Мойра Янг - Храброе сердце

— Когда ты виделась с ним? — говорю я. — Как давно?

— Я...я не знаю, — говорит она. — Кажетца, несколько месяцев назад...

— Молли! Ну, давай же! — я трясу ее. — Это важно!

Когда я трясла ее, платок начал соскальзывать с ее лба. Я увидела розовые рубцы только начавшей заживать раны. Я срываю платок.

Она была заклейменной. Прямо в средине лба.

Ш.

Мне знакомо это клеймо еще по городу Надежды. Накрашенные леди и парни из Райского переулка, которые ложились под незнакомцев, ради чаала или самогона или горстки бусин. Вот таких и Тонтоны клеймили.

Ш.

Шлюха.

Мы сидим на перевернутых ящиках возле Космика. Оловянные бочонки с Моллиным виски из полыни выжили после того, как были подброшены в небо во время взрыва. Мы все пьем, даже Эмми. Этот убойный самогон даже хуже, чем Айковая водка, настоянная на сосновых шишках - от этого у кого угодно глаза вылезут из орбит. Он течет по моей глотке белой болью.

— Сколько их? — спрашиваю Молли.

— Двое, — говорит она.

— Тонтоны, — говорит Маив.

Молли кивает.

— В таверне никого не было, кроме нас с Джеком. После того, как он рассказал мне об Айке, я... Джек единственный человек, которого я знаю, кто забрался за три девять земель, штобы рассказать плохую новость. Я не думаю, што могла бы выдержать, если бы это был кто-то другой, а не он.

Мы молчим. Я только што встретила Молли. Я не знаю ее, но мы связанны друг с другом, она и я через Айка и Джека. Мое сердце болит за нее. Оно болит из-за нее.

— Я говорила ему не делать этого, — говорит она, — но он остался, штобы убедитца, што со мной все в порядке. Потом появились эти двое. Тонтоны. Джек был Джеком, он...пытался отговоритца от неприятностей, но... двое против одного...они хорошенько побили его.

— Они избили его, — говорю я. Мою кожу обдает то холодом, то жаром, когда я представляю это.

— Да, — говорит она. — Затем, ах...один из них остался с ним пока ...ох...пока другой, э-э...

Слезы вдруг появились у нее на глазах, бегут по ее щекам.

— Извините, — говорит она, вытирая их. — После всего этого, они заклеймили меня.

Эмми вскакивает. Подходит и обнимает ее.

— Не плачь, Молли, — говорит она. — Теперь мы здесь.

Эмми не понимает. Она слишком маленькая. Боль Маив настолько тяжела, плотна, наполняет воздух, пока я едва могу дышать. Я смотрю на Маив, со слезами на глазах. Она смотрит на Молли, ее челюсть напряжена.

Слим сидит рядом с Молли, держа ее за руку, время от времени, сжимая ее.

— Ничто не сможет разрушить твою красоту, - говорит он.Он целует ее в лоб, прямо над ужасной меткой.

Она заходитца истеричным смехом, сквозь слезы.

— Господи, какой же ты лгун, — говорит она. — Такой добрый, милый лжец. Она снова надевает на голову шарф и завязывает его. После того, как они ушли, — говорит она, — мне просто...просто хотелось остатца одной. — Она смотрит на меня. — Я сказала Джеку, штобы он шел за тобой, — говорит она. — Штобы он следовал своему сердцу. Я заставила его поклястца.

— Што он сказал? — шепчу я.

— Он пообещал, што так и сделает, — говорит она.

— Я его не видела, — говорю я.

— Похоже, я последняя, кто его видела, — говорит Маив.

— Ты? — спрашивает Молли.

— Он отдал ей сердечный камень, штобы она передала его Сабе, — говорит Эмми.

— И так вышло, што тогда он был с Тонтонами, — говорит Лью.

— Што? — говорит Молли. — Нет. Джек никогда бы не ездил с Тонтонами. Никогда. Я знаю его.

— Может ты знаешь его не так уж хорошо, — говорит Лью.

— Я знаю то, што мне не нравитца твой тон, — говорит она. — Джек мой друг. Очень старый, добрый друг. Я не собираюсь продолжать говорить о не правдивых вещах о нем.

Лью отводит взгляд.

— Он был с ними, Молли, — говорит Маив. — Я видела его своими собственными глазами. Он был одет точно так же, как и они.

— Должно быть, они схватили его, — предполагает она.

— И я о том же, — говорю я.

— Он был свободен, — говорит Маив, — его ничто не сковывало.

Молли хмуритца. Делает большой глоток из своей жестянки и наливает себе еще. Она замечает, што Томмо смотрит на нее. Он не отводит от нее взгляда все это время.

— В чем твоя пробела? — спрашивает она.

— Тебе не следует столько пить, — говорит он.

— Тебе-то какое дело до того, што я делаю?

— Айку бы это не понравилось, — говорит он.

— Тебе-то откуда знать?

— Я Томмо, — говорит он. — Айк усыновил меня. Он рассказывал мне о тебе. Он сказала, што ты, я, он...мы — семья.

— Никакая мы нахрен не семья, — говорит она. — Айк мертв.

— Он звал меня сыном, — упорствует Томмо.

— И што с того? — говорит она. — Не смотри на меня, я тебя сыном звать не собираюсь.

Грубые слова. Обидные слова. Слезы появляютца у Томмо на глазах. Они бегут по его щеках. Он вытирает их и сжимает челюсть, штобы не рассплакатца.

— Это было грубо, — говорю я.

— Иди к черту, — говорит Молли. Она опустошает свою жестянку. Наливает себе еще.

— Ты не имеешь права так разговаривать с Томмо, — говорит Эм.

— Тише, Эмми, — говорит Лью.

— Я не хочу молчать, — говорит Эм. — Ты не одна любила Айка. Ты не одна скучаешь по нему. И это не вина Томмо в том, што Айк умер. Он пытался спасти Айка. Он любил его точно так же, как и ты.

Молли смотрит в свою кружку.

— Не точно так же, как и я, — говорит она. — Нет, черт возьми, не также! — ее голос перешел на крик. Она с силой кидает кружку. — У нас было просто мало времени.

Молли останавливает себя. Она дышит глубоко и часто. Борясь с собой. Пытаясь не сломатца. Она натянуто улыбаетца нам.

— Извини, — говорит она Томмо. — Я не должна была так разговаривать с тобой.

Он кивнул, не встречаясь с ней глазами.

— Што теперь? — спрашивает Маив.

Молли смотрит на Слима, обхватив его за плечо, его лицо искаженно болью.

— Мы поедем к Брэму и Кэсси, — говорит она. — Спрячем оружие. Мы вылечим Слима, а затем и подумаем, што нам делать.

— Я никуда не поеду, — говорю я. — Джек сказал мне встретить его здесь и вот, это я и собираюсь делать.

—Ты только и думаешь об этом, — говорит Лью. — Ты же не знаешь наверняка. Што ты собираешься делать, сидеть здесь все ночь? Ждать его возвращения вместе с Тонтонами, так што он сможет отдать тебя им?

— Джек не сделает этого, — говорит Молли.

— Не в этом дело, появитца он или нет, — говорит Слим. — Во всяком случае, не прямо сейчас. Дело в том, што здесь не безопасно. Ни для Молли, ни для Сабы, ни для кого. На нашем счету четыре мертвых Распорядителя, не говоря уже о подорванной дамбе. Если кто-то расскажет об этом Тонтонам, они будут искать Космик. У Брэма с Кэсси безопасный дом. Вот, где все мы должны быть.