Галина Горшкова - Контракт на Землю
- Видно. Слабо видно. Не видно. Нет, совсем не то...
- Как же не то, если Вы мне только что сказали, что так фотоаппарат со стороны не заметен?
- А? Какой фотоаппарат? Да нет, Ваня, я это не тебе. Не заметен, не волнуйся. Я о другом переживаю. Ботинки, говорю, так просто с ног не стащить. Здесь, брат, без отмычки - никак.
Дядя Петя полез в один из глубоких карманов своего комбинезона, порылся там с десяток секунд, а после гордо вытащил целую связку отмычек.
- Слесарь без инструмента, дорогой мой филолог, - продолжил он свое наставление, - это как баня без веников. Вроде и пропотеешь, как конь, но в то же время и проку от этого - нема. А так, поковыряемся немного в ихнем замочке, глядишь, и перепрограммируем ботиночки-то. Думаешь, Ваня, сапоги-скороходы кто придумал?
- Кто? - осторожно спросил Иван, отчего-то подозревая, что бывший слесарь попытается присвоить себе авторство данного сказочного изобретения.
- Кто-кто? Русский мужик, конечно. Вон, японцы желают быстро по земле передвигаться, так машины хорошие изобретают. Американцы - корабли там всякие или подводные лодки. А русский человек извилины свои пораскрутил - и на тебе! Хочешь - сапоги-скороходы, хочешь - ступа на ручном управлении...
Дядя Петя еще пробормотал что-то себе под нос, но поскольку он согнулся, что называется, в три погибели, пытаясь изучить свои ботинки досконально, уже было не разобрать, что конкретно он бормочет и для кого. Несколько манипуляций отмычками, и вдруг: «Краццц!». Левый ботинок незадачливого слесаря заискрил оранжевыми и голубыми искрами, а сам дядя Петя в мгновение ока подскочил на ноги, роняя при этом на пол связку металлических крючков и проволочек.
- Ай! Ваня, на помощь!
- Что? - юноша подбежал к дяде Пете. - Что случилось? Вас ударило током?
- Нет. Не ударило, - тяжело отдуваясь, прохрипел изобретатель. - Я... Я пошевелиться отчего-то не могу. Там что-то замкнуло в ботинке. И теперь мои ноги приросли к полу.
- Как приросли? - Ваня с сомнением обошел кругом стоящего, как столбик посреди каюты, слесаря. - Вы же только что нормально двигались.
- Это было до того, как заискрила та черная пластина с наружной стороны пятки. Нагнись, пожалуйста, Иван, и глянь. Там возле пятки есть такие крошечные отверстия. Я туда отмычкой - «вжииик!», а оттуда как искрами - «краццц!». И вот меня теперь что-то держит. Ноги к полу пристыли, а грудь и спину как меж двух «КамАЗ»ов зажало. Аж дыхание сперло.
Иван растерянно поводил руками вокруг тела слесаря, не ощущая никаких странностей в окружающем пространстве. Между тем было заметно, что «гражданин мира» не придуривается. Он морщился от дискомфорта и с трудом дышал, будто на него и впрямь кто-то давил с разных направлений.
Юноша присел на корточки и внимательно осмотрел ботинки слесаря с внешней стороны стопы. Возле самой подошвы имелись какие-то мелкие цветные точки, словно рисунок. Если не знать, что это замаскированные отверстия, ведущие к управляющей микросхеме, так сказать, к мозгу ботинок, то догадаться об этом было бы невозможно. Но именно они и приглянулись дяде Пете. Очевидно, от смекалки русского мужика мало каким изобретениям удавалось оставаться исправными. Разгадав инопланетный секрет, или решив, что этот секрет разгадан правильно, дядя Петя начал протыкать своими отмычками замаскированные ходы, надеясь разомкнуть электрическую цепь и открыть удерживающий обувь замок. Только нельдианские технологии были более сложными, чем предвидел он. Найденные управляющие схемы оказались вовсе не от застежки на его ботинках. Слесарь вмешался и нарушил какие-то процессы, которые отвечали за корректировку силы тяжести, и теперь, как результат и наказание, - застыл на одном месте, будучи не в силах пошевелиться.
- Да, дядя Петя, я вижу сквозь эти отверстия ту маленькую черную пластину, которая вышла из строя. - Произнес Иван. - Она даже вроде как оплавилась. Но как исправить ситуацию, я и предположить не могу.
- Да кто ж тебя, Ваня, предполагать-то просит? - прохрипел дядя Петя. - Отмычки мои на полу видишь? Хватай их скорее и пихай в ботинки везде, куда можно.
- Опять лезть в ботинки отмычками? - Неуверенно переспросил юноша. - А если я еще хуже что-нибудь сделаю? Может, лучше позвать наших захватчиков? Они, я думаю, знают, как обращаться со своей техникой, и все исправят.
- Ваня, ты что - дурак? - испуганно зашипел на своего сокамерника слесарь. - Они же отмычки мои отберут! Пихай, тебе говорят, не бойся! Хуже мне уже все равно не будет...
Однако дядя Петя ошибся. Едва Иван засунул отмычку в соседнее отверстие, как гравитационное поле поменяло свой вектор, усердно прижимая слесаря к полу уже в горизонтальном положении. Дядя Петя лишь охнул, принимая упор лежа, и, хрипя, вновь приступил к ругательствам и нравоучениям:
- Тьфу на тебя, двоечник несчастный! Ничего путного сделать не способен! Помог, называется!
Иван обиделся:
- Может, хватит уже обзываться, а, дядя Петя? Я, к Вашему сведению, в институте на одни пятерки учусь. А нельдианская обувь - это не мой конек, уж извините. Я предупреждал, что может получиться хуже. Так что советую остановиться.
- Нет уж, Ваня, меня так просто не остановишь! Давай уже, сделай что-нибудь, чтобы поднять старика на ноги! Ну?!
Иван нехотя снова полез отмычкой в ботинки. Легкий щелчок - и вдруг дядя Петя обрел свободу движения.
- Хо-хо! - радостно воскликнул он, поднимаясь на ноги и первым делом забирая у юноши свои отмычки. - Да ты волшебник, студент! Я же говорил тебе, Ваня, русскому человеку все под силу! Надо лишь извилины свои пораскрутить немного - и сможешь получить все, чего бы ни пожелал!
- Угу, удачи вам в раскрутке извилин. Только я из беды выручать Вас больше не намерен. На меня не рассчитывайте.
Иван угрюмо отошел к своему креслу, присел и нервно застучал пальцами по подлокотникам.
Насти и Андрея в каюте не было уже очень долго. Создавалось такое впечатление, словно прошла целая вечность с момента, как они ушли. И это вызывало огромное беспокойство. Дядя Петя тем временем, вновь склонившись над своими ботинками, как шахматист над шахматной доской, пытался разгадать ребус из сложнейших микросхем и в то же время нескончаемо бурчал по поводу «непутевости» своего младшего товарища.
- Все еще злишься на меня, Иван, за то, что я тебя двоечником обозвал?
- Нет.
- А почему тогда со мной не разговариваешь?
- Не хочу.
- Ха! «Не хочу!». А я знаю, почему не хочешь. Я ведь - экстрасенс, Ванька, меня не обманешь. Ты боишься, что я тебе вопросы каверзные буду задавать, а ты на них ответить не сможешь. Вот и уходишь от разговора.
