Василий Гузик - Не выходя из боя
Корнев погасил свет, поднял тяжелые шторы и распахнул окно. Дохнуло свежестью. Из сада пахло яблоками, цветами. Город спал. Затемненный, настороженный. Тыловой город, в котором проходил его фронт…
4
Постоянные мольбы Анисина о помощи не достигали цели. Батареи действительно сели, и сигналы теперь едва прослушивались в Москве. Радист слал полные отчаяния шифровки, умолял, плакался, что разведцентр толкает его на рискованный шаг — он вынужден будет либо украсть, либо купить эти злосчастные батареи, — и что такой неосторожный шаг может обернуться провалом.
Из-за линии фронта в ответ шли обнадеживающие радиограммы и настойчивые требования регулярно информировать о продвижении железнодорожных составов и грузов по Волге. Невнимание к «резиденту» раздражало и пугало Анисина. Он был уверен, что чекисты проморгали связного, тот раскусил их игру и наверняка сообщил в разведцентр. О том, что Берчевский взят, давно допрошен и отправлен в Москву, Анисин все еще не знал. Но тревога его была обоснована. Связь действительно могла вот-вот оборваться, и Корнев стал настойчиво предлагать центру план фиктивных акций, чтобы обеспечить рацию необходимыми батареями или аккумулятором. Можно было сослаться, что питание случайно раздобыто у работника автобазы, польстившегося на деньги железнодорожника и т. д.
Полковник Светличный внимательно выслушивал эти варианты и всякий раз отклонял их.
— Пойми, — убеждал он Корнева, — сейчас наступает самый решительный момент. И выиграет тот, у кого крепче нервы. Какой бы самый благонадежный, с точки зрения немцев, вариант мы ни нашли, он будет им на руку: даст время для оценки положения, для дополнительной проверки радиста. А в этом любая разведка старается быть уверенной. Но когда они станут перед фактом, что связь прекращается, то невольно будут вынуждены показать, нужен им Анисин или нет. Коль надобен — помогут. Обязательно помогут. Так что наша задача теперь ждать. Ждать вестей и гонцов оттуда.
В очередной радиограмме Анисин сообщил немцам, что жить ему не на что и он вынужден поступить на работу. Из-за линии фронта дали согласие. И «резидент» стал «монтером телефонной сети». В эфир теперь выходил раз в неделю, по воскресеньям. Информировал немцев о якобы подслушанных разговорах, сосредоточении крупных частей под Сызранью, росте военных перевозок на Пензу, и отчасти — на Сталинград.
А в небольшом доме по Интернациональной по-прежнему ждали «гостей». Днем и ночью. Круглые сутки. И было это нелегко.
В полуподвальной комнате — квартире Анисина — поселились двое молодых чекистов. Их жизнь ограничивалась стенами дома. И только в часы приема пищи Корнев приходил на подсмену. Один бежал в столовую, двое по-прежнему дежурили.
На улице, в доме действовала целая система сигнализации. Достаточно было подозрительному лицу появиться в нескольких кварталах от квартиры радиста, как о каждом его шаге сообщали сюда. Казалось, все было продумано, учтено. Даже поведение хозяйки дома в случае появления шпиона. И тем не менее…
Однажды вечером, когда до разговора с Центром оставалось очень мало времени, а появление шпиона казалось уже маловероятным, Корнев, вопреки правилу, отпустил на ужин сразу обоих сотрудников. «Гость» словно ожидал этого момента. Едва Корнев расположился за столом и попросил хозяйку принести чаю, как в дверь постучали и на пороге появился офицер. Смущенно улыбаясь, он извинился за беспокойство и стал расспрашивать Ольгу Ивановну о родственниках, которые были эвакуированы год назад, осенью сорок первого года, в Сызрань.
Все в поведении вошедшего капитана было естественным: и манера держаться, разговаривать, и вопрос, который его тревожил. Мало ли людей потерялось в эту лихую пору. Разметала война кого куда. Попробуй отыскать. Ладно, капитану повезло. В госпитале он получил письмо от родных, они сообщили ему адрес. А теперь вот по дороге на фронт выкроил часок, чтобы заскочить, наведать. Неужели он перепутал номер дома?
— Да вы садитесь, чего ж стоять-то, — растрогавшись, пригласила хозяйка. Муж ее тоже воевал, и она рада была помочь фронтовику. — Садитесь. Я чаю согрею. У меня-то Костровы не снимали. Может, в соседях…
Капитан присел на краешек стула. Лицо его было расстроено. Надо ведь такому случиться. Сколько времени ждал встречи, и такая незадача. Корнев посочувствовал ему:
— Бывает. Может, действительно, путаница с адресом.
Сомнения в том, что незнакомец действительно тот, кого они так терпеливо ждали, не было. Это был один из тех, о ком регулярно сообщал Центр. Сначала перечень сузился до трех человек. Этот — Силенко. Предатель и абверовский агент, учился в той же разведшколе, что и Анисин.
— А вы здесь живете? — поинтересовался капитан. Невинный вопрос был частью пароля.
— Да, с приятелем снимаем у Ольги Ивановны комнату, — как можно беззаботнее ответил Корнев. — Он вышел ненадолго.
Капитан был почти на голову выше его, шире в плечах, да и питался, наверно, не в скромной военной столовке. Откормлен, морда лоснится. Кобура пистолета предусмотрительно расстегнута. «Силен зверь, — раздумывал Корнев, — Как же мне взять его? В рукопашной придавит. И самбо не поможет. Приемчиками и он, конечно, владеет. Ну, чего ж ты молчишь? — подстегнул он себя. — Говори. Не то насторожится гад…»
Со двора вошла хозяйка и с шумом двинула ведро под скамью. Условный сигнал — гость пришел один, во дворе никого нет — подтолкнул Корнева.
— Давай закурим, капитан, — простецки предложил он. И, поднявшись, похлопал себя по карманам в поисках портсигара, демонстрируя, что оружия у него нет. — «Беломор» у нас с Сашкой отличный…
— Не-е. Спасибо. Я своего, армейского. — Капитан достал кисет, оторвал клочок газеты и принялся вертеть козью ножку.
— Руки! Руки вверх! — Воспользовавшись мгновением, Корнев выхватил из заднего кармана брюк пистолет и отскочил назад. — Двинешься — стреляю!
Капитан медленно поднял руки, зло прикусил губы.
— На колени! Вставай на колени! Теперь ложись, вытяни руки!
Незнакомец покорно распластался на полу. Из-под задравшейся полы шинели виднелся раздувшийся карман брюк, застегнуый на булавку. «Не граната ли? — Корнев подошел, ткнул носком сапога. — Нет, скорее деньги». Он вытащил из кобуры лежавшего пистолет и облегченно вытер со лба пот.
Сотрудники, появившиеся через несколько минут, увидев Корнева с пистолетом в руке, еще на пороге выхватили оружие. Шпиона связали, обыскали и усадили на стул. Корнев уселся напротив и спросил:
