Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
— В самом деле, о ста миллионах…
— …которые будут потеряны, если мы не узнаем, на каком острове они зарыты!..
— Пф-ф! — произнес банкир.
И он так пренебрежительно скривил рот, что его собеседник, уже не владевший собой, пригнулся, чтобы броситься и вцепиться ему в горло… этому негодяю, осмелившемуся отказаться от ста миллионов без всякой пользы для кого бы то ни было!
Никогда еще, быть может, за всю свою долгую карьеру ростовщика, задушившего морально столько бедных людей, Замбуко не был так близок к тому, чтобы быть задушенным физически. И он, без сомнения, это понял, потому что, сразу же смягчившись, сказал:
— Я думаю, мы найдем способ сговориться. Дядюшка Антифер спрятал руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну пустить в ход кулаки.
— Господин Антифер, — вновь заговорил банкир, — я богат, а вкусы у меня простые, и ни пятьдесят миллионов, ни даже сто не изменят моего образа жизни. Но у меня есть одна страсть — страсть собирать мешки с золотом, и должен вам сказать, что сокровища Камильк-паши очень украсят мои сундуки… И потому, как только я узнал о существовании этих сокровищ, меня преследует одна мысль — овладеть ими целиком.
— А это вы видели, господин Замбуко?..
— Погодите!
— А моя часть?
— Ваша часть?.. Нельзя ли сделать так, чтобы вы ее получили и в то же время она осталась бы в моей семье?
— Тогда она не будет больше в моей…
— Хотите — соглашайтесь, не хотите — не надо.
— Ну, хватит церемоний, господин Замбуко, довольно вилять, объяснитесь начистоту!
— У меня есть сестра, мадемуазель Талисма…
— Поздравляю!
— Она живет на острове Мальта.
— Тем лучше для нее, если климат ей подходит.
— Ей сорок семь лет, и она прекрасно выглядит для своего возраста.
— В этом нет ничего удивительного, если она похожа на вас!
— Итак, поскольку вы человек холостой… хотите вы жениться на моей сестре?
— Жениться на вашей сестре? — закричал Пьер-Серван-Мало, и его лицо покрылось багровыми пятнами.
— Да, жениться, — сказал банкир тоном, не допускающим возражений. — Благодаря этому браку ваши пятьдесят миллионов с одной стороны и мои пятьдесят миллионов — с другой останутся в моей семье.
— Господин Замбуко, — ответил дядюшка Антифер, перекатывая свой чубук со стороны на сторону с такой силой, как прибой перекатывает гальку на песчаном берегу, — господин Замбуко…
— Господин Антифер…
— Это серьезно… ваше предложение?..
— Серьезнее быть не может, и, если вы отказываетесь жениться на моей сестре, клянусь вам, между нами все кончено, и вы можете отправляться к себе во Францию.
Послышалось глухое рычание. Дядюшка Антифер задыхался. Он сорвал с себя галстук, схватил шляпу, открыл дверь кабинета и опрометью бросился через двор на улицу. Он производил впечатление сумасшедшего — так быстры, так порывисты были его движения.
Карауливший его Саук пустился вслед за ним. Даже он встревожился, увидев дядюшку Антифера в таком необычайном волнении.
Добежав до гостиницы, малуинец влетел в вестибюль. Увидев своего друга и племянника, он закричал:
— Ах мерзавец!.. Знаете, чего он хочет?
— Убить тебя? — спросил Жильдас Трегомен.
— Нет, хуже! Он хочет, чтобы я женился на его сестре!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой яростный поединок между Западом и Востоком заканчивается победой Востока
Можно сказать с полной уверенностью, что ни Жильдасу Трегомену, ни Жюэлю, казалось бы уже привыкшим за последнее время к самым невероятным жизненным осложнениям, никогда бы в голову не пришло, что они столкнутся с подобным фактом!
Дядюшку Антифера, этого закоренелого холостяка, прижали к стене! И как прижали! И к какой стене!.. К стене брака, которую он должен был перескочить, чтобы не лишиться своей доли неслыханного наследства!
Жюэль попросил дядю рассказать подробно о том, что произошло. И дядюшка рассказал, сопровождая свои слова залпами таких отборных проклятий, что они взрывались подобно снарядам, к несчастью только безвредным для Замбуко, защищенного стенами своего дома в мальтийском квартале.
Попробуйте только представить себе этого старого холостяка в несвойственной ему роли: дожить до сорока шести лет, чтобы получить в жены сорокасемилетнюю деву и превратиться в восточного человека, в этакого Антифера-пашу!
Жильдас Трегомен и Жюэль, растерянные и ошеломленные, молча переглядывались; одна и та же мысль пришла им в голову.
«Пропали миллионы!» — подумал Жильдас Трегомен.
«Теперь я могу жениться на моей дорогой Эногат!» — подумал Жюэль.
В самом деле, разве можно было допустить, что дядюшка Антифер пойдет навстречу требованиям Замбуко и согласится стать его шурином! Нет! Он ни за что не подчинится выдумке банкира, даже если речь будет идти о миллиарде!..
Между тем малуинец шагал взад и вперед по гостиной из угла в угол. Потом он остановился, сел, вскочил, подошел к Жюэлю и Трегомену, заглянул им в лицо, но, не выдержав, тут же отвел взгляд.
На него жалко было смотреть, и если Жильдас Трегомен и прежде утверждал, что его друг близок к помешательству, то сейчас, пожалуй, он был недалек от истины. Поэтому Жюэль и Трегомен, по молчаливому уговору, решили ни в чем не противоречить дядюшке Антиферу. Пройдет немного времени, он соберется с мыслями и сам сможет здраво оценить создавшееся положение.
И вот он наконец снова заговорил, но как! Прерывисто, разрубая с какой-то яростью каждую фразу:
— Сто миллионов… потерянных из-за упрямства этого негодяя… Разве его не следует гильотинировать? Повесить!.. Расстрелять!.. Проткнуть кинжалом!.. Отравить!.. Посадить на кол!! Он отказывается дать мне свою широту, если я не женюсь… Жениться на этой мальтийской уродине, которую не взяла бы ни одна сенегальская обезьяна!.. Как, по-вашему, я могу жениться на этой мадемуазель Талисме?!
Конечно, нет! Его друзья никак не могли этого вообразить!.. Одно предположение, что такую невестку и тетку можно ввести в лоно уважаемой семьи Антифера, казалось просто чудовищным!
— Ну, говори же, лодочник!
— Что, старина?
— Разве кто-нибудь имеет право оставить в глубине ямы сто миллионов, когда нужно сделать только один шаг, чтобы их взять?
— Я не могу сразу ответить на этот вопрос! — уклончиво сказал добряк Трегомен.
— А! Не можешь! — закричал дядюшка Антифер, метнув шляпу в угол гостиной. — Хорошо. Тогда, может быть, ты ответишь на другой вопрос?
— На какой?
— Если, допустим, какой-нибудь дурак нагрузит судно… скажем, габару… ту же «Прекрасную Амелию»…
