Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов
– Никогда, я больше никогда не буду любить – он рыдал.
– Нет, Глебушка, ты должен любить, пусть у тебя будут девушки.
– Мне они не нужны…
– Хорошо, тогда я буду приходить к тебе до тех пор, пока ты не забудешь. Не забывай меня. Не забудешь?
– Не забуду.
Глеб часами сидел у кровати Алисы. Стемнело. Стало тяжело бороться со сном. Кажется, Глеб спал. Все немело, но он боялся пошевелиться, напрягал слух, было темно, тихо, уныло. По коридору проходили люди, были сдержаны, эмоциональны, равнодушны, счастливы. Шли, ждали, разговаривали, спешили, приходили, уходили, жили. В палате появились врачи. Кто-то вытолкнул Глеба в коридор. Он ждал. Из палаты вышел врач.
– Все плохо…
– Она умерла?
– Без сознания.
Вновь открылось кровотечение. Остановить не получилось. Алиса больше не приходила в сознание. Глеб находился в палате, пока все не кончилось. Он вышел на улицу. Рядом был парк. Старик кормил голубей. Гуляла толстая, неопрятная женщина с таким же раскормленным ребенком. На площадке играли дети и их мамы тихо болтали, чуть в стороне. Мир не заметил. Глеб сел на скамью и посмотрел вверх. Кроны деревьев плавно двигались на ветру, в просветах мерцало серое, московское небо.
Достал телефон из кармана, на экране уведомление. Открыл мессенджер, там голосовое сообщение от Алисы. Странно, что не увидел раньше. Грудь сдавило. Включил, приложил смартфон к уху. Голос тихий, хриплый, словно из бесконечной дали:
«Прощай, позабудь и не обессудь.
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественным твой путь,
да будет он прям и прост.
Да будет во мгле для тебя гореть
звёздная мишура,
да будет надежда ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели, снега, дожди
и бешеный рёв огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен бой,
гремящий в твоей груди.
Я счастлива за тех, которым с тобой,
может быть, по пути.»233
Глава 23. Эпилог или предисловие?
Но там, в безлюдной пустыне, свершается второе превращение: там львом становится дух, добыть себе свободу желает он и сделаться господином пустыни своей.234
Глеб всегда любил аэропорты. Есть особая романтика в том, чтобы сидеть на стандартном пластиковом сиденье и рассматривать скользящие по рулежным дорожкам самолеты, или пассажиров, дремлющих среди своих чемоданов. Разве существует место, где бы человек мог себя чувствовать столь же умиротворенным и свободным? Где еще можно просто ждать, понимая, что заботы и проблемы остались далеко позади, в тумане другого измерения, почти в прошлой жизни. Кажется, что если в руке зажат паспорт с вложенным в него билетом, то нет никакого прошлого, или, по крайней мере, оно утрачивает значение. Есть только сейчас и есть будущее, в котором могут случится любые приключения.
Мимо проходили какие-то люди. Кто-то ждал неподвижно, кто-то бежал, увлекая за собой гремящий колесиками чемодан. В дальнем конце зала крупный, поджарый и высокий мужчина прощался со стройной, молчаливой девушкой. Почему-то, на его кулаках были засохшие ссадины, как после драки. Она стянула с плеч синее флисовое одеяло и хотела отдать его своему спутнику, но тот не взял.
– Посмотри, пап, какая красивая пара.
– Да, Алиса, красивая – Глеб не смотрел, думая о своем.
– Мужчина, кстати, похож на тебя в молодости.
Красивая незнакомка поднялась со своего сидения. Она потянулась, разгоняя кровь после длительного ожидания. На мгновение, ее взгляд встретился со взглядом Алисы. На лице незнакомки мелькнула загадочная улыбка.
– Ты видел, пап? Ну и глупый же тот мужик! Точно на тебя похож, лучше бы не в облаках витал, а обнял ее, сказал, что будет скучать. Нет, сидит, как истукан.
Незнакомка достала из своего рюкзака потрепанную книгу и протянула ее мужчине, перед тем как уйти.
Аэропорт. Это место пересечения времени и пространства. Мост, соединяющий реальности. Когда-то давно, путешествие становилось делом жизни. Предприятием для отчаянных смельчаков, готовых рискнуть всем, чтобы раздвинуть границы известного мира. Васко да Гама потерял две трети команды, во время первого плавания в Индию. Зато, сегодня тысячи людей пересекают континенты и океаны, даже не замечая их невообразимых масштабов, не чувствуя смертельного холода горных пиков и не замирая при ударах штормовых волн о скорлупу корабля. Мир стал меньше…Голос дочери отвлек Глеба от размышлений.
– Пап, нам пора идти на регистрацию.
– Да, дорогая, пошли.
Алиса посмотрела на то место, где прощалась парочка, захватившая ее внимание. Там уже никого не было, только забытая книга лежала на сидении.
– Я сейчас.
Она быстрым шагом пересекла зал ожидания и подняла зачитанный томик «Жизнь взаймы», затем вернулась к отцу.
– Смотри, пап. Читал?
Глеб посмотрел на старую книгу в руках дочери.
– Конечно, я читал Ремарка.
– Это тот мужик забыл, который был с красивой девушкой. Я тебе показывала. Она подарила, перед тем как уйти, а он оставил.
– Ну и дурак.
Глеб надел свой рюкзак, взял в руку сумку Алисы, и они пошли к стойке регистрации. После всех процедур и досмотра, отец и дочь оказались в зоне вылета. За окном горел закат, самолеты один за другим взмывали в небо.
Глеб поднял голову провожая взлетающий лайнер. Огромная, серебристая птица набирала разбег, чтобы взмыть в черное, ночное небо. Воздух был совершенно прозрачным, казалось, что атмосферы нет и Земля несется в открытом космосе, который мерцает холодными звездами. Глеб думал о том, почему полет так манит и завораживает. Ведь, есть же странная магия в том, как многотонная, металлическая конструкция отрывается от земли, словно насмехаясь над законом всемирного тяготения.
Глеб и Алиса ждали рейс Москва-Гоа. Это было ее первое путешествие в Индию. Примерно через час объявили посадку.
Взревели реактивные двигатели, словно неудержимые кони, которые изготовились к бегу. Самолет сдвинулся с места, ускорился, завибрировал и плавно оторвался от взлетной полосы. Он казался легендарной птицей счастья и свободы, которая расправила могучие крылья, чтобы устремиться в прекрасное далеко. Внизу раскинулся ковер жилых домиков и дорог. Вереницы автомобилей горели желтыми и красными огнями фар.
Глеб, в очередной раз, отправился в полет, но это путешествие было для него особенным. Дочь сидела рядом, положив свою голову ему на плечо. Она была самым красивым созданием на свете.
Глеб вспомнил, как впервые увидел ее. Сморщенную, с отвратительной маленькой головой и выпученными глазами, бесцельно двигающую конечностями, как насекомое. Тогда она не пробудила в нем никаких чувств, кроме разочарования и отвращения. Неверное, отцовская любовь приходит не сразу. Зато мать полюбила Алису с первого взгляда. Жаль, что так мало было времени. Что же, теперь, это вряд ли имеет значение. Прошло девятнадцать лет. Теперь Глеб любил свою дочь больше всего на свете. Странно, но чем больше приносишь жертв, чем больше тратишь времени и сил, тем крепче любишь. Любовь казалась Глебу похожей на древнего, алчного бога, который требует, чтобы кровь никогда не высыхала не его алтаре. Что же, тогда и мы помолимся! Ведь без этого бога-демона жить станет не за чем?
Самолет плыл по облакам. Алиса спала. Глеб
