Неизв. - За горизонт (СИ)
Лично я в полсотни верю: сиденья не обтрепались, резинки на педалях практически не вытерлись, руль как новый. Нефиг думать, хороший-годный приз взяли.
Пока Руди мучается с радиатором, не спеша скидываю верхние крепления амортизаторов. Затем, припахав себе в помощь победившего-таки радиатор немца, пытаюсь завести под "Фольксваген" траверсы.
- Руди, а нафига тут эти железяки? Это ведь штатные устройства бронемашины, для чего их использовали?
- При их помощи зенитку снимали с машины и оборудовали стационарную огневую точку, а броня отходила в укрытие, - немца аж распирает от возможности поучить унтерменша.
- Хм, интересная задумка. Давай, показывай, что ты там наковырял под капотом...
Установить траверсы с первой попытки не получилось. И со второй не получилось. Мешали трубы и "банки" выхлопной системы "Фольксвагена".
Можно было, по-простому, вырвать их с мясом или тупо забить на них. Но внезапно проснувшийся в Руди "матерый хозяйственник" не мог смириться с таким кощунством.
- Русский, да ты перегрелся в кабине. Они ведь почти новые, двадцать экю наверняка возьмем, если повезет, то и двадцать пять.
Пришлось зацепить несчастный "Фольксваген" за подвеску, приподнять лебедкой одну сторону градусов до шестидесяти. И, вооружившись пневмо-УШМ, нырять под легковушку и пытаться отрезать все, что отрежется.
Остроты ощущений добавляло отсутствие на бронемашине ручного тормоза. Возможно, в юные годы броневичка он и был, но ближе к пенсии по каким-то причинам отсутствовал. И подсунуть под колеса у запасливых немцев нечего, курортники блин. Будет свободная минута, первым делом башмаки под колеса сделаю.
- Руди, ползи в кабину, прижми тормоз к полу и не вздумай отпустить.
Перекрестившись, ныряю под днище раскачивающегося на тросах "Фольксвагена". И вдыхая полной грудью едкий, солярочный выхлоп, с мыслями о своих восьми процентах, расчленяю трубу резонатора.
Озверев от циркового выступления в газовой камере, окончательно прихожу к мысли, что ломать, так ломать, без полумер и компромиссов.
- А-а-а-а-а...! Держите меня семеро.
Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж! Надрывается УШМка и немец оттаскивает в сторону срезанную с петель дверь. Ж-ж-ж-ж! А-а-а-а-а-аб..!
- Шайзе! - Руди обжигает пальцы о свежий срез.
Ничего, в его возрасте это крайне полезно, радикально меняет геометрию организма, и руки начинают расти откуда надо.
Зацепив за междверную стойку труп многострадальной легковушки, лебедкой втаскиваем ее на траверсы и не торопясь разделываем тушку, извлекая металлические потроха.
Пару раз на дороге было какое-то движение, но никто не рискнул сунуться в кусты, проверить, что за ударники капиталистического труда шумят на всю долину.
Ближе к финишу из кустов вылезло местное свиноподобное, обиженно хрюкнуло и бочком, бочком, вдоль стены зарослей пересекло открытое пространство. Спустя пару минут, пришлось хватать лежащие в кабине стволы и занимать круговую оборону. В сторону, куда скрылась псевдосвинья, топча и ломая невысокую растительность, на манер рвущейся на Берлин "тридцатьчетверки", пронеслась туша местного хищника. На поляну тварь не сунулась, предпочитая смять окрестный кустарник. То ли уже наученная держатся от человека подальше, то ли запах отработанного топлива и раскалённого металла показался ей несъедобным.
Через три часа на долину опустилась тишина: не гремит разбираемое железо, притих тарахтящий дизель, замолкла УШМ, не режут слух местных обитателей душевные загибы русской речи и короткие лающие (и чего уж там, довольно однообразные) немецкие обороты.
- Руди, грабли свои убрал от пива. Нам только твоей блевотины не хватало для полного счастья. У тебя там как, пупок не развязался? - немец испуганно прижимает руки к животу, отрицательно мотает головой. - Это есть гут. Канистру с технической водой доставай. Мыться будем.
Немец, шатаясь, скрывается за бортом машины. Это не от усталости, нет.
Для работы пневмо УШМ пришлось почти все время гонять двигатель "Ящерки" на холостых оборотах. Вот за три часа и надышались солярочным выхлопом.
По-хорошему, сейчас бы отдохнуть минуток сто. Но чуйка подсказывает, что мы и так злоупотребили гостеприимством местной долины.
Пять минут, прислонившись спиной к нагретой солнцем броне, посидеть в тишине, потом стащить с себя пропитанную маслом, гарью и потом робу. Помыться, насколько хватит воды. И рвать отсюда когти, пока не замели.
Выезжая обратно на дорогу, останавливаюсь в месте, где проложенную колесами колею пересекает след здоровенной животины, обошедшей нас за кустами.
- Ох, ни хрена себе следочек, - в ссохшийся до твердости бетона красноватый грунт вдавлены отпечатки копыт размером с грампластинку. Вдавлены на глубину не меньшую, чем глубина следа, оставленного нашим броневиком, и расстояние между отпечатками побольше моего полноценного шага.
Кого я тут хотел напугать двенадцатым калибром? Против таких монстров только "ДШК", а лучше "КПВ" может считаться за аргумент.
И у немца не поинтересуешься подробностями. На мероприятия по личной гигиене у него еще хватило сил. А вот дальше у парня начались дикие спазмы, и пришлось ждать, пока он отблюется до желчи, и только потом на себе втаскивать в кабину.
В кабине немец свернулся калачиком на маскировочной сети и затих.
У меня у самого все признаки отравления налицо, но крутить баранку я пока могу. А вот на парня отравление подействовало куда сильнее. То ли потому, что я старше и у меня организм покрепче, то ли просто особенность организма.
В результате на какое-то время я остался без напарника. Сколько могут длиться последствия отравления, я не в курсе. И все, что мне остается, это утешать себя мыслью, что к вечеру, ну, край к следующему утру, Руди оклемается.
- Лохматая, тебе лучше всех, слиняла в сторонку и отлеживалась в тенечке. А мне, по всему, весь остаток дня на морально-волевых баранку крутить.
Лохматая обнюхав след, скребет когтями бронелист под дверью. Всем видом демонстрируя - кто-то отсюда валить, пока не замели, собирался? Давай, подсаживай меня в кабину, пора сваливать, а то тут какие-то следы страшные и запах непонятный.
Дальнейший путь до "Тропы четырех" прошел без приключений, немец страдал на подстилке из маскировочной сети, Муха дрыхла в ногах у немца, а бронемашина исправно накручивала на кардан километры маршрута. Редкие встречные машины и небольшие конвои. Бесконечные пологие холмы, покрытые невысокими деревцами и пожухлой от зноя травой. Стада местных травоядных, беспокойно крутящих головами при звуке работающего мотора. Редкие, обглоданные до последнего болтика, остовы машин на обочинах. И две разбитые колеи, убегающие вперед до самого горизонта.
