Константин Фарниев - Паутина
Руслан назвал цену.
— Ты что, псих?! — гневно бросила Зойка. — Такие бешеные деньги! Ты кто такой? — с откровенно блатными интонациями спросила она и сделала соответствующий жест: будто коснулась кончиками пальцев подбородка Руслана.
Он посмотрел ей прямо в лицо и… широко улыбнулся.
— Если дорого, бери бесплатно. Для такой красотки, как ты, мне ничего не жалко.
— Правда?! — чуть не задохнулась от счастья Зойка. Глаза ее, все лицо дышали уже любовью к Руслану.
— Какой ты красавчик, Русик! — воскликнула Зойка и, неожиданно припав к парню грудью, чмокнула его в щеку.
За спиной Зойки, как из-под земли, вырос мужчина лет двадцати пяти с мягкими белокурыми волосами и угрюмым, немного заостренным лицом. Взгляд его небольших серых глаз прошелся по лицу Руслана, жидкие с пшеничным оттенком брови сошлись к переносице, а тонкие, вытянутые почти в прямую линию губы разомкнулись на пару секунд, вытолкнув в пространство враждебное «здрасте».
Услышав голос мужчины, Зойка крутанулась на каблуках и очутилась лицом к нему. Руслан удивился тому, как сразу изменилось лицо мужчины: глаза потеплели, брови разлетелись в стороны, придав ему откровенное выражение радости. Он сразу сбросил с себя налет колючей враждебности.
— Этот красавчик, — оглянулась на Руслан;а Зойка, — подарил мне туфли.
Мужчина метнул в сторону парня неприязненный взгляд, и лицо его вновь стало холодным и злым.
Теперь он с враждой смотрел и на Зойку.
— Он что, миллионер? — скривил он в усмешке губы.
— Нет, — спокойно ответил Руслан. — Она говорит, что я запросил слишком дорого, вот я и решил подарить ей, она этого стоит.
— Сколько? — тяжело уронил мужчина.
Руслан назвал сумму. Зойкин приятель молча отсчитал деньги, небрежно сунул их в верхний карман пиджака парня.
— Будь здоров, купец! — холодно бросил он, беря Зойку под руку. — Подари лучше что-нибудь своей марухе.
— Будь здоров! — ответил Руслан. — Больше ничего не нужно?
— А ты имеешь?
— Туфли еще мужские, хром, заготовки на сапоги…
— Ты обувная фабрика?
— Да нет, не я, есть человек, а у него товар. Я только начинаю, а он приехал недавно. Родственник мой из Средней Азии. Никого не знаем.
Зойка наконец оторвала взгляд от своих новых туфель, которые она так и не сняла. Казалось, что девушка и не слышала, о чем говорили мужчины.
— Вы познакомьтесь, — предложила она. — Это Иван, — кивнула Зойка на своего приятеля, — а это Красавчик, — бросила она взгляд в сторону парня. — Я так буду звать тебя.
— Руслан, — поправил девушку тот.
— Для кого Руслан, а для меня Красавчик, — упрямо мотнула головой Зойка.
Видно было, что последняя ее реплика окончательно испортила настроение Ивану. Но соображения коммерции, по всей вероятности, одержали верх.
— Ладно, — буркнул он. — Товар я посмотрю. Давай встретимся… — Иван помедлил, что-то прикидывая про себя. — Завтра в шесть на площади Штыба. Идет?
— Почему нет. Ты сказал, я запомнил. Завтра в шесть на площади Штыба. Там и договоримся, что и как.
— Заметано, — подвел итог Иван и, крепко обхватив Зойку за талию, быстро зашагал с ней к толпе, которая продолжала свою торговую работу. Через минуту, шагнув в гущу людей, они исчезли из поля зрения Руслана. Он переложил деньги во внутренний карман пиджака, пошел прочь от толчка. Было видно, что он вполне доволен своей торговой операцией.
Иван почти тащил за собой Зойку, продираясь сквозь толпу так, будто перед ним не живые люди, а дикие заросли. В лице Ивана было, наверное, столько откровенной свирепости, что те, кого он толкал, отшвыривал в сторону, кому наступал на ноги и на кого пер тараном, предпочитали с ним не связываться. Иван не смотрел на свою подругу, мало того, дергал ее, словно тащил за собой не живого человека, а чемодан, то и дело застревавший в толпе. С лица Зойки не сходило выражение злого упрямства. Она уже предприняла несколько попыток вырвать свой локоть из руки Ивана, но у нее ничего не получилось, и она избрала другую тактику сопротивления своему взбешенному приятелю: придерживала шаг, нарочно натыкалась на встречных людей, цеплялась за тех, кто шел сбоку, то и дело спотыкалась и чуть не падала.
С тех пор, как Иван и Зойка расстались с Русланом, они не сказали друг другу ни слова. Девушка хорошо понимала причину дурного расположения духа приятеля. Теперь она надолго, если не навсегда, поссорила Ивана с Квазимодой. Зойка и сама не могла объяснить себе, как у нее все так получилось. Стоило ей увидеть туфли у Красавчика, как в ней сработал какой-то рефлекс. Он вытолкнул Зойку из-за спины Квазимоды, где она стояла с Иваном, заставил ее вцепиться в парня с туфлями и увести его прочь, чтобы товар достался ей, и только ей. Зойка не успела даже подумать: может, туфли эти и не ее размера? И вот теперь Ивану надо оправдываться перед Квазимодой — своим благодетелем, который взял Ивана в долю, учил «работать» на толчке, передал ему часть своей клиентуры по скупке краденых вещей. Правда, Иван еще ничего не успел сделать, он только начинал, и что будет теперь? Квазимода не простит. Человек он серьезный, самостоятельный, цену себе знает, оставаться в дураках не привык да еще из-за женщины. Все это Зойке было известно, она чувствовала себя виноватой перед Иваном, и поэтому сопротивлялась ему больше для виду, чем всерьез. Если бы она в самом деле не хотела идти, то с места не сдвинулась бы. И еще она знала, что надолго его не хватит, и в конечном итоге виноватым окажется он сам. Зойка хорошо изучила характер Ивана и довольно точно представляла себе, каков запас прочности его чувства к ней. Сегодняшняя выходка была сущей мелочью по сравнению с другими Зойкиными выходками. Недавно Иван простил ей даже измену.
Чем дальше они углублялись в толпу, тем меньше оставалось в Иване ожесточения против Зойки. Он уже не дергал ее, как чемодан, не продирался сквозь толпу, как откровенно презирающий ее варвар. Теперь он просто шел, держа свою подругу под руку, оберегая от встречных. Он уже придумал Зойке оправдание и находил его даже очень убедительным. Вроде бы Зойка заметила, что за фраером с туфлями шел инспектор из БХСС, который вот-вот мог взять продавца туфель, и когда тот подошел к Квазимоде, то Зойка испугалась, что Квазимода купит товар у парня и засыпется, потому что туфли вполне могли быть краденными. Уж очень не похож был молодой «купец» на хозяина такого знатного товара. Так что пусть Квазимода скажет спасибо Зойке за то, что она спасла его от очередной отсидки. Сейчас попадаться на глаза Квазимоде, конечно, не стоит да еще с Зойкой, обутой в те самые туфли. Вечером он заглянет к Квазимоде и все ему спокойно объяснит. Пусть эта образина попробует не поверить в такую благородную выдумку.
