Генрих Гофман - Сотрудник гестапо
Георг Вебер говорил с такой страстью и так убедительно, что Дубровский подумал: «Типичный гестаповец. Такой пойдет на что угодно ради своего обожаемого фюрера». И чтобы перевести разговор на другую тему, сказал:
— К сожалению, Нюрнберг тоже подвергся варварской бомбардировке англичан.
— Им это дорого обойдется. Скоро англичане ощутят силу нашего нового оружия. В самое ближайшее время ракеты полетят через Ла-Манш. Так что возмездие не за горами.
— Мне нравится ваша вера. Если бы все немцы были столь тверды и решительны…
Георг Вебер не дал Дубровскому договорить:
— Да-да! Я знаю, что вы имеете в виду. Достойно сожаления, но у некоторых действительно мозги вывихнулись после Сталинграда. Но скоро мы свернем шею всем этим нытикам, попомните мое слово. Надеюсь, вы, господин Дубровский, уверены в нашей конечной победе?
— Естественно. Это не вызывает у меня никаких сомнений. Надо лишь побыстрее покончить с Советской Россией, чтобы помочь Роммелю в Африке. Иначе англичане и американцы могут сбросить его в Средиземное море.
— Пожалуй, вы правы. Но предоставим решать эти вопросы верховному командованию германской армии. Я уверен, что в ставке фюрера позаботятся, чтобы этого не случилось. Однако мы отвлеклись от работы. Мне приятно с вами беседовать. Чувствуется, что вы мыслящий человек. До сих пор я был другого мнения о русских.
В знак благодарности за комплимент Дубровский почтительно склонил голову. В следующий момент он уже достал из ящика пачку документов и положил их на стол перед фельдфебелем Вебером.
Эта работа заняла почти весь день, если не считать небольшого перерыва на обед. Освободился Дубровский лишь около восьми часов вечера.
* * *Солнце еще не успело спрятаться за крышами зданий, но уже не палило так нещадно, как днем.
Дубровский вышел на улицу. Захотелось отвлечься от невеселых дум. Он решил пройтись по городу. По тротуару брели притихшие люди с хмурыми лицами. Иногда слышалась громкая гортанная немецкая речь, и тогда люди, не останавливаясь, сторонились, пропуская солдат или офицеров германской армии. Изредка встречались и румыны. Но те вели себя тише, не так развязно, и на них горожане не обращали особого внимания.
Дубровский бродил уже более двух часов, сворачивая с одной улицы на другую, высматривая размещение различных штабов и немецких учреждений. Вскоре сумерки начали спускаться на город. Чтобы не плутать напрасно по незнакомым закоулкам, он остановил первых попавшихся девушек и спросил:
— Как ближе пройти на Смолянку?
— А вот прямо, — ответила одна из девушек. — Мы тоже идем в ту сторону.
— Тогда разрешите с вами…
— Пожалуйста.
Они двинулись вместе.
— Вы что, доброволец? — презрительно спросила все та же девушка.
— Почему же вы так решили?
— Да форма на вас ихняя, а по-русски говорите как мы. Вы же русский?
— Русский.
— Ну доброволец, значит.
— Выходит, что доброволец.
Чтоб сменить разговор, Дубровский сказал:
— Ну вот, мы вроде и познакомились.
— Но мы даже не знаем, как вас зовут.
— Леонид! — представился Дубровский.
— А меня Лена, — сказала одна из девушек, протягивая руку. Ее подруга назвалась Валентиной.
— Валя! Такая молоденькая и уже замужем? — спросил Дубровский, заметив колечко на руке девушки.
— Что вы! Мне еще и двадцати нет.
— В наше бурное время некоторые успевают и к восемнадцати замуж выскочить.
— Почему «выскочить»? Наверно, влюбляются, а потом уж и замуж выходят.
— А вы еще ни в кого не влюбились?
— Я — нет.
— А вы, Лена?
— Не знаю, — смущенно ответила девушка.
— Есть у нее один парень, — вмешалась в разговор Валентина. — У немцев в пекарне работает.
— Доброволец?
— Не доброволец он, — обиженно заговорила Лена, метнув на подругу недобрый взгляд. — Он в плен попал, вот и согласился в пекарне работать.
— Я тоже поначалу в плен угодил. А теперь вот служу переводчиком. А вы, наверно, с родителями здесь живете?
— Нет, мы одни.
— На что же вы живете? — сочувственно спросил Дубровский.
— Работаем.
— Где?
— Тут, на одной кухне… Уборщицами.
— У немцев, значит.
— Как и вы. А у кого теперь можно работать?
Валентина пытливо посмотрела Леониду в глаза, перехватила его добрый, участливый взгляд и вдруг спросила:
— Вы нас осуждаете?
— Нет, почему же? Ведь жить-то надо. К тому же с работы вас и в Германию не отправят.
— Мы знаем. А вы давно в этом городе?
— Всего два дня. Кроме вас, еще ни с кем не успел познакомиться.
— Значит, нам повезло. Мы первые! — рассмеялась Елена.
— Надеюсь, и мне повезло. Я был бы рад снова встретиться с вами.
— Когда?
— Хоть завтра.
— Мы подумаем, — сказала Елена.
— А как же я узнаю, что вы надумали?
— Знаете что, приходите завтра вечером в городской парк, — предложила Валентина. — Если мы надумаем, то придем обязательно. А если нет, значит, не судьба.
— Я даже не знаю, где в этом городе парк.
— О! Это пустяк. Очень легко найти.
Валентина стала бойко объяснять, как пройти к городскому парку. Дубровский ее не перебивал.
— Ну, теперь поняли? Он кивнул.
— Только мы не договорились о времени.
— Мы с Леной кончаем работать в восемь часов. В парке можем быть в половине девятого. Подождите минут десять.
— Ждите не ждите — это не разговоры, — разочарованно произнес Дубровский. — А мне так хочется встретиться с вами еще.
Он с мольбой заглянул в серо-голубые глаза Валентины, обратил внимание на румянец, вспыхнувший на щеках.
— Так мы же и не отказываемся, — уже мягче и обнадеживающе ответила она. — Мы подумаем и придем.
— Хорошо, я буду ждать вас до девяти часов у входа в парк. А в девять начало фильма. Если успеете, сходим в кино.
— А какой фильм? Откуда вы узнали, что в девять часов начало, если вы только приехали? — насторожилась Валя.
— Просто читать умею! — рассмеялся Дубровский. — Весь город обклеен афишами. Фильм называется «Средь шумного бала». В главной роли Цара Леандр. Это неплохая актриса. Так что не опаздывайте.
— Ладно, уговорили. А теперь будем прощаться. За углом уже наша улица. И нам не хочется, чтобы нас кто-нибудь видел вместе с вами.
Дубровский не стал спорить. Он попрощался с девушками. Больше ему понравилась Валентина. Она казалась более сдержанной, чем Елена, серьезнее, да и внешне она была привлекательней.
На другой день Дубровский освободился раньше обычного и за час до назначенного времени пришел в парк. Решив рискнуть, он заранее приобрел три билета в кинотеатр на девятичасовой сеанс и теперь задумчиво прогуливался по тенистым аллеям парка. Ему было над чем поразмыслить. Сегодня на утреннем построении полицайкомиссар Майснер во всеуслышание объявил о том, что фельдполицайсекретарь Рунцхаймер освобождается от должности и после сдачи дел отправляется в Германию к новому месту службы.
