Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 3
- То, что ты стал таким интересным человеком – это, думаю, потому что проклятье почти сброшено. Не понимаешь? Разве путешествовать со своей спутницей ты начал не благодаря чистому везенью?
Лоуренс проехал через деревню на повозке с пшеницей; и Хоро совершено случайно спряталась в этой самой пшенице.
Ему подумалось, что доставшаяся ему возможность так сильно сблизиться с Хоро – дар небес, не меньше.
- Ху-ха-ха-ха-ха, я словно смотрю на самого себя, когда впервые встретился с Аделью. О да, на тебе проклятье, проклятье бродячих торговцев.
Лоуренсу показалось, что он наконец-то понял.
Хоть он и чувствовал, что Хоро – очень важное для него существо, но, тем не менее, он всегда старался сохранять холодную голову и поддерживать с ней определенную дистанцию.
И из-за этого он сам не сознавал, насколько слеп стал ко всему, что его окружало – из-за Хоро.
Это было очень неудобное состояние.
И наконец-то Лоуренс понял причину.
- Проклятье, о котором ты говоришь... ты имеешь в виду печально знаменитую «жалобу бродячего торговца»?
Марк расхохотался еще громче. Отвесив подзатыльник мальчику, прекратившему делать то, что делал, он сказал:
- Менестрель говорит, что деньги не могут купить любовь, а миссионер говорит, что важнее денег на свете нет ничего. А если так – почему, как ты думаешь, мы, после того как пашем, чтобы заработать денег, все-таки можем еще получить то, что важнее денег?
Вот почему Лоуренс погрузился в размышления, когда попытался понять, что для него Хоро: она появилась и была с ним все это время так естественно, словно это было в порядке вещей.
Если бы Лоуренс добился этого ценой тяжелого труда и многих усилий, уж конечно, он не был бы столь нерешителен.
Более того, Лоуренс и думал всегда, что все «важное» должно доставаться с потом.
Что я для тебя? Лоуренс был уверен, что может теперь ответить на этот вопрос.
- Мм, давненько я не говорил чего-то столь душевного. Да еще помог тебе разузнать о северных землях – всего лишь десять румионов с тебя кажутся слишком маленькой платой, - сказал Марк.
- Если все, что ты наговорил, пришло тебе в голову только что, это будет для тебя слишком жирный доход, - неодобрительным тоном ответил Лоуренс.
Марк лишь молча ухмыльнулся во все зубы. Лоуренс улыбнулся в ответ.
- Надеюсь только, твой план сработает.
Лоуренс кивнул. Сейчас на душе у него было ясно, как в безоблачном ночном небе.
- Впрочем, кто бы тут ни вышел победителем – как все в итоге сложится, зависит только от твоих действий... - добавил Марк.
- Э?
- Нет, ничего, - покачал головой Марк. Он подал знак мальчику, как раз закончившему считать монеты, и тот, как верный, вышколенный слуга, тотчас принялся собираться. Лишь несколько секунд – и он уже был готов к отправлению.
- Отлично! Вперед.
Напутствовав мальчика таким образом, Марк снова повернулся к Лоуренсу.
- Так, а где ты собираешься сегодня спать?
- Я пока не решил.
- Ну, если так...
- А, нет, уже решил. Можно я посплю здесь?
На лице Марка отразилось неописуемое удивление. Он переспросил:
- Здесь?
- Ага. У тебя есть мешки, в которых ты пшеницу держишь? Одолжи мне несколько штук.
- Ну разумеется, могу одолжить сколько хочешь. Но... пойдем ко мне домой, я с тебя ничего не возьму.
- Если останусь здесь, это может принести удачу.
Такое делали многие бродячие торговцы.
Марк, похоже, решил отказаться от идеи пригласить Лоуренса.
- Ну тогда до завтра, увидимся утром.
Лоуренс кивнул. Марк поднял кружку и предложил:
- Как насчет тоста, чтобы мечты стали явью?
Разумеется, причин для отказа у Лоуренса не было.
Глава 5
Лоуренс оглушительно, с наслаждением чихнул.
Конечно, когда он путешествовал в одиночестве, его это не волновало, но с недавних пор он путешествовал в компании надменной и привередливой особы, так что ему приходилось быть постоянно настороже. И все же Лоуренс не удержался от громкого чиха.
Чувствуя, что промерз до костей, он принялся лихорадочно вертеть головой, чтобы выяснить, проснулась ли уже его спутница, делившая с ним постель.
Лишь тут он вспомнил, что спал один возле торговой палатки Марка.
«...»
Лоуренс сознательно предпочел спать один, он заранее подготовил сердце; и тем не менее, пробудившись, он испытал острое чувство утраты.
Всегда чувствовать рядом с собой кого-то, когда просыпаешься.
К такому человек очень легко привыкает. Но только, пока это не пропадет, никто не понимает, насколько это ценно.
Лоуренс решил не цепляться за покрывала и за то тепло, которое они дарили, и рывком поднялся на ноги.
Морозный воздух тотчас окутал все его тело.
В столь ранний час, когда небо еще лишь начало светлеть, мальчик уже встал с постели и подметал землю перед палаткой.
- А, доброе утро.
- О, и тебе.
Похоже, мальчик всегда поднимался в этот час, чтобы подготовить палатку к открытию. Судя по его виду, вряд ли он так старался из-за того лишь, что здесь находился Лоуренс, друг его господина. Мимо палатки прошли несколько других мальчишек; он непринужденно с ними поздоровался.
То, как вел себя этот подмастерье, было достойно похвалы.
Едва ли такой результат принесло обучение у Марка; скорее сам мальчик был таков по натуре.
- Ах, да.
Услышав обращенные к нему слова Лоуренса, мальчик быстро повернул голову.
- Марк объяснил тебе, что сегодня нужно сделать?
- Нет, господин ничего не говорил... эммм, я должен буду помочь вам заманить в ловушку бесчестного злодея? – высокопарно спросил мальчик, понизив голос; выражение лица его при этом изменилось. Лоуренс немного удивился, но тут же, пользуясь своими талантами торговца, кивнул с серьезным видом и ответил:
- Я не могу рассказать тебе все в подробностях, но ты почти прав. Возможно, мне даже придется поручить тебе трудное задание.
Мальчик прижал свой веник из пшеничной соломы к поясу, словно это был меч, и сглотнул.
При взгляде на мальчика одно не вызывало у Лоуренса сомнений.
Хоть он и исполнял добросовестно свою роль мальчика на побегушках при пшеничной лавке, где-то в глубине души его теплилась еще мечта о жизни рыцаря или солдата.
Выражения вроде «бесчестного злодея» встречались только в сказках.
Лоуренс словно увидел прежнего себя. В сердце его закололо; это было почти невыносимо.
- Как твое имя? – поинтересовался он.
- А? А, эмм...
Когда торговец спрашивал имя того, с кем общался, это означало признание способностей последнего.