Лев Успенский - В мире фантастики и приключений. Тайна всех тайн

— С техникой, конечно, не знаком. А с принципами весьма поверхностно.

— Но всё же знакомы? А вы? — спросил он Круглова.

— Вероятно, так же, как капитан Афонин.

— У вас есть время? Мне придется прочесть небольшую лекцию.

— Ради такого случая у кого угодно найдется время. Надо же знать, как действует человек, которого нам придется завтра допрашивать.

— Рекомендую не забыть сделать это в моем присутствии.

— Конечно, Всеволод Аркадьевич! Именно потому мы вчера и обратились к вам. И очень признательны за ваше согласие.

— Так вот, — начал профессор. — Вы догадались, что Миронов расстреливал своих под внушением Фаулера, тогда Фехтенберга. Под тем же внушением он выпустил очередь из автомата в воздух. По той же причине офицеры, присутствовавшие при расстреле, не проверили результат расстрела. Но вы, вероятно, не знаете, что внушение такой силы невозможно.

— То есть как это невозможно? Оно же было!

— Невозможно для человеческого мозга, — повторил профессор. — На помощь Фаулеру пришла техника. Чтобы вам лучше поняли, мне придется коснуться вопроса о сущности гипноза. Я не буду утомлять вас и скажу только то, что поможет вам понять силу и… слабость Фаулера. Мысль, с очень грубым приближением, можно сравнить с радиоволнами. Я подчеркиваю, что говорю крайне упрощенно. Но такое сравнение удобно, как бывает удобно объяснять явления в электрической цепи путем аналогии с течением воды в трубах. Примем такой метод, — это короче. Итак, каждый человек имеет в мозгу небольшую передающую станцию и приемник, очень малочувствительный при этом. Благодаря слабости передающих «станций» и низкой чувствительности «приемников», мы не слышим мыслей друг друга. Но из радиотехники известно, что и на малочувствительных приемниках можно с успехом принимать передачу особо мощных станции. То же происходит и здесь. Мысль, переданная мощным источником, воспринимается мозговым приемником и, что особенно важно, воспринимается как мысль собственная. Хорошо ли вы меня понимаете?

— Думаю, что да, — одновременно ответили Круглов и Афонин.

— Отдельные люди, — продолжал профессор, — иногда обладают от природы очень сильной «передающей станцией», но всё же недостаточной, чтобы передать мысль с такой силой, которая заставила бы другого человека подчиниться. Но внушение — могучее средство в борьбе с психическими расстройствами, и естественно, наука ищет средства, могущие усилить естественную «передающую станцию», сделать ее более мощной. Вам ясно?

На этот раз ответил только Круглов:

— Вполне. Продолжайте, пожалуйста!

— Мне осталось сказать немного. Эдуард Фаулер — врач-психиатр. Он широко известен не только на своей родине — в Канаде, но и во всем научном мире. Он достигал выдающихся результатов в лечении психических заболеваний, главным образом потому, что от природы обладает исключительно сильной «радиостанцией». Он — редкое явление в медицине. Но, как я уже сказал, его сила недостаточна, чтобы обеспечить успех во всех случаях. А успех ему необходим. Фаулер — я говорю только о предвоенном периоде, теперь я потерял его из виду — стремился к славе «чудотворца», потому что слава в мире капитализма — это деньги. Видимо, ему удалось напасть на верную идею усилителя мысли. Да и не только видимо, а наверное так. Без такого усилителя невозможно было бы проделать такой номер, как в истории с Мироновым. Вот почему и выразил удивление, когда вы сказали, что нашему Дементьеву удалось задержать Фаулера. Вооруженный усилителем, он неуязвим. Ему ничего бы не стоило заставить отпустить себя и даже совершенно забыть о нем не только одного Дементьева, но и других. Мне непонятно, почему он этого не сделал.

— Завтра, — сказал Круглов, — вы сможете узнать это от него самого.

— Вот почему, — повернулся Снегирев к Афонину, — Иванов потерял сознание сегодня. Все осужденные были под внушением Фаулера. Именно поэтому они и не бросились на палачей. Это внушение, точнее сказать — состояние мозга после внушения, дает о себе знать длительное время. У Иванова усилие вспомнить привело к обмороку. А у Миронова, например, внушение Фаулера действовало до самой смерти.

Наступило непродолжительное молчание. Его нарушил Круглов:

— Нам известно, что Фаулер-Фехтенберг помог Миронову бежать к партизанам. Это показывает, что он действовал, в общем, так, как подобает ученому, а не фашисту. Я никоим образом не хочу сказать, что Фаулер пи в чем не виноват. Его вина велика, и я думаю, что он будет отдан под суд. Но мне не ясно, почему он не снял с Миронова свое внушение. Должен же он понимать, что его жертву будет терзать совесть. Из самого факта, что пришлось прибегнуть к гипнозу, видно, что Фаулер знал о том, что Миронов патриот и не станет предателем.

— Об этом мы тоже спросим его завтра. Я не знаю точно конструкции усилителя Фаулера. Нашим стационарным усилителем можно снять с человека, как вы выразились, ранее внушенное. А портативных, переносных, у нас нет. Нам они не нужны.

— Значит, такие усилители у нас есть?

— Я уже сказал, таких нет. Но есть другие. Эта идея висела в воздухе и, как всегда бывает, осуществлена не только одним Фаулером. У нас есть крупные стационарные усилители, и они успешно применяются в лечебных целях. Есть ли такие в других странах, в частности у Фаулера, не знаю. Но если у него они есть, то я заранее могу сказать, что и его руках они не дадут того, что дают наши.

— Почему?

— Потому что Фаулер и многие, подобные ему, зарубежные ученые исходят из неверной точки зрения на внушение. Они считают, что нужно навязать пациенту мысль врача. Но это не так. Внушаемая мысль должна восприниматься, и воспринимается, как мысль собственная. Я уже говорил об этом. Если бы это было не так, то получилось бы, что можно изменить внушением, скажем, политические убеждения. А это абсолютно невозможно. Кстати, я точно знаю, что Фаулер, по крайней мере до войны, считал это возможным.

— Почему вы подчеркнули, что до войны?

— Потому что я убежден, читал. Он увидел Миронова, очевидно, в гестапо при допросах, на которых смог присутствовать. Он понял, что этот человек обладает сильной волей и твердыми убеждениями. Я знаю психологию ученых, подобных Фаулеру. Ему захотелось проверить на таком объекте силу своего усилителя. Трудно удержаться от такого соблазна. А потерпев неудачу, он проверил усилитель в другой области, с помощью того же Миронова. По всей вероятности, Фаулер сумел заинтересовать гестапо своими опытами. Только этим можно объяснить его присутствие при расстреле.

— Значит, вы полагаете, что при расстреле всё же были гестаповцы? — спросил Круглов.