Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого
Александр Иванович увлекся. На эту тему он мог говорить без конца...
Гарри по профессиональной привычке сделал попытку достать из кармана блокнот, чтобы записать беседу с Полыновым, для которой мысленно уже придумал название: «Ровесник Пушкина. Самый старый человек на земле», но Таупман незаметно коснулся его руки, и тот вспомнил, что он не журналист, а представитель деловых кругов, владеющий в Южной Африке обширными землями.
— Где-нибудь на земле и есть такие люди, мистер Полынов, — сказал Таупман. — Следует только побывать во всех уголках земного шара. Для этого нужны деньги, или, как у вас говорят, средства, много средств... Если б вы поехали к нам, то нашлись бы люди, которые готовы дать деньги на такие гуманные цели, сколько потребуется. Нужно только ваше желание.
— Да, вы правы, — ответил Полынов, — деньги нужны хотя бы для того, чтобы создать научно-исследовательскую лабораторию...
Таупман воскликнул, будто только сейчас вспомнил:
— О, господин Полынов, вас можно поздравить с получением наследства...
Гарри также протянул свою руку для рукопожатия:
— Нам рассказал об этом, — добавил он по-русски, — наш посол.
— Спасибо... Увы, на эти деньги лечебницу не создашь, — с улыбкой ответил Александр Иванович.
— Кстати, мистер Полынов, — решив, что предоставился удобный случай для разговора по существу, вставил Гарри, — у меня к вам есть деловое предложение. Прошу прощения, что поднимаю об этом вопрос, возможно, не в подходящее время, но для нас дело прежде всего.
— Пожалуйста, я слушаю вас.
Таупман хоть и не понимал по-русски, но по лицу своего школьного друга сразу догадался, что речь зашла о самом главном. Он незаметно отошел, издали наблюдая за беседующими.
— Мне стало известно, — продолжал между тем Гарри Смит, — что вам достались по наследству старые копи, расположенные рядом с моими землями. Я бы мог их купить, конечно, за цену, которая устроит нас обоих.
— Купить? — искренне удивился Полынов. — Но ведь копи заброшены, алмазы там давно уже не добывают.
— О! У меня есть свой план, — добродушно подмигнул Смит, — деловой человек на ветер зря деньги не станет бросать... По существующим в наших местах ценам на землю, я готов заплатить по 500 долларов за каждый акр.
Как доверительно ни говорил Смит, у Александра Ивановича сразу зародилось сомнение... Он понятия не имел, сколько на самом деле стоит земля в Южной Африке.
— Хорошо, — проговорил он, поднимаясь, — я весьма рад знакомству с вами и мистером Таупманом, надеюсь, мы будем иметь возможность еще поговорить на эту тему. А сейчас разрешите откланяться...
И, почтительно кивнув обоим, вышел из комнаты.
А тем временем на стеклянной веранде среди колоссальных, вечнозеленых пальм, Каролина старалась развеселить молодого Полынова. Она была достаточно ловка и опытна. Павел не умел танцевать, и она изъявила желание его научить. Положив его руку к себе на талию и показывая, как нужно передвигать ноги, она время от времени, словно случайно, прижималась к Павлу, бледному и взволнованному. Потом она расспрашивала Павла о жизни в ущелье, и он охотно отвечал.
Вдруг совсем рядом раздался голос Гарри:
— Вот вы где, Каролина... Испытываете свои чары на наивном мальчике, — ехидно заметил он по-английски.
После трудной беседы с Полыновым Гарри успел выпить, и сейчас лицо его раскраснелось, глаза были насмешливо-злыми.
Павел недоуменно посмотрел на багровое лицо Гарри. Он не понял, что сказал этот человек, но какое-то неприятное, незнакомое чувство охватило его. Неловко опустив руки, он исподлобья посмотрел на Смита, словно готовясь вот-вот ударить его.
Каролина наклонилась к Павлу:
— Павел Александрович, прошу извинить... Гарри, можно вас на минуточку? — с очаровательной улыбкой повернулась она к нему.
Но, отведя корреспондента в сторону, она вдруг вся изменилась. Лицо ее пылало гневом.
— Уйдите... или я вас убью...
И видавшему виды Гарри показалось, что это не простая угроза.
«О, тут пахнет, кажется, не только долларами, но и страстью», — безнадежно подумал он и благоразумно удалился...
ЛАБОРАТОРИЯ ЖИЗНИ
Начался уже апрель, но погода в Москве стояла отнюдь не весенняя. Серые, как солдатское одеяло, тучи повисли над столицей, то и дело накрапывал мелкий, косой дождь, которому, казалось, не будет конца. Темные громады зданий тускло поблескивали стеклами окон, с умытых крыш стекали серебристые струйки.
Вот в такой непогожий день Александр Иванович решил побывать у Петра Николаевича Крюкова, выполнить обещание, данное ему еще на свадьбе у Щербакова.
Научная исследовательская лаборатория, которой заведовал Крюков, находилась в новом районе Москвы. Полынов добрался туда на такси.
В вестибюле большого здания его любезно попросили обождать и куда-то позвонили. Вскоре Полынов увидел высокую, громоздкую фигуру Крюкова.
Пожимая своими огромными ручищами ладонь Александра Ивановича, Петр Николаевич сердечно пробасил:
— Наконец-то... Зашли... Это хорошо... Ну, пойдемте в мою берлогу...
«Берлогой» оказался просторный кабинет с шестью окнами, заставленный многочисленными металлическими приборами, среди которых затерялся небольшой письменный стол с резными ножками. Два массивных кожаных кресла стояли один против другого.
Усадив в одно из них гостя, Крюков тяжело опустился в другое.
— Ну, земляк... Рад видеть в полном здравии... Как, съездили на родину?
— Представьте себе, еще нет, — ответил Александр Иванович. — Неожиданно накопилось много дел, никак не соберусь.
— Ну, тогда я вас в отпуск с собой заберу... Курортов не признаю... Волга... Больше ничего мне не надо... Посидишь с удочкой на берегу, надышишься всласть воздухом — сил наберешься на целый год... А город какой стал...
— Да, я читал...
— Вы когда там были в последний раз?
— В 1915 году...
— Ого! — воскликнул Крюков... — Давненько... Не узнаете... Ничего не узнаете... А я навещаю каждый год... Люблю город и места знаю, где сазаны водятся... Впрочем, об этом потом... Сейчас, если не устали, поглядим, что у нас есть...
Петр Николаевич достал из шкафа белоснежный халат, помог Полынову одеть его.
— Наша лаборатория молода, уже после войны создана, но кое-чего мы успели добиться, — проговорил он. — Вы вот думаете о человеческом долголетии... Это правильно... Ну и мы боремся со смертью, особенно преждевременной...
Беседуя, они прошли по длинному коридору. Петр Николаевич открыл одну из дверей, пропустил вперед Полынова.
В комнате, похожей на больничную палату, на специальных подставках находились прозрачные колбы и стеклянные сосуды разной формы. Здесь Александра Ивановича радостно встретила мать Лены.
