Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса

— Нет… Я… Я не знаю.

— А где ваш приятель? Этот чертов араб?

— Остался там. — Замке показал трясущейся рукой.

— Остался там… — передразнил штурмбаннфюрер. — Ладно, идите к машинам, а я пойду посмотрю, чем он там занимается. Хотя уверен, что этого ублюдка и след простыл.

Замке заковылял дальше, а Ягер внимательно посмотрел ему вслед, поправил на плече автомат и зашагал к месту, где они совсем недавно оставили археолога и проводника.

Как он и ожидал, Муамара там не оказалось. Штурмбаннфюрер вполголоса выругался. Вернувшись к брошенному «фиату», он попробовал завести мотор. Как ни странно, тот заработал.

— Ну что за дерьмо, — с тоской в голосе произнес Ягер и, развернувшись, повел машину назад,

Через несколько минут он уже был возле грузовиков. Все собрались возле тел — Богер, Обст и Герниг, который лежал связанный в кузове и разбил голову о скамью, когда чудовище перевернуло машину. Замке с растерянным видом стоял поодаль.

Отряд редел, их осталось совсем мало, и из присутствующих Ягер мог бы доверять только Фрисснеру, да и то если капитан не сошел с ума.

Нет, кажется, не сошел. Он стоял, сняв головной убор, пока набожный Фриц Людвиг читал молитву. Штурмбаннфюрер демонстративно уселся в стороне, закурил, отхлебнул из фляжки немного спирта. Его почти не осталось, а без спирта здесь вряд ли выжить.

Когда импровизированная траурная церемония завершилась, Ягер негромко сказал:

— Теперь самое время пожрать. — Ойнер, Хенне, сообразите что-нибудь, — распорядился Фрисснер. Он подошел к штурмбаннфюреру и опустился рядом. Ягер взглянул в его глаза и с удовлетворением убедился, что капитан вовсе не рехнулся, более того, он выглядел очень спокойным и трезвым,

— Глоток спирта? — предложил Ягер.

— Не стоит. — Капитан покачал головой. — Жарко. Где проводник?

— Смылся. Надо было пристрелить этого урода, как только мы добрались до места. Он нам все равно больше не нужен.

— А возвращаться? — возразил Артур.

Штурмбаннфюрер засмеялся. Он смеялся довольно долго, закидывая голову и хватая ртом воздух, потом успокоился и сказал, убирая свою заветную фляжку:

— Вы еще продолжаете надеяться на возвращение, штурмбаннфюрер? Вы еще надеетесь увидеть Германию, родных? Может, вы мечтаете дожить до победы? Или хотите, чтобы сам фюрер вручил вам Рыцарский Крест?

— Прекратите, — безразлично велел Фрисснер.

— Что?

— Прекратите, — повторил капитан.

— Подите к черту, — неожиданно злобно сказал Ягер. — Сраный мертвец!

Фрисснер ничего не сказал. Он аккуратно положил у своих ног «стэн» и точно, расчетливо ударил штурмбаннфюрера в переносицу.

Ягер опрокинулся навзничь. В его положении другой человек схватился бы обеими руками за нос, но штурмбаннфюрер и без того знал, что переносица сломана. Глотая кровь, он пружинисто вскочил и нанес Фрисснеру несколько ударов в корпус. Капитан умело уворачивался и один раз даже достал Ягера ногой. Вокруг заметался Замке, истерично причитая

— Разнимите их! Разнимите их, кто-нибудь!

На капитана набросились Ойнер и Хенне, на Ягера — Шинкель и Лангер. Фриц Людвиг стоял с маленькой Библией в руках, не зная, что предпринять.

— Пустите! Пустите, сволочи! — бился и кричал Ягер. Капитан, напротив, сплюнул и попросил:

— Отпустите руки. Я не собираюсь его трогать.

Его отпустили. Через некоторое время отпустили и штурмбаннфюрера. Он постоял, набычившись, потрогал нос.

— Вы сломали мне переносицу, — угрожающе сказал он.

— А вы собирались сниматься в кино? — парировал Фрисснер.

— Нет. — Ну и черт с ней,

— Действительно… — Штурмбаннфюрер широко улыбнулся. — Спирту?

— Давайте, — махнул рукой Артур.

Солдаты еще некоторое время побродили рядом и отправились заниматься пищей. Замке устроился в почтительном отдалении, наверное, боялся попасть под горячую руку. Заметив это, Ягер позвал его:

— Эй! Юлиус! Подите сюда. Замке осторожно приблизился.

— Как думаете, сколько нам осталось?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, сколько нам осталось здесь барахтаться, — сказал Ягер. — Где ваше Зеркало?

— Мы не нашли всех необходимых примет, — развел руками Юлиус. — Нужно продолжать.

— Машина работает, мы поедем на ней. После обеда. Или это ужин? А, не все ли равно… Мы рядом, и я это чувствую. Вы чувствуете, Юлиус?

— Н-нет…

— Напрасно. Это нельзя не чувствовать. Интересно, наш добрый друг Муамар сейчас не наблюдает ли за нами в прицел?

Замке встрепенулся, принялся пугливо озираться.

— Оставьте, штурмбаннфюрер. Если бы он желал причинить нам зло, у него имелась масса возможностей, — сказал Фрисснер.

— Вы знаете, что он сказал мне, капитан? — спросил Замке.

— Нет. Что?

Замке вкратце поведал о разговоре с проводником. Ягер и капитан выслушали его более чем внимательно, после чего штурмбаннфюрер заключил:

— Он оказался сволочью, как и следовало ожидать. Религиозный фанатик.

— Или знает что-то такое, чего не знаем мы. После появления этой твари я верю во все с ходу, — сказал Артур.

— Я тоже. Но наш приятель не так уж прост, чтобы оставить нас на съедение чудовищам, а самому отправиться назад. Уверен, он где-то поблизости. Ждет.

— Чего?

— А вы сами не догадываетесь? Я полагаю, появление твари с двумя членами только начало. Веселье впереди. Пойдемте посмотрим лучше, что у нас с пулеметом в перевернутом грузовике. Возможно, он нам пригодится.

— Я не верю в пулеметы. Теперь я скорее верю вот во что, — и капитан Фрисснер показал маленькую фигурку выгнувшей спину кошки, вырезанную из черного камня.

60

Те, кто не веровали, — те в наказание будут Ввергнуты. Если не превысят они количества отсчитанного.

— Эй, интеллигенция, где этот твой ориентир?! — Ягер остановился и старательно начал вытряхивать из волос песок. — Сколько же, черт возьми, можно носиться от скалы к скале?

— В дневниках… — Замке закашлялся, — в дневниках сказано, что нужно искать черный камень, который отбрасывает тень, похожую на стоящую на задних лапах ящерицу. Большую… Я не могу себе этого представить, но так полагаю, что мимо нее пройти невозможно. Дело в том, что отец пишет об этом мимоходом, значит, этот камень очень заметный и пропустить его нельзя. Помните, как писалось о трещине… Там все было подробно, очень подробно… И мы не прошли мимо.

— Только потому, что проводник ткнул нас в нее носом, — оборвал его словесный поток Фрисснер. — Вы можете объяснить в нескольких словах, что мы ищем сейчас?

Артур сел на песок. Их поисковая группа направлялась на поиски четвертой приметы Зеркала. Вместе с Ягером, Фрисснером и Замке шел только один солдат, Рихард Шинкель. Нескольких солдат пришлось оставить возле машины, поручив командование Ксавьеру Лангеру, единственному человеку, который внушал доверие и пользовался авторитетом после гибели Обста. Остальные были либо деморализованы, либо впали в тихое помешательство на религиозной почве, как Фриц Людвиг.

Через два часа блужданий среди песка и камня подул мерзкий ветерок, который нагонял песок под одежду, в волосы, в глаза, в рот. Дышать было тяжело, вокруг не было ничего, кроме маленьких, колючих, вездесущих песчинок.

— Дело в том, — снова завел старую песню Замке, — что данные в дневнике не слишком отчетливы. Мы ищем скалу, которая отбрасывает тень…

— Это мы уже слышали, — оборвал его Ягер. — Учитесь наконец говорить лаконично.

— Мы ищем скалу или тень? — спросил Фрисснер. Замке неуютно поежился под перекрестными взглядами всей команды.

— И то и другое… — промямлил он. — Мы должны найти это и по совокупности параметров определить…

— О черт! — ругнулся Ягер.

— …нужное место, — довел мысль до конца Замке.

Над ложбинкой, в которой они разместились, уныло завывал ветер Прохлады он не приносил, хотелось пить, смыть набившийся в горло песок. Глаза немилосердно щипало.

— Тени меняются… — уныло и едва слышно произнес Рихард Шинкель. Ему никто не ответил.

— Скоро уже стемнеет, — глядя в песок, сказал Замке, — Вряд ли мы что-то найдем сегодня…

— Вы чертова скотина. — Ягер встал — Проклятая чертова скотина.

— Прекратите. — Фрисснер тоже поднялся, отряхивая одежду — Он ни в чем не виноват…

— Естественно, не виноват, — подтвердил Ягер — Он таким родился. Это не вина, это судьба. Пойдемте назад. Я надеюсь, что ребята не решились на побег или их не вырезали арабы.

— Выстрелов не было, — обнадеживающе заявил заметно повеселевший Замке.

Фрисснер слышал, как проходящий мимо Ягер бормочет, словно молитву:

— Германия, Германия превыше всего. Германия, Германия превыше всего…

Он отошел на несколько метров, но остановился и, прекратив бормотать, обратился к Юлиусу: