Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха
Дрова искали уже в темноте. Набрали кучу веток, Слава сбил ногой два приличных сухих хлыста – будет чем греться всю ночь. Я занялся разведением огня.
Когда костер разгорелся, приволок из машины зеленую холщовую сумку и фляжку с остатками «Мартеля» Х. О. Присел рядом с другом на бревно. Посмотрел сквозь стекло на пламя, прикидывая, сколько осталось коньяка. Открутил крышку, молча отпил половину, передал фляжку Славе.
– Доканчивай.
– За нас с тобой! – честно сказал корефан и запрокинул дно к небу.
Бутылка полетела в траву. Посидели молча, глядя на огонь. Слава млел в клубах табачного дыма. Я приободрился. Волшебный напиток расходился по жилам, рождая бодрость и радость.
– Значительный сегодня день, – признал «афганец».
– Да уж, выбрались на природу! Мы от души расхохотались.
– У тебя там пожрать есть? – спросил Слава.
– Децл был. – Я достал из сумки пакет с охот ничьими колбасками и бутылочку со спиртом. – Вот еще горючее. Ты пей, я не буду, завтра с ранья за руль.
Пожевали колбасок. Я пожалел, что не взял в кафе минералки.
– А хорошо сидим! – заметил Слава.
– Как настоящие разбойники: в темном лесу, все в золоте, и жрем какую-то фигню, – я вытянул руку к костру.
Старинные восточные украшения воскресли при свете живого огня. Казалось, они пробудились после долгого сна. Они были красивы. Они были по-настоящему ценными, в отличие от безликих побрякушек, натасканных исмаилитами в кучу для последующей переплавки. У древних реликвий хашишинов была история.
– Да, Ястребиный Глаз, настоящим разбойником я еще не был, – согласился бывший боевой офицер.
– Хотя, вообще-то, мы не столько разбойники, сколько джентльмены удачи, – меня вдруг посетило озарение. – В самом прямом смысле, любимцы Фортуны. До сих пор нам сказочно везло, заметь.
– Ну, да.
– Надеюсь, будет везти и дальше.
Слава открутил крышку, смачно сплюнул в костер, шумно вздохнул, понюхал спирт. Собрал волю в кулак.
– За удачу! – сказал корефан и сунул в пасть горлышко бутылки.
Желтый отблеск пламени прокатился по массивной печатке. Наша удача сверкала золотом.
Часть 3
ИГРЫ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
15
– Давай я тебя до дома подброшу? Время полседьмого!
– Да ладно, сам доберусь, – засмущался Слава. – Транспорт уже ходит.
Он набил карманы золотом для Ксении, пожал мне руку и удалился. Я остался один, в своей пустой квартире, окончательно превратившейся в разбойничий притон. Оружие – два «калаша», гранаты, «скорпион», ТТ и ПМ – спрятали на чердаке. Груду золота вывалили прямо в гостиной. В тайник сокровища не влезали. Полиэтиленовые кульки с ювелирными изделиями громоздились на полу возле дивана. Чтобы пройти из кабинета на кухню, приходилось через них переступать. Я попытался сдвинуть ногой неказистый с виду комочек, но он словно прирос к паркету.
Оглядев добычу, я подумал, что времена флибустьеров, паковавших дублоны в кожаные мешки, и ростовщиков, хранивших талеры и гинеи в холщовых мешочках, давно миновали. Нынче в ходу полиэтилен. Разбойники тоже стали менее колоритными – простые парни в кожанках, никаких там красных бандан и золотых колец в ухе. Хотя как раз это легко исправить.
Я усмехнулся и устало повалился в кресло за письменным столом. За окном вступало в силу утро. В соседних домах зажигались десятками газовые плиты, выливались на сковородки сотни яиц, летели в кипящую воду тысячи макаронин, разлипались сонные веки, слюнявые губы источали невнятную брань... Вахтеры на заводе «Светлана» поглядывали на часы, готовясь пропускать смену.
Мы незаметно проехали по трассе перед рассветом и миновали КПМ в Московской Славянке в 5 часов 05 минут, когда менты задремали окончательно. Груженный золотом и оружием экипаж благополучно добрался до дома.
– Любимцы Фортуны, – пробормотал я, опустив голову на руки.
Меня охватило благостное сонное состояние. Я достал лист бумаги, карандаш. Нарисовал колесо Фортуны: круг, а на нем три человечка. Один на вершине удачи, другой поднимается, третий опускается. Колесо Фортуны – античная модель цикличности перемен. Линейную концепцию чередующихся в жизни черных и белых полос придумали гораздо позже. «Жизнь, как зебра: от носа – черная полоса, белая полоса, черная, белая. – А дальше? – А дальше жопа!»
Я рассматривал рисунок, гадая, кто из человечков соответствует мне сейчас. Тот, кто ползет к успеху? Счастливец, находящийся на вершине? Либо покатившийся вниз, возможно, еще не подозревающий об этом бедолага?
Понять, кто из них я, означало догадаться о своем месте на ободе колеса и приготовиться к взлету или падению.
– Вот, новый поворот, – я покрутил на столе бумажку с колесом Фортуны, – что он нам несет, пропасть или взлет? И не разберешь, пока не повернешь...
Гениально Макаревич обыграл старинную идею! Начитался наверное древних текстов. А может быть, и сам состоял в тайном обществе, где постиг сакральное учение о механике удачи? Хотя какие тайные общества в эпоху застоя!
– Что за чушь в голову лезет! – пробормотал я и обратил помыслы к делам насущным.
Проблем было много. Самой серьезной был орден Алькантара. Испанцы больше мне не товарищи, это ясно. Неужели прав был Слава, утверждая, что рыцари приедут снимать сливки? Так оно и вышло, между прочим. Эррара подождал, когда мы захватим фургон, дал время найти золото и передраться, а потом явился на готовое. Увидев двоих встречающих, комтур все правильно понял и приказал открыть огонь.
Я не злился на коварного рыцаря. Понимал, что так и должен был поступить цивилизованный человек в земле варваров: нанять для грязной работы дешевую силу из числа местных уголовников, а когда они сделают дело, постараться их уничтожить, дабы не компрометировали орден. Да и золото в орденской казне лишним не будет.
Параноидальные рассуждения Марии Анатольевны о жестоких и прагматичных тайных обществах оказались удивительно верными.
Кстати, поскольку я уже при деньгах, не мешало бы помочь несчастной вдове. Я чувствовал себя в долгу перед супругой Петровича.
Хотя, стоп! Денег-то пока нет. Золото еще надо превратить в свободно обращаемые средства. С этим вполне могла помочь сама Мария Анатольевна (наверняка у спутницы старого копателя имелись обширные связи в барыжной среде), но реализовать наиболее ценные предметы – блюдо и чарку – я собирался у Бориса Михайловича Маркова в салоне «Галлус».
Вспомнив о господине Маркове, я посмотрел на часы. Почти семь... Раньше одиннадцати беспокоить директора магазина вряд ли стоило. Оставшееся до визита время можно было посвятить здоровому сну, но спать не хотелось, и я решил поваляться в ванне. Следовало отмыться от вони, усталости и... скверны. Произошедшее вчера наложило на меня отпечаток, я ощущал свершенное злодейство как прилипшую к коже грязь. Странно, раньше такого чувства не возникало.
