Луи Буссенар - Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов

Ему, как азиату, казалось невероятным, что человек исполняет обещание, когда мог бы этого не делать.

Андре, лаптот и индус взошли на шлюпку. Громко и резко загудел свисток. Шлюпка понеслась по воде, как чайка.

Винт буравил воду, из трубы летели искры.

— Больше жару, друзья! — говорил Бреванн.

Через десять минут он спросил кочегара:

— Какова наша скорость?

— Семь — семь с половиной миль в час.

— Нельзя ли прибавить милю?

— Будь уголь, можно бы. Но у меня только дрова.

— Хорошо.

Он подозвал лоцмана:

— Можешь вести шлюпку ночью?

— Могу.

— Сколько нам нужно времени, чтобы добраться с этой скоростью до английской границы?

— Часов двадцать.

— Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.

— Невозможно. До Мидая сто семьдесят миль.

— Знаю. Это одиннадцать с половиной узлов. Кочегар и машинист переглянулись.

— Машина выдержит? — спросил Андре.

— Машина может выдержать какое угодно давление.

— Хорошо. Дров у вас на шесть часов?

— Да, сударь.

Андре подозвал Сами и лаптота и велел им принести из задней рубки бочку. Взяв кожаное ведро, которым черпали воду из реки, он подставил его к крану бочонка и наполнил до трети.

— Вот вам, машинист. Полейте этим дрова и поливайте до тех пор, пока не получится скорость в одиннадцать с половиной узлов.

— Сударь, ведь это спирт.

— Превосходный, почти стоградусный. Если клапаны будут подниматься, наложите на них груз.

— Сударь, если вы дадите мне нужное количество спирта, я доведу скорость до двенадцати узлов, — сказал машинист, обливая дрова спиртом.

— В добрый час.

Машина сердито захрапела, винт завертелся с необычайной быстротой, кузов шлюпки задрожал.

Из-под клапанов со свистом вырывался пар. Вскоре, однако, давление стало уменьшаться. Тогда на дрова вылили новую порцию алкоголя.

Андре вернулся в рубку следить за расходом спирта, который был для него теперь дороже всех сокровищ в мире.

ГЛАВА XV

Кочегар завидует своему паровику. — Спирт закончился. — Давление уменьшается. — Ветчина — отличное топливо. — Английская граница. — Телеграммы. — Шлюпка вновь в пути. — Фантастическая скорость. — Четырнадцать узлов. — В Рангуне. — Яхта. — У губернатора. — Британская политика. — Фрике приговорен к казни за воспрепятствование свободному отправлению дозволенного вероисповедания. — Через неделю. — Рекрутский набор.

В продолжение десяти часов шлюпка шла так же быстро благодаря известному американскому способу, к которому прибегают соперничающие компании в этой стране, заставляя речные пароходы мчаться с сумасшедшей скоростью. Впрочем, теперь подобные гонки устраивают все реже, мода на них проходит.

Дрова поливали спиртом, поддерживая высокое давление, винт работал с необычайной быстротой. Но Андре был чем-то недоволен, упорно молчал, не спускал глаз с манометра. Если стрелка шла кверху, напряжение отпускало его, если падала, хмурил брови, будто она была виновата.

— Сударь, в бочонке пусто! — горестно объявил Сами.

— Malar D’oué! — закричал кочегар. — Экая счастливица эта машина: все выпила, мне, бедняку, хоть бы капля досталась.

— Давление уменьшается, — объявил машинист.

— Так и должно было случиться, — сказал Бреванн. — Лоцман, далеко ли до Милая?

— Пятьдесят миль.

— Нам надо пройти их за четыре часа.

— Приказывайте, хозяин.

— Течение стало быстрее?

— Быстрее, хозяин. Мы можем выиграть на нем полмили в час.

— Хорошо. Сами и ты, лаптот, достаньте мне из камбуза вон тот ящик.

Индус и негр не без труда вытащили большой ящик, внутри обитый цинком.

— Возьми топор и сними крышку.

В ящике оказались копченые окорока, запас на случай, если экспедиция затянется.

— Понимаю, сударь! — весело вскричал машинист. — От этих окороков дрова у нас загорятся, как смола.

— Тут сто килограммов. Довольно этого?

— С двадцатью пятью килограммами в час, даже если дрова не слишком хороши, мы успеем, ручаюсь.

С треском вспыхнули несколько кусков ветчины, искусно разбросанные среди дров по печи. Из трубы повалил едкий дым.

— Давление увеличилось! — воскликнул обрадованный Андре.

— Это не хуже угля и гораздо безопаснее спирта.

— Счастливец наш паровик! — ворчал себе под нос кочегар. — Сначала получил такую выпивку, теперь его угощают такой закуской. В первый раз вижу подобное. Машину поят водкой и кормят мясом, точно человека.

— Многого ты, значит, не видал, — возразил машинист. — Если бы ты побывал в Америке, видел бы, как там сжигают иногда все содержимое камбуза, потом принимаются за сам кузов парохода… Дело кончается взрывом, пароход взлетает на воздух.

Бреванн успокоился, когда увидел, что новое топливо действует успешно. Он не спал с той самой минуты, как пустился по следам Фрике, и был разбит усталостью и душевным потрясением. Теперь можно было прилечь. Ом крепко заснул.

Его разбудил свисток машины.

— Где мы? — спросил он.

— Подходим к Мидаю, — радостно ответил Сами. — Пришли на три четверти часа раньше.

— Браво, браво, друзья мои! Вы все получите на чай.

— Я бы предпочел на водку, — пробурчал кочегар Мериадек. — Я тоже, как паровик, люблю алкоголь и могу выпить много.

— Стоп! — скомандовал Андре. — Причаливай, лоцман, осторожнее.

Шлюпка подошла к пристани. Бреванн немедленно отправился на телеграф и дал такую депешу:

«Капитану Плогоннеку, яхта „Голубая антилопа“, рангунский рейд. Готовы ли сейчас идти Мандалай несмотря низкий уровень реки? Необходимо. Понадобится весь наличный экипаж, и даже больше. Предстоит опасная, щекотливая экспедиция. Жду ответа Мидай, телеграфная станция.

Через два часа пришел ответ:

«Господину Андре Бреванну, Мидай.

Нужно полсуток облегчить яхту, уменьшить осадку. Уровень очень низкий. Яхта будет задевать дно, но пройдет. Кажется, понял смысл телеграммы. Будете довольны. Рангун — Мидай сто шестьдесят миль. Потребуется шестьдесят часов, десять миль час, помимо течения. Жду новых указаний.

Плогоннек, капитан яхты „Голубая антилопа“».

«Спасибо. Рассчитываю на вас. Выхожу навстречу яхте. Дожидайтесь меня».

Андре бегом вернулся на шлюпку, стоявшую возле угольной пристани.

— Машина в порядке? — спросил он машиниста.

— Никаких повреждений, меня это даже удивляет. Я ее хорошо осмотрел.