Эрл Гарднер - Дело о золотых рыбках
– Я сам всегда так поступаю, – кивнул Трэгг.
– Дрейк обнаружил место, куда было высыпано содержимое пепельницы. С того места хорошо просматривался подъезд к дому Фолкнера.
– Значит ли это, что миссис Фолкнер ждала вашего приезда?
– В то время я пришел к аналогичному выводу, и клиентка едва не была признана виновной. Верное решение мне не пришло тогда в голову.
– Каким же оно оказалось?
– Я был прав, когда решил, что машина проехала короткое расстояние. В тот вечер машина миссис Фолкнер действительно стояла рядом с тем местом, куда было выброшено содержимое пепельницы. Я совершил ошибку, сделав лежащий на поверхности, но неверный вывод. Машина стояла на том месте значительно раньше, где-то между пятью и семью часами, а не в то время, когда мы с Салли подъехали к дому.
– По какой причине машина стояла на том месте?
– Мужа миссис Фолкнер не было дома, и Карсон воспользовался предоставившейся возможностью, чтобы проникнуть в контору и отыскать пулю. Джейн Фолкнер, стрелявшая в мужа, чтобы убрать его с дороги, сидела в машине недалеко от дома для того, чтобы в случае непредвиденного возвращения Фолкнера предупредить Карсона сигналом клаксона. В этом случае Карсон должен был выйти через заднюю дверь, пройти по переулку, присоединиться к миссис Фолкнер и уехать.
Трэгг прищурился.
– Вы думаете, что миссис Фолкнер стреляла в мужа?
– Практически уверен. Ее утверждения о крепком сне после принятия снотворного по существу только косвенно подтверждало ее алиби. Она заняла позицию в том месте, где на своем автомобиле должен был проезжать муж. По плану, она должна была произвести выстрел, прыгнуть в машину, принять дозу снотворного, приехать домой, раздеться и лечь спать. Она выстрелила, но промахнулась на несколько дюймов, так как не представляла, насколько трудно попасть в человека в движущемся автомобиле. Все улики указывают на то, что Карсон пытался защитить человека, пытавшегося совершить убийство. Сам Карсон не мог быть этим человеком. Так кого же он пытался защитить? Я должен был обо всем догадаться еще в тот момент, когда миссис Фолкнер подъехала на большой скорости на машине с холодным двигателем. Она хотела попасть домой до возвращения Фолкнера с банкета не потому, что из-за угла наблюдала за домом, а потому, что провела вечер в объятиях Элмера Карсона, который живет, если вы помните, в четырех кварталах от дома Фолкнера.
Трэгг некоторое время рассматривал узоры на ковре, тщательно обдумывая услышанное.
– Противоречит здравому смыслу, Мейсон.
– Что именно?
– Попытка достать пулю именно в то время. Они прекрасно знали, что Фолкнера не будет дома после восьми тридцати, и могли просто немного подождать.
– Нет, не могли. Они знали, что до наступления темноты он пробудет в зоомагазине, и хотели осушить аквариум и достать пулю при дневном свете. Видимо, одна неудачная попытка уже была. Если бы Фолкнер подъехал к дому и увидел свет в конторе, он мог бы обо всем догадаться. Если вы помните, на окнах части дома, используемой под контору, нет штор, только подъемные жалюзи на выходящих на запад и юг окнах.
– М-да, – произнес Трэгг. – Вернемся к Диксону. Он позвонил Фолкнеру, сказал, что сделка будет заключена ровно в восемь тридцать, но что Фолкнер должен привезти двадцать пять тысяч долларов точно в это время, иначе все сорвется. Я не могу понять только, почему Фолкнер выплатил двадцать пять тысяч долларов наличными, полагаясь только на слово Диксона?
– У него не было выбора, – ответил Мейсон. – Кроме того, он знал, что Диксон заинтересован в приобретении его доли в деле.
– В любом случае, Фолкнер делал все в страшной спешке. Он приехал с деньгами. Возник вопрос о Томе Гридли. Покупатели не желали приобретать компанию, которой грозили судебные разбирательства. Диксон позвонил Тому Гридли и договорился с ним о том, что Фолкнер вышлет по почте чек на тысячу долларов. Но я не могу понять, как Диксон и Дженевив узнали о пуле?
– Так же, как узнавали обо всем, происходящем в компании. Ответ очевиден. Секретарша Элберта Стенли работала на Диксона. Она рассказала ему о пуле, и он восстановил ход событий так же, как это сделал я.
Трэгг кивнул.
– Теперь многое становится понятно.
– Что стало с чеком? – спросил Мейсон.
– Вы верно определили самое слабое место в обороне Диксона, усмехнулся Трэгг. – Он, при помощи подкупа, уговорил почтальона вернуть письмо, когда тот забирал почту из ящика. Тем не менее, мне еще очень далеко до того, чтобы выдвинуть ему обвинение в убийстве.
– Обвинить в убийстве Диксона! – вскричал Мейсон.
– Кого же еще?
– Диксон не мог совершить убийство. Подумайте сами, лейтенант, человек, убивший Фолкнера, пришел к нему в дом. Фолкнер в то время лечил рыбку. Убийца заставил Фолкнера прекратить лечение и пойти за ручкой, чтобы написать или подписать какой-то документ. Документ был подписан, Фолкнер все еще держал авторучку в руке и вдруг вспомнил, что не заполнил корешок чека, выписанного на имя Тома Гридли. Он вырвал чек из книжки, начал заполнять корешок, но был хладнокровно застрелен человеком, который уже собрался уходить, но увидел револьвер на кровати и не смог сдержаться. Фолкнер упал, и падая уронил аквариум, стоявший на столике в ванной комнате. Аквариум разбился. В одном из осколков осталось немного воды. Одна из рыбок жила в этой воде какое-то время, пока не кончился кислород, потом стала биться и упала на пол. Учитывая состояние рыбки, я определил бы время убийства около девяти тридцати. Как вы помните, именно на это время у Фолкнера была назначена встреча. Уилфред Диксон и Дженевив Фолкнер были способны на то, чтобы подделать записи и утаить от уплаты налогов двадцать пять тысяч долларов. Они были способны на то, чтобы мертвой хваткой сжать Фолкнера и заставить его продать свою долю в компании. Они были способны на то, чтобы завладеть пулей, которую Карсон бросил в аквариум, а потом путем шантажа заставить того продать свою долю в бизнесе за ничтожную часть ее подлинной цены. Но они не принадлежат к типу людей, способных убить человека безо всякой причины. Они получили от Фолкнера двадцать пять тысяч долларов, у них не было причин убивать его. Сначала они не понимали, что своим молчанием выносят приговор Салли Мэдисон, а когда поняли, было уже слишком поздно, они вынуждены были придерживаться выбранного курса. Диксон не мог открыть правду, не обвинив себя и Дженевив в мошенничестве. Они решили молчать, но они не приходили в дом Фолкнера, чтобы убить его.
– А кто же, черт возьми?
– Подумайте. Вспомните, что на журнале было пятно, чернильный мазок. Как он мог появиться? Только из полупустой авторучки. А Джеймс Л.Стонтон предъявил сержанту Дорсету расписку Фолкнера, но почему-то не показал ее мне. Почему? Потому что на ней едва высохли чернила, возможно, еще и потомку, что клякса, упавшая из ручки, когда Фолкнер доставал ее, запачкала край документа.
