Александр Казанцев - Обычный рейс (Полярные новеллы)
— Потемки! — развел руками рассказчик и лукаво улыбнулся.
Он показал, как Таня могла выиграть при другом плане черных: (7…d7 — d6. 8. a7 — a8Ф + Фe8: a8. 9. Лb7 — b6 + Крa6 — a7. 10. b4 — b5 Фa8 — d8 +. 11. Крc7: d8 Крa7: b6. 12. Крd8 — e7 Крb6: b5. 13. Крe7: d6 Крb5 — c4. 14. Крd6 — e5 Крc4 — c5. 15. d5 — d6 Крc5 — c6. 16. Крe5 — f6 Крc6: d6. 17. Крf6 — g7 и черный слон пойман. Белые выигрывают).
Через несколько дней наш Богатырь с прищуром сходил на берег. В капитанский бинокль я видел, как катер «Петушок» подошел к причалу, как вышли из него пассажиры. Навстречу тому, кто на голову был выше всех, с берега бросилась тоненькая женщина. Он обнял ее, "сжал своими ручищами", и ее фигурки совсем не стало видно.
Вот она какая, удивительная Таня! А что, если она вспомнит о своем приключении на острове Ныряющем, снова научится играть в шахматы, удивит шахматный мир?
Кто знает!
Нас она уже удивила… И не только шахматами…
Я стоял на капитанском мостике, с которого один только раз и то издали увидел Таню…
Арктическое плавание продолжалось. Теперь слева на горизонте виднелись не то тучи, не то горы… Это была уже совсем другая земля.
— Лево на борт! — скомандовал стоявший со мной рядом капитан.
ЛЕВО НА БОРТ!
Предстояло еще зайти в бухту Гавань на Холодной Земле.
Гавань — одно из красивейших мест Арктики.
Горы, видневшиеся раньше на горизонте и похожие на тучи, теперь стали подниматься, расти. Мы приближались к последней полярной земле на нашем пути.
Мой приятель Нетаев был свободен от вахты. Мы договорились вместе съехать на берег.
Корабль подошел уже близко к суровым скалистым горам, седым от снега.
У их подножия приютилась бухта Гавань.
У входа в бухту — черный каменный остров, природный сторожевой форт. Чуть левее его над поверхностью моря взлетают белые столбы пены. Здесь невидимые камни, о которые разбиваются волны.
Борис Ефимович мог бы быть лоцманом в любой бухте Севера. Он уверенно проводит корабль узким, ничем не отмеченным фарватером.
Фонтаны взмывают вверх почти под самым бортом. Черные камни показываются из воды, словно морские звери. Лишь на мгновение видны их лоснящиеся тела.
Могучие серые скалы, голые, неприступные. Растительности никакой. Налево, на берегу, домик фактории, направо полярная станция.
От берега отчалил маленький береговой катер и идет к нам навстречу.
Но что это за пестрая цветная полоса сползает к морю из расщелины?
— Это ледник, — объяснил мне Нетаев.
Какой странный ледник! Он не похож ни на один из гладких, покрытых снегом ледников, встреченных нами раньше. Только в местах, где отламывался айсберг, виднелся зеленоватый излом льда.
— Мы посмотрим поближе, — пообещал Нетаев.
Катер отвез нас на узкую косу, отделяющую большую бухту от малой.
Вместе с Нетаевым мы отправились к леднику — он сползает в малую бухту. На неглубоком снегу оставались наши следы.
Поднявшись на косу, мы увидели бухту и… удивленные, остановились. Что это?
На спокойной воде плавали странные льдины. Они были самых неожиданных цветов — зеленые, ярко-синие, голубые, белые, даже черные. Форма льдин была столь же необычна, как и цвет.
Эти диковинные льдины заполняли тихую бухту, неведомо откуда появившись в ней.
— Отламываются в воду плиты ледника, — сказал мне Нетаев.
С нашего возвышения был хорошо виден весь ледник: издали он казался ребристым, как батарея парового отопления. Он весь состоял из вертикальных, неровных, смерзшихся между собой плит разной окраски. Пестрая ледяная река сползала с горы.
Подойдя ближе, мы увидели свисавший над морем конец ледника.
Раздался гулкий удар.
— Ледник «отелился», — сказал Нетаев.
Одна из вертикальных плит отломилась и упала в воду. На мгновение вновь рожденный ледяной «теленок», как говорят полярники, нырнул и снова появился на поверхности.
Некоторые цветные льдины прибило к берегу. Мы с Нетаевым с любопытством рассматривали их. Они состояли из прозрачного, как воздух, льда и вблизи не имели такого цвета, как издали. Но в самом льду можно было рассмотреть множество крупинок, по-видимому, разноцветного песка. Они-то и придавали ледяным глыбам неожиданную окраску.
— Чудеса, — качал головой Нетаев. — Похоже, что ледник, там, вверху… вроде как из разных ледяных струй сливается.
— И каждая струя своего цвета?
— Может быть, каждый ледяной ручеек по разноцветным глинам проползает, вот крупинки-то и попадают в лед. Смотрите, — и Нетаев показал мне на льдину, которую мы только что рассматривали.
А я смотрел на Нетаева. Его голубые глаза были радостно расширены, лицо улыбалось.
— Я для того и моряком стал, — неожиданно сказал он, — чтобы чудеса эти видеть. Люблю море. Но еще больше люблю берега. Чего только не увидишь на них! Вот и вы за эту навигацию насмотрелись… А я всю жизнь плавать буду. И не просто берега буду видеть, а увижу, как они станут меняться. Скажем, здесь курортную гостиницу выстроят. Наверняка буду водить сюда пассажирские пароходы с туристами со всего Советского Союза! А на той стороне бухты, может быть, завод какой-нибудь или рудник построят.
Вместе с Нетаевым мы шли обратно к причалу, где катер уже ждал нас. Я приглядывался к своему спутнику. Прежде мне казалось, что моряки обязательно любят штормы, ветры, море… Но вот, оказывается, они могут еще любить берега.
— Или еще Камчатка! Удивительная страна, — продолжал Нетаев. — Там я видел, как зимой среди снега… трава растет. Около горячих ключей! Или взять хотя бы уссурийское побережье. Ну, знаете… Я и в Индии бывал, когда «Сухуми» из Архангельска во Владивосток перегоняли… Представьте, в Уссурийском крае и индийские деревья и наши сосны рядом растут. Даже растения наши — и те дружат. А какие там сейчас города! Вы в Комсомольске не бывали? А возьмите Сахалин! Ох, и богатство! А Владивостокскую бухту знаете? Город весь амфитеатром… и отражается в бухте Золотой Рог!
Я никогда не слышал, чтобы Нетаев, всегда скромный и молчаливый, так увлеченно говорил.
Когда корабль выходил из бухты Гавань, я смотрел на пустынные берега, и мое воображение рисовало красивые многоэтажные отели, а напротив заводские трубы и причалы с портовыми кранами. Будет все это! Непременно будет!
Горы Холодной Земли удалялись и скоро слились с волнистым горизонтом.
"Георгий Седов", покрыв за одну навигацию свыше полутора десятков тысяч километров, побывав в ряде труднодоступных районов, возвращался в Архангельск.
Моряки вспоминали о доме, о женах и детях. В каютах перебирали чемоданы.
