Елена Филон - Лимб
— Ты можешь говорить проще?
— Да куда уж проще? — усмехнулся мальчик и хлопнул в ладоши. — Вы связаны. Я чувствую, насколько сильно схожа энергия ваших мыслей. Энергия ваших тел. Надо же… Лимб всё-таки сумел удивить меня спустя сто девять лет. Раньше я слышал о подобном, но впервые вижу настолько сильную связь.
— Я рад, что тебе весело, но…
— У нас есть пара! — звонко перебил Омега. — Мужчина и женщина. Как выяснилось, при жизни они были мужем и женой, одному из них пришлось вернуться в начало, чтобы всё вспомнить, но факт остаётся фактом. Они сблизились в Лимбе, в то время когда понятия не имели, кем приходятся друг другу…
— И ты… хочешь сказать, — голос Тая зазвучал скептически, — что я и Мика…
— Нет, ничего подобного я сказать не хочу. Ваша связь может означать, что угодно. И не только ваша. Ты, она, Фокс и ещё парочка личностей, как выяснилось. Все вы связаны одной нитью. Но больше всех меня интересуешь ты, Тайлер. Ты важен для меня…
— Слушай, мне всё это не интересно. Если ты закончил…
— Послушай! — воскликнул Омега и сдержанно выдохнул. — Я вижу тебя насквозь, и лишь хочу, чтобы ты не обнадёживал себя… В тебе вновь поселилось это… надежда. Но, Тайлер, связь, что существует между вами двоими, ещё не говорит о том, что теперь ты сможешь найти выход из Лимба. Потому что если бы Лимб хотел выпустить тебя, он бы уже давно это сделал.
— Говори, зачем пришёл?! — резко осведомился Тайлер. — Зачем привёл Фокса? Есть что сказать, кроме философских размышлений?
Вновь раздались шаги. Кто-то прохаживался из стороны в сторону.
— Разум Фокса был травмирован, — с расстановкой заговорил Омега, — что само по себе удивительно. Он словно был в той стадии, когда память заблудшего во время перерождения не должна была оставить его, но… что-то пошло не так. — Пауза. — Фокс постоянно говорит про голоса в голове, но я полагаю, что это остаточная память хаотичными картинками сообщает ему о том, что он не по воле своей забыл. Память хочет вернуться. Или… или Лимб хочет, чтобы память к нему вернулась. Фокс знал Мику. В этом нет сомнений. Более того… он знал, когда она переродится. Фокс шёл за ней. А потом его ликвидировали, словно препятствие на пути к цели.
— Ты всё также уверен, что смерти Фокса и Мики в Лимбе были связаны?
— Почти уверен, однако не нахожу в этом ничего интересного. Не считаю, что в их практически одновременных перерождениях есть какая-то особая тайна. Тайна в том, как эти двое были связаны между собой и почему кто-то сделал всё, чтобы не допустить их встречи. И в том, кто пробудил одержателей. И в том, кто убил ту девушку… Чарли, кажется.
— Она убила себя сама.
— Нет, не думаю, — с важностью в детском голосе, заметил Омега. — Скорее всего, этот кто-то, всего лишь перепутал её с Микой. Что делает эту историю ещё более поразительной. И ты, Тайлер… ты тоже… имеешь к этому отношение. Как и тот парень, которого Фокс продолжает рисовать изо дня в день.
— Алек, — произнёс Тай. — Фокс называет его Алеком. И Мика знала, кто он такой.
Мой пульс троекратно участился.
— Алек… — медленно, словно пробуя имя на вкус, протянул Омега. — Ключ к разгадке. Кем же был этот Алек? Версии?
— Я не знаю, Мика мне не говорила.
Мальчик прищёлкнул языком:
— Это не имеет значения, потому что Фокс сказал это за неё! Кем бы ни был этот Алек для Мики, он нарушил договор, по которому не должен был убивать её. Так сказал Фокс… Фокс назвал нам имя её убийцы. Уж не знаю, чем таким особенным этот договор являлся и в какой из реальностей был составлен, но стоит ли мне напомнить тебе историю, что сама поведала нам эта заблудшая? Историю о её смерти. Подумай Тайлер, кусочки пазла уже складываются в общую картину. Алек… этот парень с рисунков Фокса, и есть тот, кто задушил её в собственном доме.
Тишина. Сердце, тяжёлым молотом, больно колотилось о рёбра, так сильно, что казалось, ещё немного и они разлетятся в щепки.
— И? — голос Тайлера становился всё более напряжённым. — К чему ты клонишь? Мика сама могла рассказать Фоксу о том, как умерла, если они были знакомы раньше.
— И поэтому он теперь рисует его портреты?
— Фокс мог быть знаком с ним при жизни. Как и с Микой, мы не можем этого знать! Никто ни черта не помнит!
— О, нет, — усмехнулся Омега. — Это Фокс помнит. Не такой уж Алек и необычный персонаж в этой истории. Фокс, повтори Тайлеру тоже, что сказал мне несколькими минутами ранее.
Всхлипывание Фокса постепенно переросло в слова:
— Он… Он… Алек, нарушил договор. Он не должен был этого делать! Расплата! Понёс наказание!
— Это я уже слышал!
— Подожди, Тайлер. Послушай. Фокс, продолжай.
— Н-не д-должен был. Не имел права. Нарушил договор. Алек нарушил договор! Он не должен был убивать её. Не должен был… отправлять на начальную точку.
И в моей голове случился взрыв. Сердце перестало колотить о рёбра, буквально замерев в груди… Слёзы катились из глаз по обездвиженному лицу, я чувствовала холодные дорожки, что остаются после них на коже. И кажется… только что… я умерла в третий раз.
— Как видишь, Тайлер, — продолжал звучать голос Омеги, — со слов Фокса, Алек был тем, кто убил эту идеальную заблудшую, тем, кто вынудил её душу переродиться. И возможно, судя по её воспоминанию о смерти, этот парень убил её не впервые. И Фокс был с ним знаком, также как был знаком с Микой. Эти трое… что-то нашли… что-то, что связало их серебряной пуповиной. Эти трое теперь расплачиваются за то, что решили сыграть не по правилам Лимба… Хотя нет, не трое… четверо. Взгляни на этот рисунок. Фокс нарисовал его сегодня утром. Четыре человека, четыре заблудших, на фоне заброшенного сектора с зеркальным небом над головой… Ну, что скажешь Тайлер? Пойдём теперь спросим у Эллисон, что она делает на этом рисунке?
Сквозь пульсирующую боль в голове, я ещё смогла разобрать быстрые отдаляющиеся шаги, а затем вновь прозвучал громкий голос Омеги:
— Постой, Тайлер, это ещё не всё! Ты не услышал главного!
— Главного?! Шутишь, что ли?!
— Нет. Я никогда не шучу, ты же знаешь.
— Говори!
Омега весело усмехнулся:
— Фокс лгал тебе, Тайлер. Лгал нам всем. Видимо у него были на это свои причины и это его личное дело, но факт остаётся фактом.
— О чём ты?! — Тай всё больше выходил из себя.
— Спроси у Фокса, когда он умер. Пусть назовёт число.
Дрожащим голосом, Фокс ответил сам:
— День рождение моей дочери… Тридцать первого мая. Было тридцать первое мая.
— Какого года?
— Алисии исполнилось семнадцать тридцать первого мая две тысячи тринадцатого года.
