— Как у тебя вообще дела, Улисс? — наконец спросил профессор.
— Э-э… Думаю, что хорошо, — ответил я, удивляясь такому — уж слишком общему — вопросу.
— Я рад, я рад… — сказал профессор, уставившись на содержимое своей чашки.
— Послушайте, проф… — Видя, что мой собеседник ничего мне больше не говорит, я решил придать новый импульс разговору. — Вы скажете мне, зачем позвали меня к себе, или мне придется догадаться об этом самому?
Профессор поднял глаза и посмотрел на меня с таким видом, как будто он только сейчас заметил, что в этой комнате кроме него есть кто-то еще.
— Да, конечно, — произнес он с виноватой улыбкой. — А ты не против, чтобы мы немножечко подождали? — Посмотрев на свои наручные часы, он добавил: — Она, я думаю, уже вот-вот должна приехать.
— Должна приехать? Кто?
В этот момент, как будто по заранее отработанному сценарию, из коридора послышался звонок, и профессор пошел открывать входную дверь.
Я, не очень-то интересуясь, кто это там так неожиданно нагрянул, взял свою чашку с кофе и, подойдя к большому окну, выходившему на улицу, стал разглядывать два ряда платанов, тянувшихся с обеих сторон проезжей части. Деревья стояли почти голые, а опавшие листья лежали на тротуарах, разбавляя коричневым и желтым цветами общий черновато-серый фон, характерный для облика фасадов, тротуаров и снующих по улицам пешеходов в этой части барселонского района Эксампле.
Вскоре, похоже, должен был начаться дождь, и я с досадой подумал о том, что не догадался прихватить с собой из дома зонтик. Тут вдруг из коридора донесся звук захлопнувшейся входной двери, и я, повернувшись, чтобы поздороваться с гостем профессора, услышал очень даже знакомый мне голос — голос Кассандры.
— Улисс?! — изумленно воскликнула она. — А ты, черт бы тебя побрал, что здесь делаешь?
Увидев перед собой лицо, которое я уже не рассчитывал когда-нибудь снова увидеть, я почувствовал, как сильно сжалось сердце.
— Привет, Касси, — ошеломленно пробормотал я, сглотнув слюну.
3
Пару минут спустя Кассандра уже сидела напротив меня с другой стороны стола — такая же красивая, какой она и осталась в моей памяти. На фоне вьющихся светло-русых волос, ниспадающих ей на плечи, и загорелой кожи отчетливо выделялись большие зеленые глаза, которые смотрели на меня с несвойственным им суровым выражением, по-видимому требуя от меня каких-то объяснений.
— Можно поинтересоваться, чем вызваны подобные ухищрения? — сразу спросила Кассандра, бросив на меня негодующий взгляд. — Надеюсь, я приперлась сюда из Кадиса, прервав свою работу на раскопках, не только ради того, чтобы выпить с тобой кофейку.
— Не смотри на меня так… — сказал я, поднимая руки. — Я не знал, что и ты тоже придешь сюда.
— Ну да, конечно…
— На что ты намекаешь? Думаешь, это я подстроил, чтобы снова увидеться с тобой?
— А как еще, по-твоему, мне следует это понимать?.. — воскликнула Кассандра, скрестив руки на груди. — Профессор просит меня срочно прилететь в Барселону ближайшим авиарейсом, не объясняя мне, почему я должна это сделать, и первое, что я здесь вижу, — это ты, спокойненько сидящий в его гостиной в ожидании меня.
— Касси, — стараясь сохранять выдержку, сказал я, — клянусь тебе своей матерью, что я не…
В этот момент из кухни пришел профессор, держа в руках еще одну чашку кофе, — видимо, для мексиканки.
— Подождите секунду… — перебил он нас примирительным тоном и поднял руку, призывая к вниманию. — Пока вы еще не вцепились друг другу в горло, позвольте мне объяснить, почему вы сейчас находитесь здесь.
— Я вас очень внимательно слушаю, — пробурчала Кассандра.
Профессор, поставив чашку на стол, с удрученным видом сел за стол рядом со мной.
— Я попросил вас приехать, — начал он встревоженным голосом, — потому что произошло нечто ужасное и… и мне срочно нужна ваша помощь.
Мы с Кассандрой не сказали ни слова в ответ, дожидаясь, когда профессор даст нам более подробные объяснения.
— Я вам когда-нибудь что-нибудь рассказывал об ученом-антропологе Валерии Реннер? — уткнувшись взглядом в стол, спросил профессор после минуты напряженного молчания.
Мы с Касси быстро переглянулись, и затем оба отрицательно покачали головой.
— Ну конечно, не рассказывал… Это произошло много лет назад, и только твой отец, с которым меня связывала большая дружба, — профессор покосился на меня, — знал об этом.
— Знал что? — заинтригованно спросил я.
Профессор поковырял ложечкой в кофейной гуще.
— Дело в том, что между Валерией… — он кашлянул пару раз, — между антропологом Валерией Реннер и мною… существует очень тесная связь.
— Ну и дела, профессор… — Кассандра улыбнулась. — Какой же вы скрытный!
— Когда это вы успели? — удивленно спросил я. — Я ни разу не видел вас ни с одной женщиной.
— Это произошло очень давно, Улисс.
— Но… но почему вы никогда не рассказывали нам о ней?
Профессор, сильно смущаясь, почесал затылок.
— Ну, вы же знаете, что я очень ревностно оберегаю свою личную жизнь, — заявил он, — и я не хотел, чтобы кто-нибудь из университета что-то узнал. Кроме того, мне ни разу не представилась возможность познакомить вас с ней.
Я с недоверчивым видом нахмурил брови.
— За все эти годы у вас ни разу не было такой возможности?
— Валерия — антрополог, — пояснил он, — и она очень много времени проводит в командировках. Однако главная причина, по которой я никогда не рассказывал вам о ней, заключается в том, что она… она не имеет ни малейшего желания снова со мной увидеться.
— Я вам искренне сочувствую, профессор. — Мексиканка сокрушенно покачала головой.
— А-а, теперь мне все понятно… — сказал я и легонько хлопнул профессора ладонью по спине. — Вы позвали нас к себе, чтобы мы помогли вам развеять тоску… Вы не переживайте. В подобных случаях, как вам известно, принято говорить, что в море есть и другие рыбы…
Увидев, что профессор посмотрел на меня каким-то странным взглядом, я запнулся.
— О чем это ты? При чем тут эта фраза про море и рыб?
— Не сердитесь, проф… Я просто пытался вас подбодрить. Я знаю, что после того, как происходит разрыв в отношениях, поначалу белый свет не мил, но вот увидите, со временем вы кого-нибудь встретите, и тогда… — Я, умышленно не договорив, подмигнул профессору.
— Улисс, — сказал тот, откидываясь на спинку стула, — ты все понял неправильно. — И, взглянув на нас обоих, добавил: — Я попросил вас приехать совсем не для того, чтобы вы утешали меня по поводу неразделенной любви или чего-нибудь подобного.
