Александр Марков - По законам ненависти
Ещё выходя из машины, Сергей подсчитал, что в доме шесть этажей. К счастью, Ибрагим Хаджиу на пентхаус не позарился, а занял квартиру на втором этаже. Увидев политика, Комов понял, почему он так поступил. Албанцу было бы весьма затруднительно каждый день взбираться на верхние этажи по лестнице, лифт-то ведь в этом доме не предполагался по проекту. Лет этак тридцать назад взбежать под самые небеса по лестнице для Хаджиу было развлечением, но с годами он погрузнел, стал расплываться, как большинство спортсменов, которые перестают упражняться. Фигура постепенно приходит в полную негодность, и даже несколько простейших движений вызывают у них отдышку, а на лбу выступают крупные капли пота. На черепе между седыми волосами Хаджиу виднелись солидные проплешины.
Квартира, в которой оказалась журналисты, была трёх– или четырёхкомнатной. В городе пустовало много брошенных сербами квартир, и албанцы забирали их себе – какая кому понравится и кто первым успеет застолбить право на приглянувшуюся недвижимость.
В комнате, куда их провели, сербский дух уже был изгнан. У сербов стены и полы украшены плетёными скатертями, а албанцы предпочитают развешивать на стенах ковры. Ещё здесь стояли удобные кресла и стол.
Ибрагим Хаджиу с облегчением опустился в одно из кресел, показав гостям, что они могут устраиваться в оставшихся, – напротив него. Принесли по стакану воды и кофе, разлитый в крохотные, похожие на напёрстки чашки, но напиток был такой концентрации, что его даже маленькими глотками пить было очень сложно.
«Если эту чашку разбавить в ведре воды, – подумал Сергей, – получится нормальный кофе».
Он решился сделать глоток, сердце такое испытание выдержало. Комов улыбнулся, потому что в голову ему пришло, что напиток этот по аналогии с «чефиром» должен называться «кофир». Сергею чефирить, правда, не доводилось, и желания делать это он не испытывал.
– Давайте, пока мы пьём кофе, немного поговорим. Вы скажите мне, что хотите услышать, а я подумаю над тем, что же мне вам ответить, – начал Хаджиу. – Импровизация, конечно, вещь хорошая, но её надо тщательно готовить.
– Конечно, – кивнул Сергей, но вопрос он задать не успел, потому что первым спросил албанец:
– Вы первый раз в Приштине?
– Нет, – сказал Комов, он не счёл нужным скрывать, что они вместе с Игорем снимали, как в автономный край входят российские миротворцы, вспомнил о бое на дороге, не стал лишь рассказывать о том, как проходила их последняя поездка в Косово.
– На этот раз ни о чем не беспокойтесь, – сказал Хаджиу, словно догадавшись, что Сергей кое о чём умалчивает. – Вы у меня в гостях, и я полностью обеспечиваю вашу безопасность. Это дело моей чести.
Комов кивнул, но словам албанца не слишком поверил, потому что Хаджиу мог обеспечить им безопасность лишь когда они находились у него дома, а когда журналисты перейдут порог его квартиры, то «законы гостеприимства» могут и закончиться.
– Я всю жизнь в Приштине живу, – продолжал Хаджиу, – но так получилось, что всё вокруг разбомбили, пришлось исторически принадлежащие нам дома забрать.
Он как будто оправдывался перед русскими за то, что вселился в эту сербскую квартиру...
– Вы хотели узнать, о чём я вас спрошу… – заговорил Сергей. – Так вот… Косово переходит к албанцам. Как вы представляете дальнейшую жизнь здесь?
– Мы бились, бились за наше Косово, за власть, – вздохнул Хаджиу, – а теперь… – он сделал театральную паузу, во время которой опять вздохнул. – Теперь мы не знаем, что со всем этим делать…
В его голосе Сергей почувствовал усталость. Вполне понятную: обычно в таких случаях начинается делёж власти, прежние друзья, когда у них не осталось внешних противников, превращаются во врагов.
– Но на камеру я скажу всё по-другому, – улыбнулся албанец. – Это первый вопрос из тех, какие вы хотите задать?
– Да, – подтвердил Комов.
– Тогда можно приступать. Дальше я буду импровизировать.
Игорь быстро установил камеру, поставил микрофон, подключил провода и проверил звук.
– Задайте мне вопрос ещё раз, – попросил Хаджиу.
– Косово переходит к албанцам, – повторил Сергей. – Как вы представляете дальнейшую жизнь здесь?
– Мы бились, бились за Косово, за власть и сейчас, когда мы получили почти всё, не получили лишь независимость, мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы вернуть людям достойную жизнь. Когда международное сообщество увидит, как здесь к лучшему меняется жизнь, оно признает и нашу независимость.
– Должны ли здесь оставаться миротворцы?
– Миротворцы должны завершить свою миссию: урегулировать обстановку, забрать оружие у тех, у кого оно ещё осталось, переселить сербов в Сербию, а потом мы будем поддерживать порядок своими силами.
Сергею совсем не нравились эти формальные ответы, хотя вот ведь проговорился албанец – намекнул на этнические чистки, на «Косово – без сербов», а то, что он не на камеру говорил, Комов сможет и сам воспроизвести, дескать, в приватной беседе один из лидеров АОК формулировал всё немного иначе…
– Какой флаг и гимн будет у Косова?
– Нам незачем что-то изобретать, у нас уже всё есть. Ведь под красным флагом с чёрным орлом мы боролись за нашу свободу. Вот он и будет национальным флагом Косово.
– То есть это флаг УЧКа?
– Да. Гимном тоже может стать одна из патриотических песен Армии освобождения Косова, у вас ведь, кажется, гимном тоже была подобная песня? Вот только слова её я не помню.
Вероятно, албанец имел в виду «Интернационал»…
– В дальнейшем, когда будет поставлен вопрос о том, чтобы мировое сообщество признало нашу независимость, – продолжал Хаджиу, – нам придётся отказаться от атрибутов, которые связаны с Армией освобождения Косова. Такое условие нам поставлено. Но ведь мы можем лишь чуть подретушировать и флаг, и песню, после чего сказать, что это уже не флаг Армии освобождения Косова и не песня учекистов, а наши национальные символы, – албанец точно читал лекцию, эмоции почти не проявлялись на его лице. – Вам такое ретуширование тоже должно быть понятно. Вы ведь жили в Советском Союзе, а там текст гимна несколько раз подправляли. В зависимости от политической конъюнктуры. Кстати, чтобы вы понимали, о чём идет речь, вот вам кассета с патриотическими роликами.
Хаджиу протянул Сергею видеокассету. На упаковке было отпечатано изображение человека в чёрной учекистской форме с автоматом в руках на фоне красного флага с чёрным орлом. Качество печати было отвратительным, а фотография зернистой, как будто обложку для кассеты делали в какой-нибудь пиратской студии, где помимо неё печатали и нелегальные тиражи западных фильмов, актёров озвучивали гнусавыми голосами, а копии фильмов добывали, поставив камеру в паршивеньком кинотеатре. Из-за этого на пленке периодически появляются силуэты встающих со своих кресел людей. Потом пиратские копии развозят по базарным точкам… Но кассету с патриотическими роликами, наверняка, должен был иметь любой албанец, а деньги, вырученные на её продаже, пополняли кассу АОК.
